Дан Шапира

Русские в Израиле: терминологический словарь

Израиль хотя и создавался, в определенной степени, как своего рода ответвление русской культуры, и русское прошлое проступает все еще то там, то здесь, все же несколько насильно оторванных от России-Матушки поколений сделали свое: в преддверии появления массовой репатриации конца восьмидесятых – начала девяностых израильское общество уже достаточно сложилось для того, чтобы почувствовать себя эмоционально далеким от присоединяющихся к нему новых репатриантов. Лишь в отдельных немногочисленных случаях рядовые израильтяне испытывали симпатию по отношению к репатриантам, но и это чаще всего по ошибочным причинам, в результате какой-то анахронической ностальгии по «Яшкам в рубашках», так что не раз репатрианты были поражены архаичностью представлений коренных израильтян обо всем, что касается России.

Израильское общество не монолитно, целые группы и отдельные его представители проецируют свои надежды и страхи на «русских», и я постараюсь навести в этом некий порядок. Я не намереваюсь быть рупором «русских», моя задача значительно скромнее – я хочу, насколько это возможно, отразить картину, представляющуюся мне объективной.

«РУССКИЕ»

«Русским» не просто с тем, что они «русские», но они начинают привыкать. Они предпочли бы называться евреями из России, Украины, СССР и т.д., но им приклеили «русский» ярлык: «Там мы были «евреями», здесь нас сделали «русскими», - жаловались, как известно, многие. На деле же, люди, которым исполнилось сегодня шестьдесят-семьдесят, являются первым поколением, для кого русский язык основной или единственный, после того, как их родители отказались от идиша.

Евреи Российской Империи не жили в этнических русских областях, а были ограничены чертой оседлости - бывшими польскими территориями, населенными украинцами, литовцами, белорусами, поляками и другими. Лишь немногим представилась возможность выйти за пределы черты оседлости и переехать в русскоговорящие районы – кантонистам, представителям свободных профессий, купцам первой гильдии и проституткам (таким образом, многие еврейки, стремившиеся получить университетское образование, были вынуждены регистрироваться в полиции в качестве проституток). В основном же евреи чаще всего и не встречали этнических русских за всю свою жизнь, за исключением полицейского или губернатора. Однако, в середине 19 века в Российской империи среди евреев начала распространяться гаскала в своем русском варианте, и евреи потянулись к русской культуре и языку (Антон Чехов где-то писал: «Я давал литературный вечер в Пинске. В библиотечном зале сидели одни молодые евреи и еврейки».) В городах западных губерний Российской империи населением, говорившим на русском языке и имевшем русское образование, были в основном евреи, и именно это, кстати, послужило причиной тому, что местные националисты, недовольные русскими властями, видели в евреях основной фактор русификации.

Проникновение евреев в русские с этнической точки зрения районы стало массовым лишь в годы Первой Мировой войны, вначале в качестве беженцев, и усилилось в первые годы коммунистического режима. Коммунисты планомерно уничтожали прежние элиты, и очень быстро не осталось практически никого, кто мог бы встать во главе местных органов управления. Молодые евреи хотя бы умели читать и писать, и знали еще пару других вещей, были преданы новой власти, во многих аспектах улучшившей их положение, и таким образом появились новые центры на карте еврейской диаспоры. Однако до Катастрофы большая часть евреев по-прежнему продолжали заселять сегодняшние Украину, Белоруссию, Молдавию, Литву и Латвию. Следует напомнить, что тридцатые годы в СССР характеризовались планомерным искоренением религии, любой религии. И иудаизм пострадал, по всей видимости, еще больше, чем основная религия - православие: ведь преследователи иудаизма сами обучались в хедере и, лучше, чем кто-либо другой, знали, как бороться с иудаизмом. Да и большевики-неевреи скорее всего не позволили бы себе свершить с иудаизмом то, что сделали с ним коммунисты-евреи.

После Второй Мировой войны евреи – жители крупных русских городов - прошли процесс полной адаптации в русской культуре и стали не просто ее неотъемлемой, а значительной частью. Эта русско-советская культура, самыми яркими создателями и представителями которой стали евреи, была космополитична и открыта – факт, направивший позднее многих евреев из крупных русских городов, в первую очередь Москвы и Петербурга, прямиком к их потерянному еврейскому самосознанию и к сионизму, другими словами – к Израилю.

Русскоговорящие евреи старой черты оседлости напротив продолжали развивать, как своего рода признак статуса, свою русскую культуру, воспринятую ими не так давно, в ее местном варианте. Они видели себя представителями высшей культуры в недостаточно культурном окружении, и превратились сами в своего рода колонию воображаемого русского центра. Похожее происходило с евреями в других странах диаспоры - задумайтесь, например, о «франкофилии» левантийских евреев или о «германизме» богемских евреев. Кажется, члены второй группы пока еще по-прежнему держаться за свою русскость.

ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ РАЗЛИЧИЯ

Они всегда играли значительную роль: репатриация из Советского Союза после Шестидневной войны началась, как известно, в Грузии, с отважного обращения грузинских евреев к властям (“письмо восемнадцати семей”). Грузинские евреи, по всей видимости, самая неоцененная в Израиле из всех общин.

Грузия – страна, потрясающая своей красотой - очень напоминает Израиль, только зеленее; страна красивых и достаточно толерантных людей, и евреям, в целом, было в ней комфортно. В грузинском христианском обществе очень сильны различия между сословиями, выходцы из местной знати всегда занимали практически все ведущие роли в духовной жизни. Коренные грузинские евреи были до второй половины 19 века крепостными князей, и в таких условиях лишь немногие среди евреев могли влиться в элиту. Поэтому евреи занимались ремеслами и мелкой торговлей. С другой стороны, грузины - христиане всегда чувствовали угрозу со стороны армян, жившими в Грузии испокон века – даже столица Грузии, Тбилиси, еще до недавнего времени была армянским городом и важнейшим армянским культурным центром восточнее Стамбула.

Таким образом, евреи никогда не воспринимались в Грузии как проблема или угроза - традиционное место «еврея» занимали армяне. Советская власть никогда не была в Грузии особенно обременительна, и первые репатрианты из Грузии привезли с собой уклад, не соответствовавший ни польской буржуазной модели, ни сионистско-социалистической. Вместе с тем, они привезли с собой кавказское достоинство и особенный семейственный быт, бывшие абсолютно чуждыми и еврейской общине из Восточной Европы, и общинам из арабских ближневосточных стран, откуда приехали евреи ислама. Кроме того, у грузинских евреев не было естественной группы поддержки, как у ашкеназских евреев, или как у бухарских (в виде старожилов бухарской общины и в виде общины выходцев из Ирана, говорящих на похожем языке), именно поэтому грузинские евреи как бы упали между стульями. Будучи легкой мишенью для жестокого юмора, эта община страдала – и совершенно несправедливо – от унизительного, расистского и глупого отношения, превратившись в удобную боксерскую грушу и для восточных, и для русских евреев. Эта община предпочла замкнуться в себе, и лишь в последнее время ее богатая культура – и традиционная, и та, что развилась в южных городах Израиля - начала постепенно проникать на израильскую арену. Однако, слово «грузин» еще по-прежнему остается бранным словом.

