Евгений Сова

Габи Ашкенази - девятнадцатый начальник Генштаба

Начальник Генерального штаба - в израильской армии должность особенная. Короткий - по армейским меркам период работы (от трех до четырех лет) на этом посту обещает начальнику Генштаба особое место в истории страны. За 58 лет независимости Израиля в Генштабе ЦАХАЛа сменились всего 18 начальников. У каждого из них были своя теория, своя война, своя известная операция. А сколько генералов претендовали на высший пост, но уступили более талантливым и удачливым конкурентам – сегодня помнит только история ЦАХАЛа.

Единственный незапятнанный

Не успев вступить в должность, девятнадцатый начальник Генштаба, Габи Ашкенази, уже вошел в историю. Менее чем через два месяца он встанет у командного пункта армии, которая, по мнению многих военных экспертов, впервые в своей истории, проиграла войну на Ближнем Востоке.

Невероятное мужество, проявленное солдатами ЦАХАЛа в ходе последней войны в Ливане, не принесло необходимых результатов из-за нерешительности политиков, которые думали о сохранении своей власти, а не о судьбах армии и страны. К счастью, армия - не Кнессет, где все решается за кулисами и где никто ни за что не отвечает. После провальной ливанской кампании, нашли в себе мужество подать в отставку командир северного округа Уди Адам, командир 91-й дивизии Галь Хирш, и, наконец, начальник Генштаба Дан Халуц.

Свое желание снять форму выразил - пока через прессу – и заместитель Халуца генерал Моше Каплинский. С уходом Каплинского в Генштабе завершится эпоха политических назначений эпохи Ариэля Шарона. Хотя высший офицерский состав откровенно просит Каплински остаться в армии, хотя его поддерживает сам премьер-министр, похоже, он все-таки уйдет. Каплински не станет "мешать" своим присутствием новому начальнику - тем более что очень скоро станут, известны выводы комиссии Винограда. А в них наверняка будет отмечена роль Каплински в провалах ливанской войны.

Что же касается Габи Ашкенази, то склонять его имя у комиссии Винограда нет причин. Летнюю войну Ашкенази провел в тени министра обороны Амира Переца, не обладая какими либо конкретными полномочиями, а потому не несет ответственности за допущенные просчеты. Хотя некоторые утверждают, что в принятии решения о бессмысленном наступлении последних двух дней войны советник министра обороны принимал участие…

По ходу своей военной карьеры, Ашкенази уже был объектом расследования подобной комиссии. Комиссия во главе с Йоси Пеледом изучала обстоятельства похищения и убийства на ливанской границе трех военнослужащих ЦАХАЛа в октябре 2000 года. Однако, несмотря на то что наш герой занимал тогда должность командующего Северным округом, Ашкенази вышел сухим из воды: ему лишь попеняли на нечеткую систему ротации приграничных патрулей.

А четыре месяца назад произошло еще одно интересное «совпадение»: родного брата будущего начальника Генштаба, бригадного генерала Ави Ашкенази Уди Адам успел поставить во главе внутриармейской комиссии Северного округа.

Не летчик, не парашютист

Небольшой поселок Хагор, к северу от Петах-Тиквы, в очередной раз стал местом журналистского паломничества. Два года назад, именно сюда приезжали представители СМИ, чтобы лично взглянуть на детскую колыбель летчика Дана Халуца. Колыбель не нашли, как и родственников Халуца. И неудивительно: предыдущий начальник Генштаба родился в Тель-Авиве. Лишь несколько лет прожив в упоминаемом поселке, его семья вернулась в Гуш-Дан. А вот семья Ашкенази задержалась в Хагоре надолго.

Когда Габи исполнилось 14 лет, он как и Халуц отправился в Тель-Авив, только не вместе с семьей, а с друзьями - в военный интернат. На дворе стоял 1968 год. Яркая победа ЦАХАЛа в Шестидневной войне добавила романтики в душевное устройство будущего генерала. За несколько лет проведенных в армейском интернате, Ашкенази пришел к выводу, что служить он хочет непременно в бригаде "Голани". Это было не самым популярным в то время решением - многие тогдашние военачальники, герои Шестидневной войны (Рафаэль Эйтан, Мота Гур, Дан Шомрон и другие) были парашютистами и служили в бригаде десантников. Однако юный Габи не придавал этому значения. Возможно, в глубине души он комплексовал из-за своего восточного происхождением. Что греха таить: первым начальником Генштаба восточных кровей стал Моше Леви лишь в апреле 1983 года. А в Голани в то время было довольно много бойцов сефардского происхождения.

