Хроники Иерусалима

Моти Карпель "Революция сознания"
Часть 3. Новое сознание - избранные темы

Глава 2. Историческое сознание

  • Внеисторизм галута и западная историософия сионизма
  • Направленная ось истории
  • Причина и цель
  • Еврейская устремленность в будущее
  • Исторический нравственный проект
  • Историческая необходимость

    Как мы уже отмечали, сионизм вернул народ Израиля на арену истории. Это возвращение мы можем видеть в трёх его различных проявлениях.
    Во-первых, народы действуют в истории посредством той или иной формы государственности. На исторической арене действуют государства и империи, и они являются «рупором», средством исторического самовыражения народов. Если народ не имеет самоопределения на государственном уровне, то у него нет возможности в полной мере выразить себя и в исторических процессах. Пока народ Израиля скитался в галуте, не имея своего государства, он был, по сути, вне истории. Первый смысл общепринятого выражения, что сионизм вернул еврейский народ в историю, – это создание государства Израиль. Создание государства возвращает нации средство, необходимое для выхода на арену истории.
    Второе проявление возвращения еврейского народа в историю – это его возвращение к активным действиям в конкретные исторические моменты. Мы уже неоднократно говорили об идейном и психологическом перевороте, произведённом сионизмом – сионизм не побоялся взять на себя ответственность, проявить инициативу и изменить историческую ситуацию. Сионизм научил евреев практическим действиям внутри исторического процесса.
    И, в-третьих, сионизм возвратил народу историческое сознание.
     

    Внеисторизм галута и западная историософия сионизма

    Период галута характеризовался внеисторическим ожиданием. Для еврейского сознания это был период, который как бы не принадлежал ни истории, ни времени, а находился за их пределами. В этот период нация не действует и не вмешивается в исторический процесс, а терпеливо ждёт, пока не возникнет возможность вновь сказать своё слово в истории и не только в духовной области. Начав действовать на исторической арене, сионизм вернул народу исторический взгляд на мир. Еврейские историки, обладавшие национальным сознанием, начали формулировать отношение сионизма к истории вообще и к истории еврейского народа в частности. Это было органичной частью сионистского мировоззрения.
    На протяжении галута было написано лишь очень незначительное количество еврейских книг на историческую тему. Было бы ошибочным утверждать, что иудаизм вообще не занимался никакими науками, основанными на нееврейских подходах и методиках. Возьмём, к примеру, философию. Несмотря на то, что эта дисциплина представляет собой поиски подходов к решению человеческих проблем нееврейскими методами, в иудаизме ей отводилось немало места. Количество еврейских работ по философии, которые увидели свет на протяжении галута, было значительным. С занятием историей дело обстояло не так, и это понятно в свете того, что галутное сознание являлось по сути своей внеисторическим. С началом исторического пробуждения сионизм, а вслед за ним и развивающееся национальное сознание, начали рассматривать историю народа, применяя историческую точку зрения.
    Формирование исторического сознания влечёт за собой и развитие историософии – философских подходов, лежащих в основе рассмотрения истории. Историософия – это философия истории. Она занимается такими вопросами, как взгляд на историческое развитие, его формы, законы, смысл, и т.д. Историософия не занимается событиями и их содержанием, а формулирует законы, в соответствии с которыми мы анализируем события и помещаем их в общий исторический контекст.
    Сионистское сознание не создало самостоятельной историософии, а позаимствовало взгляд на историю у других народов. Так создалось положение, при котором мы, израильтяне, смотрим на историю под нееврейским углом зрения, не осознавая этого.