Хотя грузинские евреи действительно не считают себя «русскими», есть интересная тенденция ассимиляции молодых грузинских евреев в русскоговорящей общине Израиля. Русский язык и здесь по-прежнему признак статуса.

Как уже говорилось, грузинские евреи первыми разорвали железный занавес. После них начали прибывать и другие евреи, и с окраин СССР, из областей, присоединенных к коммунистической империи по соглашению Молотова-Рибентроппа. А это значит, что эти евреи прибыли из мест, хотя и сильно пострадавших во время Катастрофы, но все же они были гражданами СССР лишь на протяжении одного поколения, в отличие от евреев Советского Союза в границах до 1939 года. Родители этих евреев из Риги и Черновиц, которым было по 25 лет в 1968 году, еще успели побыть членами «Бейтара» и «а-Шомер-а цаир», и в любом случае, еврейский уклад был им известен и для них органичен. Сохранились также традиции явного сионизма из досоветского периода. Они были первым поколением русскоговорящих, для их родителей русский обычно был лишь одним из языков (наряду с идишем, немецким, польским, румынским, литовским и ивритом); в местностях, где они жили, они были единственными или почти единственными носителями русского. Они унаследовали изначальное недоверие – и справедливое, с их точки зрения – по отношению к нееврейской среде, а в глазах израильских официальных органов, чувствовавших по отношению к ним культурную близость, они были идеальными кандидатами для работы с евреями СССР. На протяжении многих лет в израильских учреждениях, занимавшихся евреями Советского Союза или вопросами СССР в целом, работали выходцы из нескольких западных городов коммунистической империи, и это привело к отсутствию общих культурных кодов с большей частью евреев СССР. И сегодня несколько израильских посольств в бывшем Советском Союзе полны уроженцами одного города или одной определенной географическо-культурной территории. С точки зрения московского еврея они не являются русскими евреями. Евреи исконных советских территорий, а в первую очередь жители больших городов, таких как Москва, были склонны относиться к западным евреям не иначе как с явным высокомерием, которое не лишено было и элементов вульгарного антисемитизма. Их русский язык с акцентом, в котором слышались отголоски идиша, приписываемое им «мещанство» - уже практически непонятное в Израиле русское слово, означающее «мелкобуржуазная суетливость» (что-то вроде «польскость» плюс), отсутствие желания с их стороны понять русскую действительность – все это привело к отчуждению между ними и русскими евреями, так что в начале семидесятых годов казалось, что репатриация в Израиль дело региональное, не очень-то касающееся евреев Центральной России.

Как уже говорилось, русские евреи включают также несколько «восточных» групп, то есть не-ашкеназов. Грузинские евреи – отдельная группа, не претендовавшая, по тем или иным причинам, считаться «русскими»; бухарские евреи - евреи из Средней Азии, говорящие на персидском, и кавказские евреи, говорящие на другом иранском наречии, хотя и близком к персидскому, являются другой «восточной» группой. Кроме того, существуют и более мелкие группы, как например: курдские евреи Закавказья, говорящие на новоарамейском, караимы, в прошлом говорившие на тюркских языках. Курдские евреи, называемые «лахлухи», являются крошечной общиной.

Бухарские евреи – это ответвление персидского еврейства времен Средневековья и даже 19 века, и они связаны семейными и культурными узами с евреями Афганистана и Мешхеда. Присоединение к России в конце 19 века благоприятно сказалось на них, многие преуспели в бизнесе и построили себе квартал в Иерусалиме. В начале двадцатого века в Иерусалиме процветала их культура и литература на восточно-персидском наречии, которое назвали «бухарским языком», поскольку происхождение большинства евреев Самарканда и других городов Средней Азии в прошлом из Бухары. Создание Советского Союза и герметичное закрытие его границ привело к полному разрыву между двумя частями общины - той, что в государстве Израиль и той, что в Средней Азии; и на протяжении десятилетий советской власти различия между обеими частями общины углублялись. Так же как и в Грузии, в советской Азии советскому режиму не удалось полностью разрушить уклад внутренней жизни, как это случилось в России и на Украине, и бухарские евреи смогли сохранить основы своего национального самосознания и традиционной жизни. В годы Второй Мировой войны советская Средняя Азия заполнилась евреями, переселенными с европейских территорий, и в их числе русско-советскими евреями и многочисленными беженцами из Польши. Это оказало решающее влияние на местных евреев: с одной стороны, они столкнулись с новыми для них формами еврейства, и в первую очередь – с хасидизмом, а в особенности с ХаБаДом, движением, эффект которого до сих пор дает о себе знать в религиозной жизни, а с другой, появилась община ашкеназских евреев, достаточно советских, существовавших бок о бок с бухарскими евреями, и вместе с тем особняком.

После окончания Второй Мировой войны польские евреи, попавшие в Среднюю Азию, большей частью перебрались через Польшу в Израиль, а многие советские евреи, в основном с Украины, предпочли остаться. Их жизнь была достаточно благополучной, советская власть нуждалась в их квалифицированном труде, а «европейское» население составляли «русские» и многие другие (например: немцы, литовцы, переселенные крымские и казанские татары), армяне и евреи, таким образом официальный антисемитизм практически их не затрагивал. Более того, эти советские евреи даже восстановили свою собственную общинную жизнь, полностью разрушенную в тех местах, откуда они прибыли. Их жизнь была в достаточной степени колониальной, они жили на стыке между мусульманским большинством, местной традиционной еврейской общиной и русскоговорящим культурным окружением. Обе общины, советских-ашкеназских евреев и бухарских евреев, не поддерживали особенно тесных отношений, однако члены обеих групп знали о существовании альтернативного, с их точки зрения, образа жизни.

Приземление в Израиле не было особенно болезненным для ашкеназских евреев из Средней Азии, привыкших к культурным отличиям и к ароматам Востока, как к неотъемлемой части их жизни еще дома, и в этом они схожи с ашкеназскими евреями из Баку, столицы Азербайджана, чья акклиматизация в Израиле вызывает восхищение и уважение. Хотя репатриация ашкеназских евреев из Азербайджана началась довольно рано, еще в семидесятые годы, однако большинство советских ашкеназов начали взвешивать возможность репатриации лишь когда империя начала разваливаться и эхо этнических войн достигло их дома.