В 1972 году Ашкенази начинает свою армейскую карьеру в звание ефрейтора. Спустя несколько месяцев, его послали на офицерские курсы, откуда он в срочном порядке был отправлен на фронт. Войну Судного Дня, 1973 года молодой курсант встретил на южном фронте. Только по окончании боев, Габи завершает учебу и получает первые офицерские погоны.

В 1976 году, Ашкенази, уже командира роты "Голани", посылают как офицера-отличника представлять знаменитую бригаду – но не на военном параде, а в знаменитой операции "Энтеббе". Правда, у Ашкенази, не было шансов вместе с другими штурмовать захваченный террористами терминал - это была задача диверсионного отряда Генерального штаба, которым командовал Йони Нетаньягу. Офицер Ашкенази входил в основную группу прикрытия.

А еще через два года произошло его первое знакомство с северным соседом Израиля. В 1978 году, участвуя в «операции Литани», он был ранен недалеко от поселка Мардж-Аюн. Пройдя курс реабилитации, Габи в звании майора вернулся в 12-й батальон бригады "Голани" на прежнюю должность заместителя командира. Однако вскоре Ашкенази принял решение оставить военную карьеру. Он поступил в университет с целью получения серьезного образования. Но монотонность лекций и тишина читален начали его раздражать. Ашкенази осознал, что рожден для армейской службы. А природное упорство и огромное трудолюбие в армейских кругах тогда умели ценить – впрочем, ценят их и до сих пор.

В 1980 году, подполковник Ашкенази возвращается в ряды ЦАХАЛа и получает в командование знаменитый 51-й батальон. В последнюю ливанскую войну именно это подразделение понесло тяжелейшие потери, выполняя наиболее опасные задания. В первую же ливанскую войну подчиненные Ашкенази участвовали сразу в нескольких крупных операций по взятию ливанских деревень, где скрывались палестинские террористы.

В следующий раз с палестинским террором, уже в качестве командира бригады "Голани", Ашкенази столкнется на территориях. Год его командования бригадой «Голани» (1987-1988) пришелся на первую интифаду.

Далее в карьере Ашкенази начинается штабной период. В 1988 году, возглавив оперативный отдел Северного военного округа, Ашкенази проявил себя как безупречный исполнитель. В армейских кругах его до сих пор помнят, как человека, который мало говорит, зато много делает. В 1990 году ему поручают командование 36-й дивизии, а еще через два года он возглавляет отдел "ЯКАЛ" (ивритская аббревиатура) - управления по связи с Ливаном. Именно в этот период Ашкенази впервые сталкивается с политикой в армии. Из-за серьезных разногласий с Ицхаком Мордехаем, тогдашним командиром Северного округа, Ашкенази принимает важное решение. Он понимает, что военное братство "голанчиков" живо только в самой бригаде. Чем выше ты поднимаешься в армейской иерархии, тем меньше солидарности и толерантности проявляют твои сослуживцы и начальники. Мордехай уже тогда начинал строить свою будущую политическую карьеру и потому больше слушал указания политиков сверху, нежели мнение своих подчиненных снизу. Но Ашкенази не хотел играть в эти игры и не боялся конфликта из-за несовпадения политических ориентаций.

Не играя в политику, он, тем не менее, в 1996 году получает генеральские погоны и становится во главе оперативного отдела Генерального штаба. Приобретенные привилегии Ашкенази игнорировал. В одном из первых своих генеральских приказов он отменил часть положенных ему же льгот. Высшие армейские чины имеют право на несколько служебных машин – "белая" для городских поездок и "коричневая" – для бездорожья. Ашкенази оставил себе лишь белую, а при посещении военных баз по стране использовал внедорожники местных командиров.