    Направленная ось истории

    Иудаизм обладает своей собственной оригинальной исторической концепцией, и она существенно отличается от концепций других народов. Сознание эмуни возвращает нам эту историософскую концепцию. Назовём эту концепцию исторической концепцией эмуни. В чём же, собственно, она состоит?
    Первое отличие еврейской исторической концепции от других, как мы отмечали, заключается в том, что у истории предполагается конечная цель. Существует сверхзадача, к решению которой история ведет, предназначение, к которому стремится процесс посредством всех происходящих событий. Такой взгляд придаёт истории направление и смысл и, более того, он даёт нам возможность понять явления, посредством которых история развивается по направлению к своей высшей цели. И тогда у нас появляется инструмент для понимания и оценки событий. Еврейский взгляд на историю сосредоточится на происходящих событиях, опишет их и составит о них суждение в соответствии с этим критерием цели. Мы уже сравнивали еврейский взгляд на историю как на ось, направленную к цели, с нееврейским (например, классическим античным) подходом к истории как к случайному и не имеющему смысла набору событий. Если смотреть на историю как на случайный, ни к чему не привязанный и не обязывающий процесс, который мог бы развиваться и совершенно по-иному, то в этом случае вопрос о смысле истории практически сходит с повестки дня. Если бы различие между еврейским историческим сознанием и его нееврейскими аналогами заключалось лишь в этом пункте, то и этого было бы достаточным для того, чтобы объявить их двумя совершенно разными типами сознания. Но на этом разница между ними не исчерпывается.

    Причина и цель

    Философия, на протяжении всей своей истории, подчеркивает принципиальную разницу между причинами явными, лежащими на поверхности (поэлет) и неявными, «внутренними» (тахлитит). Когда речь идёт о явной причине, мы спрашиваем, что послужило причиной того, что некое событие Б произошло. И получаем ответ, что причиной Б послужило другое событие, А. Событие А свершилось до того, как Б началось, и предопределило его. Такой взгляд на вещи приводит нас к общепринятой концепции цепочки причинно-следственных связей, когда некая первопричина приводит к первому следствию, которое, в свою очередь, является причиной второго, и так далее, как принцип падающего домино.
    В случае скрытой причины, напротив, мы рассматриваем Б как нечто приведённое в действие и развивающееся к определённой конечной цели в соответствии с его собственной внутренней "программой" а не под влиянием внешней причины. На Б действует имманентное ему стремление к конечной цели, и поэтому оно (Б) само притягивается к ней. Иными словами, те или иные события приводятся в действие не механической цепью причин и следствий, внешней по отношению к ним, а внутренне присущее им устремление толкает их в нужном направлении.
    Применение этих двух различных концепций к истории порождает два совершенно различных взгляда на неё. Концепция, основанная на конечной цели, рассматривает исторические процессы как движимые «внутренней» тенденцией, программой, постоянно интуитивно подталкивающей их в стремлении к конечной цели. Существует некий внутренний, запрограммированный идеал, и именно этот идеал есть причина стремления к предназначению. Когда мы смотрим на исторические процессы с этой точки зрения, мы не спрашиваем ни о том, почему они произошли или происходят, ни о том, что было перед ними, а лишь о том, куда и к чему они ведут, в каком направлении.
    Приведём несколько примеров, иллюстрирующих этот подход. Так, современные биологические исследования пришли к поразительному выводу, что растение в процессе своего роста, принимает определённый внешний облик и строение не просто так и не по воле случая.