Что же касается бухарских евреев, они постоянно приезжали в Израиль и были встречены и поддержаны старожилами - членами своей общины. После развала Советского Союза многие среднеазиатские евреи, также как и кавказские – и грузинские евреи, и «горские» или «кавказские евреи» - предпочли эмигрировать в Россию, Европу или Америку. Во всех этих странах они создали организованные собственные общины и им удалось устроить - зачастую при поддержке зарубежных общин, в том числе и ХаБаДа - еврейскую жизнь, включавшую еврейские школы, йешивы, благотворительные организации. В то же время, в их среде усилилось влияние ШаСа, и они переняли, как в России, так и в Израиле, признаки «восточной» израильской культуры. В России и в общинах евреев - выходцев из СССР за пределами Израиля восточные евреи стремятся стать для ашкеназских евреев образцом общинной жизни. Так, многие из них жертвуют на еврейские и израильские цели и нужды, «восточные» евреи составляют большинство в еврейских школах в городах, традиционно населенных ашкеназами, как например, в Москве; однако складывается впечатление, что их интерес к репатриантам спал драматическим образом. Многие среднеазиатские евреи-репатрианты вернулись в Узбекистан или эмигрировали из Израиля в Россию. Прошлым летом я побывал в еврейском квартале Бухары и столкнулся на улицах с людьми, говорившими на хорошем иврите, видел машины с последними израильскими стикерами, а зайдя в одну из синагог, я попал на урок Торы для женщин в ШаСовском духе, с портретом р. Овадьи Йосефа на одной из стен. Краем уха я услышал одну из женщин: «Cейчас все возвращаются. Артисты, интеллигенция, все возвращаются...», и подумал, что это еще один из набора обычных ШаСовских аргументов о пользе возвращения к религии. Однако, выяснилось, что вовсе нет – она имела в виду в прямом смысле слова возвращение бухарских евреев из Израиля в страну их исхода.

Горские или «кавказские» евреи являются еще одной восточной группой евреев, говорящих на иранском и живших на Востоке Кавказа. В советские времена эта этническая группа создала богатую литературу на своем родном языке, признанным одним из официальных языков Дагестана. Вместе с тем, была распространена теория об их местном и нееврейском происхождении, представлявшая их потомками хазар, принявших иудаизм. Эта теория преследовала двоякую цель – ослабить их связь с иудаизмом и Израилем и позволить социальную мобильность изобретателей теории. Отголоски этой глупой и невежественой теории все еще можно услышать и в Израиле, важно только отметить, что члены этой этнической группы переняли традиции и нормы поведения кавказского нееврейского общества. В Израиле они склонны сосредотачиваться вместе, и их важнейшими центрами являются Ор Акива и Нетания. Многие вернулись в Азербайджан или эмигрировали в Россию, где они заметны в больших городах, также как и бухарские и грузинские евреи.

ВОЗРАСТНЫЕ РАЗЛИЧИЯ

Пенсионерам хорошо в Израиле, это факт. Государство озаботилось ими, и в первую очередь потому, что в СССР они привыкли при любых обстоятельствах принимать участие в голосованиях, а голоса советски-дисциплинированных пенсионеров, видящих в участии в выборах в новой незнакомой стране способ выражения своей лояльности к оной, хороши для политиков. Дети, особенно те, что родились в СССР, напротив, чувствуют себя отчужденными. Они склонны замыкаться в своих компаниях, питаясь современной русской поп-культурой, которую можно назвать отталкивающей лишь из вежливости. Проблема русских подростков - болезненная проблема, которая практически всем по барабану и ей потому никто не занимается. Они вынуждены разбираться во всем самостоятельно. Но и у группы людей среднего возраста, тех кто работает, платит налоги, ходит в миллуим и молчит, жизнь нелегка: они связаны родителями, не знающими иврита, и надрываются под грузом проблем детей, связавшихся с наркотиками – жизнь не пикник, а “работа – вся наша жизнь”.

ИВРИТСКАЯ КУЛЬТУРА

Среди репатриантов семидесятых годов существовали два противоположных течения: стать абсолютным израильтянином, погрузиться в ивритскую культуру, зачастую утрировано, или оставаться самим собой. Эти тенденции имели место, разумеется, и в следующих волнах репатриации, однако количественные различия сыграли решающую роль в делении между двумя течениями. Это правда, что многие репатрианты все еще считают, что их русская культура богаче, и правда, что существует пока, в определенной степени, высокомерное отношение к примитивным местным уроженцам, частично перенесенное из прошлой советской жизни (“чего, по-русски не понимаешь?”), однако мне кажется, что это маргинальные явления и израильское общество преувеличивает их масштабы. Действительно, часть «русской» молодежи в Израиле предпочитает говорить и читать на русском языке, однако этот факт связан также и с тем, что рынок русской литературы обширнее и дешевле. Напротив, я бы подчеркнул мощь ивритской культуры, добровольно выбранной многими евреями СССР - наряду с их русской и другими культурами. Как сказал мне мой друг - уроженец Иерусалима, и кстати, антрополог, занимающийся, в частности, изучением выходцев из СССР: «Меня по-прежнему удивляет то, что вы выбрали мою варварскую юную культуру». На самом деле в этом и суть: израильтяне все еще не уверенны в своей культуре, и поэтому несколько ревностно к ней относятся. Однако, десятки, а может быть и сотни тысяч русских укрепляют ее, а не подрывают ее. Вместе с тем, они не хотят отказываться от своего культурного прошлого, которому иной раз и нет замены. В глазах «русских» это положение понятно само собой, однако израильтянами оно воспринималось как угроза. Дело дошло до анахронических запретов разговаривать на русском языке в школах, до крестового похода на искаженно представленную русскоязычную прессу и т.д. Однако настойчивость репатриантов из СССР в сохранении своей культуры привело как к обогащению культурного фона в Израиле, а соответственно и к осознанию сосуществования разных культур, так и к расшатыванию израильского коллективного этоса.

АРМИЯ И ТЕРРОР

Хороший еврейский ребенок в позднем СССР не должен был идти в армию. Самым простым способом избежать этой обязанности было обучение в высшем учебном заведении, с кратким курсом офицера запаса. Лишь немногие выбирали “психиатрическую опцию”. Альтернативой была череда издевательств, - судьба каждого советского призывника, а меньшинств и городских очкариков - тем более. Кроме того, служба в армии значительно сокращала шансы эмигрировать из страны, под официальным предлогом «охраны государственных секретов». Хотя были и еврейские семьи с традицией офицерской армейской службы из поколения в поколение. Служба в Армии Обороны Израиля вначале пугала русских евреев, так как то, что они знали о советской армии, с ее тупостью и жестокостью, автоматически проецировались также и на армию израильскую. У меня, разумеется, есть масса критики в адрес израильской армии, как у любого другого, однако во время писания этих строк я понял, насколько изменилось за прошедшие годы отношение репатриантов из СССР к службе в Армии Обороны Израиля: служба в этой армии, являющейся очень «вегетарианской» по сравнению с другими армиями, уже не пугает репатриантов. Хотя среди уроженцев СССР или их детей многие предпочитают не призываться в армию, однако причины и основания для этого не отличаются от их ровесников из других слоев населения.