Пожалуй, самый тяжелый период в его карьере наступает в 1998 году после назначения на пост командующего Северным военным округом. В 200 году именно он отвечал за вывод (в другой трактовке - бегство) ЦАХАЛа из Ливана по решению премьер-министра Эхуда Барака. Именно Ашкенази возглавлял округ во время похищения трех солдат в октябре того же года. Выводы комиссии по расследованию, тем не менее, не указывали на прямую вину Ашкенази. Это сделало возможным его дальнейшее карьерное продвижение. Уже в 2002 году, Габи Ашкенази назначен заместителем начальника Генерального штаба.

Первым делом – самолеты?

В 2005 году Ашкенази был выдвинут кандидатом на пост начальника Генштаба. Теплые отношения с тогдашним министром обороны Шаулем Мофазом не помогли ему занять заветную должность. Шарон предпочел Халуца. Тогда в феврале 2005 года в прессе развернулась настоящая информационная война за пост номер один в Генштабе. Многим казалось, что эта была битва концепций – ВВС или сухопутные войска. Некоторые, недостаточно зная историю, пошли еще дальше, заявляя, что нужно дать шанс командующему ВВС впервые стать во главе Генштаба. В истории ЦАХАЛа уже фигурировал начальник Генштаба, командующий ВВС – Хаим Ласков. Правда он был танкистом, но Бен-Гурион поручил ему руководить военно-воздушными силами, а уже потом он стал начальником Генштаба. Кстати, именно Ласков внедрил концепцию максимального отделения ВВС от общего руководства армии, предоставив им фактически автономию и собственное «независимое командование».

В 2005 Шарон хотел видеть на высшем армейском посту Халуца. Мофаз не стал перечить Шарону, понимая, что его полномочия как министра обороны сводятся к сухим сводкам на заседание правительства. Будь на то воля Шарон, пост министра обороны он бы оставил за собой, подобно тому, как делали Бен-Гурион, Перес, Рабин и Барак. Но злополучные выводы комиссии Каханы, назначенной расследовать события в Сабре и Шатиле, навсегда лишили его права возглавлять военное ведомство. Воспользовавшись полным отсутствием политического опыта у Мофаза, Шарон предложил ему министерство обороны и очень скоро, несмотря на внешнюю независимость, Мофаз превратился в послушный инструмент политики Шарона. Его, Шарона, решения практически не подвергались ревизии. Ярким примером может служить выполнение программы размежевания и поведение Мофаза на политической арене сразу после ухода оттуда его главного патрона.

Как только стало известно о назначении Халуца, Ашкенази решил завершить армейскую карьеру. Ему сразу предложили на выбор руководство несколькими крупными компаниями – как в государственном, так и в частном секторе. За годы своей службы, Ашкенази все-таки успел окончить университет – Гарвардский, по специальности управление и менеджмент. Он мог уйти в бизнес, но чувствовал, что еще не сказал своего последнего слова в армии. Назначение Ашкенази на должность генерального директора министерства обороны многие восприняли как частичное его возвращение в армию. Его терпение и преданность ЦАХАЛу были вознаграждены.

Стоит отметить характерное поведение Ольмерта в процессе принятия решение о новом начальнике Генштаба. Премьер-министр уже продемонстрировал свою «компетентность» в военных делах. Четкого мнения у него не было, но при этом Ольмерт куда больше не хотел Ашкенази, нежели предпочитал Каплинский. А для министра обороны Амира Переца, кандидатура Ашкенази стала спасательным кругом, в который он надеется вцепиться. Однако надолго ли? В армейских кругах уверены – Ашкенази не политик. Если его что-то не устраивает, он говорит об этом прямо, не взирая на чины. Неужели этому он тоже научился в «Голани»?

Ашкенази не любит пустых разговоров и длинных заседаний. Он не замечен на политических тусовках. И главное – он никому ничем не обязан.

Единственный минус Ашкенази, как говорят люди из его окружения, это бесконечное курение, избавиться от которого будет для него непростым испытанием.

"Вести", 1.02.2007

Hosting by