    Эти исследования пытаются доказать, что в растении заложено определённое внутреннее устройство, как бы «известное» ему заранее, и растение стремится его реализовать. Если это так, то в растении запрограммирован некий внутренний идеал совершенства, и оно старается как можно больше приблизиться к нему. Разумеется, степень реализации этого идеала зависит от внешних условий. Но при наличии идеальных условий растение выросло бы в точном соответствии с заложенной в него неосознанной идеальной моделью. Если это служит причиной развития растения, то перед нами пример внутренней скрытой причины, которая действует на него, или, точнее, растение само тянется к ней.
    В качестве второго примера проанализируем два подхода к рассмотрению коммунистического движения. Как правило, историческое исследование сосредоточивается на анализе причин и общей ситуации, которые в совокупности привели в своё время коммунистов к власти. Оно затронет такие темы, как «промышленная революция», социальные процессы, появление рабочего класса как результат развития капитализма, и т.д. Это внешний, причинно-следственный взгляд на историю, к которому мы приучены.
     В противоположность этому, в процессе разбора феномена коммунизма мы можем задать вопросы иного плана. Например, мы можем спросить: какие общечеловеческие идеи он стремился осуществить? В какой степени его возникновение явилось следствием стремления к нравственному исправлению человечества? В какой степени это стремление действует в истории и влияет на её ход? Какое место в человеческом сознании занимала нравственность и в каком состоянии она находилась в период, предшествовавший выходу коммунизма на историческую арену, и насколько отразилась на его распространении тяга к более высокому уровню морали? Какие существенные моральные запросы человека коммунизм мог удовлетворить, и насколько это повлияло на его распространение и революционную мощь? В обширной критической литературе о коммунизме такого рода вопросы практически не задаются, не говоря уже об их последовательной и систематической постановке. Но именно вопросы такого рода выражают «внутренний» взгляд на историю. Главную причину, лежащую в основе исторических процессов, они видят в стремлении к конечной цели.
    Еврейский взгляд на историю является «внутренним». С этой точки зрения история предстаёт перед нами в совершенно ином свете. Сионизм, например, под этим углом зрения, не был следствием тех ли иных исторических процессов. Они, возможно, создали условия для его возникновения и дали ему историческую силу и мощь. Но не они послужили истинной причиной его возникновения, а пробуждение еврейской души, её стремление вернуться в своё естественное состояние, к своей сущности – Эрец Исраэль. Доминантной силой, действовавшей здесь, была сила притяжения, сила тоски, страстного томления, устремления. Исторические предпосылки не породили сионизм, а лишь обеспечили подходящие условия для его развития. Таков еврейский взгляд на историю, именно такой взгляд характеризует традиционное еврейское сознание, и сознание эмуни несёт с собой такое обновление.
    И ещё один пример. В наши дни, когда явление возвращения в лоно иудаизма набирает силу, нередко задаётся один и тот же вопрос: что же побудило того или иного бааль тшува (совершившего возвращение к религии) вдруг изменить свою жизнь столь крайним образом? На первый взгляд кажется естественным искать причину в том или ином личном кризисе – например, в несложившейся личной жизни или в неурядицах экономического плана. То есть, в каком-либо внешнем событии, повлиявшем на этого человека столь коренным образом. Тшува в причинно-следственном взгляде предстаёт как реакция на удар, как спасательный круг. Еврейский же взгляд видит доминантный фактор тшувы во внутреннем духовном поиске, в стремлении к содержанию, в душевной тоске по смыслу – одним словом, во внутренней мотивации и в тяге к другой жизни. Такой взгляд не удовлетворится объяснениями, основанными на внешних, якобы случайных, факторах. Наоборот, он будет понимать внутреннее пробуждение как фактор, который привёл к появлению внешних «причин». Возможно, что именно поиск смысла привёл человека – не всегда осознанно – к решению оставить работу или любому иному решению кризисного характера.