Напротив, возникла новая тенденция, одновременно интересная и опасная: уроженцы СССР, и среди них многие неевреи, служат в боевых частях из-за повышенной оплаты. В некоторых боевых частях процент уроженцев СССР гораздо выше их процентного отношения к населению страны в целом, и речь идет, в принципе, о зародышах тенденции превращения Армии Обороны Израиля в армию иностранных наемников; у многих из этих солдат, рискующих своей жизнью за несколько лишних десятков шекелей, нет даже израильского гражданства. Русский натренированный глаз отмечает этих солдат (и солдаток) на страницах газет и экранах телевизоров, среди раненных и погибших, и их количество шокирует. Несколько месяцев назад в газете «Гаарец» велась краткая дискуссия на тему этичности такой ситуации, при которой еврейское общество за смешные деньги отправляет погибать во имя него нееврейских эмигрантов.

Такие солдаты в некоторых случаях успели повоевать в «горячих точках» (в местах этнических конфликтов) в СССР, и они пользуются уважением со стороны своих израильских товарищей по оружию. «Слышь, Николай рассказывал, что, когда русские открывают дорогу в Чечне, они стирают все деревни, из которых по ним стреляют арабы,» - с завистью рассказывал в моем присутствии один солдат своему другу в районе Газы два года назад. Наконец, существует такое необычное военизированое образование, как “Батальйон Алия”, созданная несколько лет назад добровольческая часть, состоящая из профессиональных военных из числа выходцев из Советского Союза.

Каждый, проходящий двери ресторанов, торговых центров, центральных автобусных станций в Израиле, знает какое огромное количество охранников с русским акцентом подвергают свою жизнь опасности за 18 шекелей в час.

Репатрианты из Советского Союза являются частыми жертвами террактов, и это обусловлено социально-экономическими причинами: у многих из них нет своих автомашин, многие из них бедные пенсионеры, ездящие в автобусах и делающие покупки на рынке, многие из репатриантов живут в районах, где террористам легче осуществить свои планы. Почему-то эта ситуация, то есть тот факт, что количество уроженцев СССР, пострадавших и погибших в результате террактов и службы в армии, особенно велико, и влияние такой ситуации на взгляды выходцев из Советского Союза в целом, не удостоились внимания социологов, в том числе и социологов «русского» происхождения. Эти последние настолько небрежно относятся к своему ремеслу, что некоторые из них предпочли заниматься такими вопросами, как отказ от исполнения приказа (вопрос важный, однако несколько эзотерический для большинства “русских”), вместо того, чтобы схватиться за тему диспропорционального соотношения пострадавших среди «русских» и всех ее производных.

РЕЛИГИЯ

Еще до начала массовой репатриации девяностых годов средства массовой информации пестрели страшными историями о фанатичных русских репатриантах, религиозных и симпатизирующих правому крылу политического спектра. Сегодня этот стереотип совершенно забыт, однако тогда у него была определенная связь с действительностью: идеологические репатрианты, активисты движения за репатриацию и отказники конца семидесятых-начала восьмидесятых действительно склонялись к правым политическим движениям, были религиозны, ассертивны, и хорошо выглядели на экране. Некоторые из них изменили свои взгляды в Израиле, другие канули в харедных йешивах, однако, по-прежнему, довольно немногочисленная группа, в основном московская, задает тон в несколько аморфной туманности, называемой «русская община в Израиле». Эта группа представлена в академических кругах, политике, средствах массовой информации, в компаниях высоких технологий и, в определенной степени, в предпринимательском кругу. Некоторые члены этой группы покинули Израиль, будь то возвращение в Россию или отъезд в заморские страны, однако невозможно отрицать влияние этой группы на израильскую действительность в целом. Члены группы могут с удовлетворением оглянуться назад – хотя все они удручены. Большинство из них не ищет огласки, по всей видимости из-за смеси врожденной скромности вкупе с укоренившимися привычками к скрытности, а поэтому и не буду приводить примеров. Однако, одна интересная деталь: значительная часть этой группы, а в особенности москвичи, изначально не были заинтересованы в принятии израильских правил игры. Они сохранили свой внутренний диалог, свои культурные коды, и это удивительно, принимая во внимание тот факт, что эта группа была вроде бы «самая израильская», с самыми большими шансами на акклиматизацию. Эта группа составляет немногочисленное меньшинство, однако она ответственна за легитимацию иудаизма в русско-еврейском дискурсе: среди евреев СССР и в семидесятые годы были те, кто возвращался к религии, однако это воспринималось, зачастую, как нечто неприличное, почти постыдное. В последующие годы уже нет. Хотя большинство репатриантов из СССР секулярны, в обычном израильском смысле, они и не абсолютно светские (это не нужно понимать так, как будто они «соблюдающие традиции»). Большинство уважают любую религию как таковую, и ожидают от религиозных людей примера более правильной и моральной жизни. Знания об иудаизме у них лишь поверхностные и приобретены в основном уже в Израиле, многие воспринимают иудаизм через призму христианства. Еще до недавнего времени, также как и во всем Советском Союзе в общине царил интерес к восточным учениям, эзотерике и буддизму, а в последние годы, как и в израильском обществе в целом, тем, кто несет грошовую каббалу массам, удалось немного потеснить эти учения.

Разумеется, есть и христиане - и среди евреев, и среди неевреев; однако ситуация, в отличие от описываемой деятелями ШаСа, не так страшна и не отличается существенно от того, какова она всегда была в еврейской общине. Истинные христиане скорее являются курьезом, а осколки христианства, с которыми можно столкнуться в среде евреев СССР, есть нечто иное как последствия полуязыческих влияний, характеризующие русско-советское общество в целом. Интересным вопросом является отношение к религиозной ортодоксии. Оно колеблется от антисемитского ужаса и своего рода, порнографического вуайеризма жизни экзотического меньшинства, и до энтузиазма – но не идентификации! – по отношению к дискриминируемому коллективу людей. Если бы лидеры ортодоксальной общины были умнее, они могли бы найти в лице евреев СССР политических союзников в Израиле, благодаря тому, что роднит оба эти общества, - отстаивание прав слабого меньшинства. Вместо этого некоторые представители ортодоксального еврейства предпочли огульные обвинения и ксенофобию.

НЕЕВРЕИ И ОБРАЩЕНИЕ В ИУДАИЗМ

Неевреи приезжали с каждой волной репатриации, будь то из Румынии, Марокко, Ирана или Йемена. Они приезжали также и из России - и в начале века, и в двадцатые, и в пятидесятые годы, однако этот факт никогда не вызывал излишнего интереса. Неевреи, почти всегда, были ассимилированы израильскими евреями.

С последними волнами репатриации из СССР дела обстояли уже иначе. В первую очередь, смешанные браки между евреями и неевреями стали распространены лишь с конца пятидесятых годов, однако эта тенденция усилилась в семидесятые годы. По принятым в СССР неписаным правилам, под влиянием восточных патриархальных традиций, в случае смешанных браков ребенок наследовал национальность отца. В результате многие евреи по галахе, но дети нееврейских отцов, росли как неевреи, и обычно не страдали от государственного и бытового антисемитизма; напротив же, дети еврейских отцов, но неевреи по галахе, росли как евреи и зачастую именно матери поддерживали их еврейство, в светско-национальном смысле, разумеется. Многие сионистские активисты, в особенности в семидесятые годы и позже, были выходцами этой растущей группы. Проведя свои личные статистические расчеты, я могу припомнить лишь нескольких моих ровесников, у которых нет близкого или дальнего родственника-нееврея.

Наличие полуевреев в еврейском национальном движении было настолько заметным, что озабоченные еврейские родители, не желавшие чтобы их ребенок связывался с сионистами – и, соответственно, властями – говорили своим отпрыскам: «Зачем тебе это нужно, это же для этих половинок». Эти люди в большинстве своем были нерелигиозны, и их самоидентификация как евреев была национальной. Ведь благо сделал СССР по отношению к евреям, признав их, пользуясь марксистской терминологией, "народом", и создав, таким образом, рамки национального самосознания, оторванного от какой-либо религиозной принадлежности. Графа «национальность», или как она называлась «пятый пункт» или «графа инвалидности», присутствовала в любом официальном документе, включая классные журналы в школе. Поэтому сложившаяся в Советском Союзе ситуация, не может быть напрямую переведена в израильскую действительность: тот, кто был там евреем, стал здесь неевреем и наоборот. Мне известен один случай: преподавательница иврита в сионистском подполье, еврейка с отцовской стороны вышла замуж за подпольного учителя иврита, бывшего вдобавок и важным еврейским деятелем, внуком еврея, носившим фамилию известнейшего ашкеназского раввинского рода. В Израиле они развелись, но это было не так-то просто: из раввината их отправили разводиться в русскую церковь. Ни один из них никогда не имел отношения к православию, и маловероятно, что хоть однажды посетил церковь, даже и из любопытства. Они оба светские люди (на русско-еврейском «светский» не значит «анти-религиозный»). Их дети абсолютные израильтяне, но вот евреи ли они в этой стране? Я не могу думать об этом случае без горечи и недоуменного изумления. Но не все были активистами сионистского движения, и в волне массовой репатриации, с распахнутым настежь Законом о возвращении, предназначенным для выдуманной действительности, прибыли десятки тысяч неевреев, что само по себе не является проблемой. Проблема же заключается в том, что многие из них, не имеют ни к какому еврейству никакого отношения.

Каковы отношения репатриантов евреев и неевреев? Обычно нормальные: иногда сердечные, иногда дружественные, иногда есть проявления примитивного антисемитизма, иногда «вот, приехали сюда всякие гои, мало мы там от вас настрадались».

По всей видимости, число мужей-неевреев было больше числа жен-неевреек, но точной статистики не существует. Эта ситуация отразила реалии семидесятых годов, со смешанными браками, становившимися нормой, до такой степени, что сегодня уже трудно найти молодого человека, уроженца СССР, который был бы евреем со стороны обоих родителей. В настоящее время уже практически нет репатриантов, которые были бы евреями по законам иудаизма. И в израильских организациях, занимающихся репатриацией, уже перестали говорить о «евреях». «Нет больше евреев, мы имеем дело с новой народностью «закаим», - шутят они (от термина «имеющий право в соответствии с Законом о возвращении»).

Если бы количество этих людей было меньшим, а их процент в русскоговорящей общине ниже, их присоединение к еврейскому народу происходило бы менее болезненно. Но дело обстоит иначе; приезжающие в последние годы, - это те, кто вспомнил о старательно позабытом еврейском дедушке. Зачастую они привозят с собой антисемитский синдром, и я не раз слышал из уст преподавателей подготовительного курса на русском языке в Иерусалимском Еврейском университете о тяжелой антисемитской атмосфере, царящей на уроках, и о том, что единичные еврейские студенты ощущают себя преследуемыми и запуганными. Эти реалии этнического конфликта являются также почвой для создания организации, называющей себя «Славянский Союз в Израиле», призывающей к культурной и национальной автономии этнических русских (неевреев) в Израиле. Эта организация призывает к созданию международного давления на Израиль, в том числе и со стороны России, в ответ на якобы нарушение их прав, и пыталась сотрудничать с Палестинской автономией. Во многих местах сосредоточения репатриантов из СССР, в особенности пожилых, антисемитские нападки, ругательства, рисунки со свастикой стали уже рутиной; по мнению репатриантов, полиция практически не реагирует. Существуют также нацистские группировки среди молодых неевреев, включая и военнослужащих. Они создают расистские антисемитские интернет-сайты, и видят себя частью мирового движения «White Power», у которого есть мощное представительство в России.

Как же мы дожили до этого? Автору этих строк такое направление было понятно уже десятилетие назад (когда моя семья страдала от постоянных антисемитских действий украинского соседа, и также от нулевой помощи со стороны полиции). Понятно, что было много подделок документов; понятно, что была целенаправленная политика привезти как можно больше репатриантов; понятно также, что среди ответственных за репатриацию бытовало мнение, что репатрианты-неевреи лучше, потому что «будет меньше "досов" в стране» (цитата); понятно также, что верховный раввинат предстал во всей своей неприглядности. Раввинат не осознал историчности момента, не поняли, что в еврейском народе происходят геологические изменения, и что его задача сделать все возможное, чтобы приблизить, а не оттолкнуть. В течение нескольких лет еще можно было принять в еврейский народ десятки тысяч репатриантов-неевреев, когда к этому были готовы и сами репатрианты, но этот момент упущен. Как объяснил мне друг, работавший в Объединенном Институте обращения в еврейство: «Сегодня нет нужды обращаться в еврейство. Есть гигантская нееврейская община, и ты без проблем можешь существовать в ней. Нет дискриминации по отношению к неевреям, и нет проблемы быть неевреем. Ты работаешь в компании, где все неевреи, все твои соседи неевреи. Ну не похоронят тебя на еврейском кладбище, большое дело, кто вообще об этом думает?» По его словам, в Израиле проводится всего около тысячи процессов обращения в еврейство в год, и большинство проходящих гиюр - женщины. На мой вопрос «Почему?», мой друг ответил: «Бабы ответственнее. Они думают о детях, о том как упростить им жизнь, и им важно чувствовать свою принадлежность, а мужику чего?» Мне же известно, что в ультро-ортодоксальной общине (а-Эда а-Харедит), обращения в еврейство проводят с большей легкостью, хотя они и не признаются государственным раввинатом.