    Еврейская устремленность в будущее

    Из всего вышесказанного напрашивается вывод, что еврейский историзм ориентирован в основном на будущее, в противоположность сознанию других народов, направленному в прошлое. В дополнение к этому, еврейский историзм выносит суждения об исторических процессах на основании их внутренней сущности, их внутренних тенденций и устремлений, а не на основании взгляда на внешние механические причины хода истории, как это присуще историческому сознанию других народов.
    Разница между двумя этими подходами ещё не свидетельствует о противоречии между ними. На деле, они дополняют и объясняют друг друга. Детальный разбор взаимоотношений между ними выходит за рамки этой книги. Сосредоточимся теперь на том, что скрывается за определением еврейского исторического сознания как сознания «внутреннего».
    Причинно-следственный подход оценивает развитие процесса Возвращения в Сион почти исключительно с позиций исторических условий, международных отношений, положения на Ближнем Востоке и т.п. А еврейское сознание придерживается иного подхода, в котором оценка положения базируется в первую очередь на духовном состоянии народа, на силе его стремления к тем или иным целям, на его внутреннем душевном потенциале. Именно этому потенциалу, несмотря на то, что он скрыт и не лежит на поверхности, оно отводит центральную роль среди сил, двигающих народ Израиля в исторических процессах. Сознание эмуни видит главную движущую силу истории в стремлении воплотить в жизнь внутренний идеал. Именно такой подход позволяет ему понять, каковы источники энергии, приводящей в действие народ Израиля, оценить силы народа, и подвергнуть переживаемые им процессы систематическому анализу. При таком подходе сознание народа является элементом, формирующим историю, а еврейский идеализм – началом творческим и оказывающим влияние. Сознание эмуни позволяет понять, что внутренняя вера в силах изменить внешнюю ситуацию до основания. То, что кажется исторической данностью, объективной ситуацией или диктатом международного положения, в значительной мере является отражением внутреннего душевного состояния и, при наличии у народа достаточных сил, поддается коренному изменению. Исходя из нового сознания, история является не результатом действия тех или иных внешних факторов, а во многом следствием внутренних устремлений, которые и создают условия, воспринимаемые как объективные. Народ и человек вольны в своём историческом действии, при условии, что они являются духовно свободными. Именно внутренняя сущность души и стремление к конечной цели формируют действительность, именно эти факторы приводят в действие исторические процессы.