Именно поэтому, я приветствую инициативу религиозных и светских кругов провести «гражданское обращение в еврейство»: человек, который живет, ест, ходит на работу и на резервистские сборы, как еврей; известен в своем кругу как еврей; ездит в автобусе как еврей, где он может погибнуть как еврей - должен быть признанным как еврей и государством и еврейским народом. Это и общественный, и личный интерес большинства граждан этой страны. Никакая другая опция, как например: провокационный «светский гиюр», здесь не поможет.

ПРАВЫЕ-ЛЕВЫЕ

Миллион человек не могут иметь одинаковые взгляды; жизнь в Советском Союзе во времена перестройки конца восьмидесятых, его развал на независимые страны, с разными политическими строями, и жизнь в Израиле изменили драматическим образом «русскую» политику в Израиле, и вы можете найти «русских» в любой партии, в прямом смысле этого слова.

И все же, существует особая еврейско-русская политическая культура, характеризующаяся тем, что гражданские права являются приоритетным вопросом; по мнению «русских», ситуация с правами гражданина в Израиле далека от того, чтобы называться удовлетворительной. Израильское общество воспринимается ими как общество, в котором все были рядовыми и сержантами в армии, и остались таковыми, так что степень слепого подчинения израильтян-старожилов политикам-генералам в отставке иной раз потрясает «русских» настолько, что они частенько припоминают фразу «я лишь исполнял приказы». Такие понятия, как гражданское неповиновение, неуплата налогов, политическое отказничество, являющиеся самим собой разумеющимся для большинства русских. Такое движение как «Зо арцейну», например, вызвало инстинктивную симпатию или понимание, вне зависимости от политических взглядов, как нечто да, докучающее, но правомерное, а Амир Перец со своими забастовками и шантажем воспринимается очень плохо, почти как террор.

Власть генералов не производит впечатления на «русских», скорее даже отталкивает их. Они считают свои взгляды либеральными, в определенной степени капиталистическими, толерантными и умеренно государственическими. Из прошлой жизни на старой родине они привезли груз изначального уважения к стране и ее символам, обязанность ее защищать, и абсолютному большинству, особенно из тех, что выросли в советские времена, непонятно как вообще можно разговаривать о территориальных уступках в такой маленькой стране.

Это не столько вопрос идеологии, сколько эмоциональный аспект: если вы привыкли целую ночь ехать в поезде из Москвы в Санкт-Петербург, вам будет физически трудно думать о том, что ваша новая страна в наиболее узком месте шириной всего 13 км. Это дает ощущение невыносимой тесноты.

«Левый лагерь» в русско-еврейской терминологии является ругательством, это понятие выделено для коммунистов, националистов-антисемитов и т.д. В принципе, это слово является в некотором роде отражением того, что израильские левые называют «правыми». Напротив же, «правые» для русских евреев это либеральные, элитарные, ратующая за гражданские права и экономическую независимость. Русское подобие исторического «Шинуй», и в определенной степени, его сегодняшней инкарнации, недавно было разгромлено на последних всероссийских выборах. Антикоммунизм все еще занимает важное место в коллективном политическом сознании русских евреев, и иной раз он выступает в утрированных формах, как например: распространенное утверждение, почти общее место, что Сталин был хуже Гитлера. «Русские избиратели» сменили, как известно, три израильских правительства. Были такие, что объясняли это тем, что для «русских» характерна врожденная негативная политическая культура, мне же представляется, что истина гораздо прозаичнее – «русские» действительно верят в то, что политики все же должны исполнять обещания.

ТЕРРИТОРИИ И ПОСЕЛЕНЦЫ

Зависит от того, что имеется в виду. В некоторых ситуациях урожденные израильтяне убеждены, что «почти все русские живут на территориях». Это вызвано тем, что среди специалистов в определенных областях, как, например, гуманитарные науки, практически все заметные «русские» действительно живут в Иудее и Самарии. Однако абсолютное большинство репатриантов из СССР живут в прибрежных районах, а их процент в Иерусалиме значительно ниже среднего по стране. В Израиле их процент высок, разумеется, в новых районах, а в Маале-Адуммим, где проживают многие из тех, кто задает тон в этой общине, их количество сравнимо со среднеизраильскими показателями, и составляет примерно десять процентов. Некоторые влиятельные в этой общине личности действительно живут в поселениях, но их статистические цифры мизерны. Есть только одно особенно немногочисленное поселение, где «русские» составляют большинство. Хотя «русские» жители поселений, каким бы меньшинством они не были, это люди, к мнению которых прислушиваются в общине. Скорее всего, большинство репатриантов из СССР будет на стороне милитантных поселенцев, если правительство примет решение об эвакуации территорий. В русскоговорящей общине такой шаг будет автоматически назван «изгнание», «выселение», «трансфер», и может спровоцировать крайние действия со стороны даже благоразумных людей. Просто евреям, родившимся в СССР, слишком тесно в Израиле, и готовность урожденных израильтян жить в съежившейся стране выглядит для большинства безумием. Нет никакого сомнения в том, что возвращение к границам 1967 года подтолкнет многих к поискам другого места жительства. Вдобавок, существует распространенное ощущение, что речь идет не только о попытке решить надоевшую проблему отношений с соседями, но и о попытке «элит» в сталинистском духе смять политически и экономически давнего врага – «правые силы». Многие убеждены, что именно вопрос недвижимости, и цен на неё в центре страны, стоит за «программой мирного урегулирования» и «левыми силами».

СЕКТОРАЛЬНЫЕ ПАРТИИ

Распределение «русских» по партиям до большой волны массовой репатриации не слишком отличалось от того, как по ним разделилась последняя волна репатриации (что лишний раз подтверждает то, что, действительно, существует определенная русско-еврейская политическая культура, также как и политические культуры румынских, польских и немецких евреев). Добавилось лишь то, что были созданы узкие секторальные партии (хотя и были предприняты эфемерные попытки создания таких партий и в семидесятые годы в Израиле). Стоит вспомнить, что, вследствие развала Советского Союза, с началом гражданских войн и нестабильностью во многих районах, обвала всех культурных норм и превращение экономики в джунгли и зону свободной охоты, все возрастающая волна особенно дикого антисемитизма (оказавшегося пустой угрозой), в Израиль приехали, примерно за двухлетний отрезок времени, около миллиона человек в состоянии травли. Большинство вообще не помышляли покинуть СССР и были либо в достаточной степени, либо абсолютно советскими людьми. Побуждаемые еврейскими и сионистскими мотивами были мизерным меньшинством в репатриации начала девяностых годов, так как большинство таковых уже успели репатриироваться либо задолго до этого, либо незадолго до начала массовой репатриации. Они прекрасно осознавали уже тогда, что они составляют незначительное меньшинство. С другой стороны средний репатриант большой волны массовой репатриации был тем человеком, который радовался в конце восьмидесятых годов все растущей степени политической и экономической свободы, которому внезапно стало доступно все то, чего его раньше лишали (запрещенные книги, религия, скандальные исторические открытия, разрушение мифов, порнография, знахари, излечивающие с экранов телевизоров), но был обеспокоен все растущим уровнем преступности, приобретавшей размах эпидемии, разрушенной экономикой, наркоманией, распространившейся в среде молодежи, и беспределом, захватившим абсолютно все. Большинство искали убежища, они не были знакомы с Израилем и приземлялись – зачастую, как вы помните, в общественных парках – в стране, которая и сама переживала культурные, экономические и политические пертурбации Осло. Они приехали в уже состоянии настоящей травли (на которое тогда никто не обращал внимания, и тем более не занимался этим вопросом) и прошли болезненный процесс адаптации в Израиле. Поначалу они стали также жертвой пренебрежения и даже агрессии со стороны репатриантов-старожилов или старых сионистских активистов, прилепивших последней волне репатриации ярлык "колбасной алии".

Их адаптация, в конечном итоге, была успешной, чем государство Израиль обязано гордиться, однако до этого, тогда, недовольство репатриантов могло было быть направлено в очень нежелательное как для страны, так и для самих репатриантов, русло. Поэтому, задним числом, создание «Йисраэль ба-Алия» кажется мне поступком ответственным и дальновидным, благодаря которому удалось социализировать репатриантов. У этого процесса было два противоположных последствия: первое - абсорбция репатриантов и их израилизация, а второе – в большой степени их замыкание в самих себе, вплоть до геттоизации. Результаты последних выборов демонстрируют, что бывшие репатрианты превратились в израильтян до такой степени, что больше не нуждаются в существовании своей отдельной партии. Что же касается партии «Наш дом Израиль», которая, кстати, носит имя, которое должно намекать на название самой популярной в России в те времена партии, она в принципе никогда и не позиционировала себя в качестве партии репатриантов, а как партия, представляющая среди прочего – но не только – русско-еврейскую политическую культуру. Обе партии также обратились к разной публике: первая - к пенсионерам и другим слабым слоям населения, вторая же - к политическим животным, заинтересованным в интеграции и влиянии.

Тот факт, что Израиль смог абсорбировать миллион репатриантов и достойным образом их принять – то, что другая страна, по всей вероятности, не в состоянии была бы сделать – это лишь одна сторона медали. Ее оборотная сторона, менее блестящая, это то, что Израилю не удалось интегрировать в себя репатриантов, и, скорее всего, их количество оказалось слишком большим для молодого израильского общества: репатрианты, большинство которых демонстрировали нежелание проходить израилизацию, и настаивали на сохранении своей инакости, дали толчок легитимации разнообразия и в среде других израильских групп. Вдруг стало позволено быть частью того или иного меньшинства, мнимый стандартный израильтянин испарился, а с ним растаяла и общественная сердцевина. Даже более того, новые репатрианты ассимилировали в себе предыдущие волны репатриации, тех, кто насмехался над ними поначалу, включая детей репатриантов семидесятых годов, считавших себя уже абсолютными (почти) израильтянами.

ВЫСШИЙ СУД СПРАВЕДЛИВОСТИ

Отношение большинства израильтян к Верховному Суду Справедливости, как будто он современный Санедрин, не понятно уроженцам СССР. Они видят в Верховном Суде Справедливости инструмент, и дорогой инструмент, для тех или иных манипуляций, и восседающие в судейском кресле в их глазах ни что иное, как сплоченный и отчужденный семейный клан, китайские мандарины, не ездящие в автобусах и живущие на луне. Демонстрации харедов против элитарного диктата Верховного Суда Справедливости были с пониманием встречены выходцами из СССР.

КАПИТАЛИЗМ И СОЦИАЛЬНЫЕ РАЗЛИЧИЯ

"Русские" сегодня горячо верят в капитализм. Они предпочитают работать на свободном рынке и верят в конкуренцию. Вместе с тем, они все еще находятся в западне: многие из их друзей или родителей зависят от системы соцобеспечения, и хотя в частных беседах русские любят выпускать пар на «паразитов» (харедов, города развития, матерей-одиночек и т.д.), в конечном итоге и они пользуются благами политики социальной поддержки (или того, что от нее осталось). Они также верят в ответственный и сознательный капитализм и являются приверженцами нивелирования социальных различий.

СИСТЕМА ОБРАЗОВАНИЯ

По их мнению, она чудовищна. Евреи Советского Союза привыкли к упорядоченной системе образования, хотя и богатой пропагандистскими лозунгами. Живя в СССР, они все время материли ее, и лишь в Израиле научились ценить советскую систему образования. Стоит добавить, что евреи СССР, будучи дискриминируемым городским образованным меньшинством, знали, что образование - их единственное оружие, и они должны превосходить в несколько раз неевреев, чтобы добиться равных возможностей. Потому они старались отправлять детей в самые лучшие школы, включая и школы, называемые «специализированными», то есть с углубленным изучением определенных предметов. Израильская же система образования, напротив, воспринимается ими как стремящаяся к самому низкому общему знаменателю. Многие из репатриантов занимаются с детьми дома и, разумеется, стараются найти для них частных преподавателей. На этом фоне было создано несколько проектов по углублению преподавания естественных наук, и яркий пример тому школы «Мофет». Многие репатрианты предпочитают отправлять своих детей в негосударственные школы (автор этих строк не припоминает среди детей своих «русских» знакомых таких, которые учились бы в государственной системе образования).

АРАБЫ

Арабы не особенно популярны у евреев из СССР. Арабы воспринимаются как пятая колонна и как цинично злоупотребляющие израильской системой. Репатрианты привезли с собой также и укоренившееся неприятие ислама, и многие из них убежденны, что они понимают «мусульман» лучше любого урожденного израильтянина, и это благодаря тому факту, что СССР был полу-мусульманской страной, или они лично проживали в мусульманских районах. Есть большая заинтересованность и желание узнать об исламе больше, и количество студентов русского происхождения на курсах востоковедения бросается в глаза. Вместе с тем, необходимо отметить, что выходцы из СССР не чувствуют себя виноватыми перед арабами из-за 1948 года, в отличие от многих израильтян. Они склонны требовать от израильских арабов полной лояльности государству, и не понимают причин освобождения арабов от воинской обязанности, данного арабам; они не понимают, почему арабы не стыдятся террактов, совершенных их братьями и не выражают сожаления. Высказывается также утверждение, что «арабы» должны выплатить компенсацию государству Израиль за годы террора и непризнания, как предварительное условие для готовности к миру. Вместе с тем, во многих случаях репатрианты из СССР понимают трудности и нужды арабского населения и возмущаются его реальной дискриминацией. Складывается так же впечатление, что репатрианты неевреи придерживаются более антиарабских взглядов, возможно окрашенных рассизмом.