    Исторический нравственный проект

    У еврейского исторического сознания имеется свой особый взгляд на прошлое и будущее. Современное западное сознание относится к своему прошлому как к составному элементу собственного фона и объясняет с его помощью свое возникновение. Например, когда английский народ оглядывается на своё прошлое, он понимает, что он не возник на пустом месте. Он отдаёт себе отчёт, какие факторы привели к его формированию и сознает, что на нём лежит обязанность чтить те выдающиеся личности, которые приняли в этом участие. Вместе с тем, на английском народе не лежит моральная обязанность ни перед своим прошлым вообще, ни перед выдающимися людьми этого прошлого, ни перед жизненным кредо этих людей. Народ отдаёт им должное, но их мировоззрение не считается обязывающим. Он видит себя совершенно свободным пересмотреть всю совокупность идей, ценностей и целей, которые он примет на вооружение с этого момента и далее. Он может, например, относиться с уважением и пиететом к Кромвелю, но ни в коей мере не видит себя обязанным идти путём Кромвеля. Более того, в сознании других народов присутствует убеждение, что каждое поколение должно заново решать, каким путём идти и какие ценности считать обязательными. Перед нами историческое сознание, которое знает, откуда оно пришло, но при этом чувствует себя освобождённым от моральных обязанностей, связывающих его с прошлым, и у него нет никакого чёткого представления, куда в долгосрочной перспективе оно идёт. Всё будет развиваться само собой, без заданного и обязывающего направления, и лишь в будущем можно будет оглянуться назад, посмотреть, подумать и решить, куда же мы пришли. Это сознание «вегетативно», как у растения: оно смотрит на вещи так, будто они развиваются сами по себе, без ясной и определённой цели. Оно может определить, откуда мы пришли, но не ведает, куда мы идём, тем более, когда речь идёт о длительных исторических эпохах.
    Еврейское историческое сознание смотрит на вещи совершенно иначе. Народ Израиля видит себя осуществляющим исторический «проект», который начал праотец Авраам и который должен завершиться вместе с полным избавлением (Геула Шлема). Этот взгляд не только исторический (знание хронологии исторических событий), но в первую очередь нравственный. Еврей видит себя морально обязанным следовать путём праотцев – их системе ценностей, идеалам и историческим целям. Для него будущее – это не открытое поле исторических возможностей, любая из которых, с моральной точки зрения, равноценна другим. В его глазах, будущее, к которому надо стремиться, было начертано уже около четырёх тысяч лет назад, и он принимает на себя личную и национальную ответственность довести этот «проект» до своего завершения. И речь тут идёт не просто о твердолобом упорстве в следовании предписаниям давно минувших дней, но о глубоком моральном осознании правильности пути на протяжении всей истории и о моральном обязательстве пройти этот путь до конца.
    Таким образом, еврей не начал свой путь вчера и не закончит его завтра; его сознание идентифицируется со всем громадным периодом в несколько тысяч лет. Он безоговорочно солидаризируется с отцами-основателями нации – и речь тут идёт не только об историческом повествовании, но об источнике, из которого он черпает смысл и ценности своей жизни. Эта солидарность распространяется на весь период, до самого прихода Машиаха. И всё это не внешнее, а сама суть его жизни, суть, придающая ей смысл и размах, не доступный чуждому восприятию. Этот историзм связывает его со всеми поколениями и их представителями, всеми вместе и по отдельности, всей их деятельностью и наследием. Еврей не просто солидаризируется с ними, но и, в высшем понимании (при условии, конечно, что он к нему стремится), в полном смысле слова живёт во множественных историко-человеческих измерениях, далеко вырываясь за собственную ограниченную пространственными и временными рамками жизнь. С этого момента он и праотцы, он и Машиах сливаются в один исторический субъект, в одно сознание, в единое целое.
    Для лучшего понимания значения и смысла такого историзма, сравним его с современным израильским историческим сознанием. Наш израильский современник родился, в лучшем случае, в период раннего сионизма – это самая дальняя для него временная точка отсчёта. Всё, что было в еврейской истории до того – это доисторическая эпоха. Та далёкая эпоха чужда ему, он не принадлежит ей, она не вызывает в нём чувства солидарности, поэтому она почти не интересует его и мало что ему говорит. Но оказывается, что и об отцах-основателях сионизма он мало что знает. Отдавая им должное, он не считает, что чем-то обязан им в моральном плане и что их путь, цели и ценности являются обязательными и для него. Наоборот, он видит себя «продвинутым», потому что Бен-Гурион для него – история, но ни в коем случае не наставник, тем паче идеологический. Этим и объясняется отсутствие сколько-нибудь значительного интереса к своей недавней истории (о более давней и говорить нечего): она его ни к чему не обязывает. Для такого израильтянина мерилом всего является он сам, а «сионизм» – это факт наличия людей, разделяющих взгляды, скажем, Бен-Гуриона. Отсюда уже рукой подать до цинизма.
    Для сегодняшнего израильтянина действительность, которая его в самом деле интересует, с которой он может сопоставить себя, начинается с момента его рождения и заканчивается днём его смерти. Если он человек образованный, то он, надо полагать, знает больше, но и тогда диапазон его жизни не выходит за рамки его биологического существования. Если это верно по отношению к прошлому, то это тем более верно и по отношению к будущему. Дистанция в несколько поколений, в его глазах, уходит за тридевять земель. В лучшем случае, он может искренне рассуждать о «будущем наших детей», и только. Этим исчерпывается всё его сознание: сегодня – в буквальном значении этого слова – оно началось и закончится завтра.

    Историческая необходимость

    Сознание эмуни - историческое, оно принимает на вооружение оригинальное еврейское историческое сознание и несёт ему обновление. После всего сказанного, уже будет излишним говорить о том, насколько велики духовные богатства, заложенные в глубоком понимании этой концепции, насколько широки горизонты, которые она открывает перед человеком, и насколько глубока пропасть между ней и новоизраильским взглядом на историю.
     Об одной важной характеристике нового сознания стоит сказать особо. Сознание эмуни в своём взгляде на историю понимает совершенно нестандартным образом соотношение между идеалом и исторической необходимостью. Человеку свойственно вынашивать и формировать идеалы, которым он придаёт нравственное значение и которые пытается осуществить. Человеческая история знает великое множество философов и мыслителей, выдвигавших, каждый в свою эпоху, идеалы нового общества. Если это верно в отношении человечества вообще, то это тем более верно в отношении еврейского народа, являющегося в некотором роде «антенной» всего человечества, этакой духовной точкой, в которой человеческое сознание принимает позывные новых идей. Большинство человеческих нравственных идеалов не удостоились своего осуществления на протяжении истории. Даже если перед нами идеал, который сам по себе является, бесспорно, позитивным, одно это ещё не обязывает к его практическому воплощению. Каким бы совершенным он ни был, он может остаться лишь мечтой, и только, ничто не обязывает его стать жизненным фактом. Дистанция между желаемым и действительным, как правило, велика. Нет нужды приводить примеры идеалов, не дождавшихся своего часа. Судьба большинства из них – забвение. Гораздо важнее задать вопрос: что является ключом к воплощению морально-исторического идеала в жизнь? Что даёт возможность превратить мечту в действительность? На это у сознания эмуни имеется ясный ответ: историческая необходимость. Для того чтобы идеал, каким бы нравственным и высокоморальным он ни был, претворился в жизнь в данных исторических реалиях, недостаточно одного лишь доказательства его морального величия; необходимо, чтобы сама история "нуждалась" в его осуществлении. То есть, необходимы такие условия, которые не только дают ему возможность реализоваться, но и, что более важно, обязывают к этому. Лишь положение, при котором без воплощения этой идеи дальше жить невозможно, приведёт к его осуществлению.
    Возникновению и развитию сионизма мы уже уделили порядочное место на этих страницах. Было подчёркнуто, что еврейское сознание никогда не оставляло мечту о возвращении на землю наших предков. Речь идёт, таким образом, о еврейском историческом идеале, в течение тысячелетий ждавшем своего часа в еврейских сердцах. И вот в XIX веке произошли процессы, предоставившие ему эту долгожданную возможность. Вдруг произошло то, что мы уже обозначили как необходимое условие любой революции в истории: встреча идеала с исторической необходимостью. На фоне бурлящего антисемитизма «еврейский вопрос» в Европе встал ребром, его решение стало неотложной задачей. Данная историческая необходимость явилась инструментом действия, средством, который предоставил идеалу возможность реализоваться.
    Приведём ещё один актуальный пример – идеал еврейского труда. Возвращение евреев к физическому труду и исчезновение надобности в арабах и прочих чужеземцах для выполнения такого рода работ является одним из столпов идеологии сионизма вообще и рабочего движения в частности. И сегодня, несмотря на то, что израильское общество оставило этот идеал, сознание эмуни придаёт ему очень большое значение и пытается искать пути к его осуществлению в повседневной жизни. Мы ещё поговорим на эту тему более подробно. Сейчас же нас интересует один определённый её аспект, а именно: по мнению многих израильтян, этот идеал действительно является достойным и желательным, но при этом его осуществление не представляется возможным. Поэтому можно было бы подумать, что этот идеал так и останется недостижимой мечтой и со временем отойдёт в небытие. И вот, вследствие увеличения арабской враждебности, этот полузабытый идеал вдруг становится жизненно необходим. По соображениям безопасности многие стали отдавать предпочтение еврейским работникам и готовы больше платить за еврейский труд. Эта тенденция, на момент написания этих строк, только начинается, но это как раз тот случай, когда идеал встречается с необходимостью и контуры его воплощения начинают обозначаться.
    Всё вышесказанное представляет огромную важность для понимания сознания эмуни. Главная мысль, развиваемая на протяжении всей книги, состоит в том, что сионизм выполнил свою функцию и что народу Израиля желательно вернуться к своим традиционным источникам и построить на них своё сознание. Это возвращение должно сопровождаться усилиями правильно понять традицию. Современная трактовка источников и их дальнейшая творческая разработка – это и есть сознание эмуни. Обоснование возвращения народа Израиля в Страну Израиля с самого начала должно было происходить на базе традиционного еврейского сознания. Из-за определённых исторических обстоятельств это произошло иначе. Также и после создания Государства Израиль, желательно было, – по крайней мере, с традиционной еврейской точки зрения – вернуться к обоснованию самостоятельной жизни нации на своей земле на основе традиционных источников. Многие израильтяне верят в идеал возрождения еврейского сознания и его превращения в основу нашего существования как нации в Эрец Исраэль. Несмотря на это, идеал так и остаётся идеалом, пусть желательным, пусть достойным, но его осуществление в современных реалиях не представляется возможным.
    Многое ещё должно произойти для того, чтобы этот идеал смог воплотиться, но главное условие для этого уже имеется в наличии: историческая необходимость. Формирование сознания эмуни и его превращение в идейную основу нашего существования уже не роскошь, не просто желание, но абсолютная необходимость в нынешней ситуации. Сознание эмуни и связанный с ним идеологический переворот жизненно необходимы для продолжения существования государства Израиль и исторического процесса Возвращения в Сион.