ПРОСТИТУЦИЯ

Хотя времена, когда все русские женoщины были “проститутками”, уже позади, однако травма все еще свежа. Все уже забыли, что совсем недавно (всего несколько лет назад) многие израильтяне считали, что проститутки в массажных кабинетах, те самые несчастные девушки из Молдавии и Украины, соблазненные работой по уборке квартир, являются новыми репатриантками. Но «русские» помнят об этом все время.

КАТАСТРОФА

Согласно официальной советской статистике, ставшей за это время объектом критики и ревизии, во время Второй Мировой войны погибли «двадцать миллионов советских граждан». Эта статистика никогда не включала как отдельную группу евреев, погибших в Катастрофе, и практически не рассматривала отдельно трагедию еврейского народа. Утверждается также, что цифра 20,000,000 высосана из пальца и случайна – может быть число жертв было меньше, а может и больше, в любом случае, утверждается, что эта цифра включает и жертв советского ГУЛАГа, присоединенных к числу жертв нацистов. Даже в Израиле, до открытия советских архивов, Катастрофа на территории СССР практически игнорировалась, а в одной из самых авторитетных книг о Катастрофе лишь несколько строк были посвящены Катастрофе в СССР. Сегодня считают, что количество жертв Катастрофы в СССР насчитывает от одного до двух миллионов евреев, однако еврейство Советского Союза не осознавало Катастрофу так как еврееи других стран. И тому было несколько причин: евреи Советского Союза массово воевали на фронте против нацистов, евреи Советского Союза гордятся тем, что процент героев войны, а в определенных категориях и их конечное число, исключительно высок и превышает процент любой другой советской народности. В советской действительности упор ставился на героизм, а не на геноцид, напоминания о Катастрофе зачастую лишь вызывали дополнительный антисемитизм, типа «Как видно была причина, почему Гитлер хотел вас уничтожить, не может быть, чтобы не было причины», ведь советско-марксистское восприятие нацистского геноцида евреев было совершенно лишено любой попытки понять его христианские корни. Кроме того, народы Советского Союза в советские времена были жертвами серии геноцидов, факты известны, и израильтянам желательно подготовиться к этому утверждению, самому по себе верному, еще до того, как полем овладеют люди, по-настоящему отрицающие Катастрофу, – а этот процесс уже начался.

В восточно-европейском дискурсе, включая еврейский и сионистский, по-прежнему принято мнение о том, что коммунизм является абсолютным злом, а без коммунизма и фашизм с нацизмом были бы невозможны. Восточноевропейская интеллигенция, включая еврейско-русско-сионистскую в Израиле, в последнее время подвергает этот тезис определенному пересмотру, однако он по-прежнему принят. Советские коммунисты действительно уничтожили целые группы населения по признаку происхождения, хотя они и не определили это так, как сделали нацисты - в биологических терминах. Так, традиционная дореволюционная русская элита была практически автоматически приговорена к уничтожению, во всяком случае в определенный период; донское казачество практически целиком стало жертвой геноцида; кулаки, слой зажиточных крестьян – достигшие экономического благосостояния именно в начале советской власти в течение одного десятилетия, то есть не унаследовавшие свое относительное богатство от предыдущих поколений «кровососов» - также уничтожались миллионами; в тридцатые годы украинские крестьяне были приговорены к Голодомору, слово, которое стоит Израилю выучить (так как этот геноцид уже официально признан несколькими странами, зачастую с явной целью заретушировать особенность еврейской Катастрофы), означающему намеренное обречение на голод миллионов; во время Второй Мировой войны целые народы, как например чеченцы, калмыки, немцы Поволжья, крымские татары, карачаево-балкарцы, турки-месхетинцы и другие, были транпортированы в закупоренных, на много дней пути, вагонах для скота, в пустые казахские степи, с декларированной целью вычистить «народы-предатели», и эта цель успешно была достигнута. Добавьте к этому чистки тридцатых годов, многими жертвами которых были евреи-коммунисты; добавьте к этому попытку Сталина изгнать всех евреев СССР в концлагеря в 1953 году, и лишь «пуримское чудо» - смерть тирана, спасло их, и поймете, что значительная часть, может быть даже большинство, подданных коммунистической империи испытали ужас частного или коллективного уничтожения, и евреи, может быть, более, чем кто-либо другой. На таком фоне, и из-за антисемитизма, сопровождавшего советскую жизнь начиная со Второй Мировой войны и далее, Катастрофа не выглядела чем-то исключительным, к тому же нацисты довольно планомерно истребляли также и славян, и цыган. Кроме того, истребление евреев на территории СССР совершалось во многих случаях руками местного населения – литовцами, латышами, украинцами – и, зачастую, в считанные дни в промежутке между падением Советской власти и до прихода немецких сил; на территории СССР действовали в основном особые карательные отряды по быстрому уничтожению, и практически не осталось ни свидетелей, ни выживших, то есть тех, кто бы помнил и скорбел. Понимание важности Катастрофы пришло, неожиданным образом, накануне Шестидневной войны, когда многие советские евреи обнаружили, что их страна (СССР) хочет уничтожить их народ (Израиль). В песне, написанной еврейским поэтом-диссидентом Александром Галичем в первые дни войны, когда официальные средства массовой информации все еще с ликованием сообщали о победе арабов, сказаны с безнадежностью и горечью слова, известные каждому русскому еврею определенной возрастной группы: “шесть с половиной миллионов .... а надо бы ровно десять ... идут по синаю танки… три с половиной миллиона (тогдашнее население Израиля – примечание автора).,осталось для ровного счета, это не так уж и много-сущие пустяки” Таким образом евреи Советского Союза вспомнили о Катастрофе, в определенной степени, в связи с опасениями за судьбу государства Израиль; нужно, наверное, отметить, что это сопровождалось сочувствием судьбам трансферированых Сталиным народов, а в особенности - крымским татарам, и как бы парадоксально это не звучало, – поволжским немцам.

«АШКЕНАЗЫ»

Большинство репатриантов из Советского Союза ашкеназского происхождения; когда-то им это было очень важно, в качестве фактора, связывающего их с правящим израильским этосом, хотя многие обнаружили свою принадлежность лишь по прибытии в Израиль. Однако очень быстро они поняли, что в Израиле «ашкеназ» это скорее культурный код, а не культурная идентификация, и что ни «ашкеназы», ни «восточные» не считают «русских» "ашкеназами".

ВОСТОЧНЫЕ ЕВРЕИ И «МАРОККАНЦЫ»

Одной из первых вещей, выученных советскими евреями после приземления в Израиле, было словосочетание «Давид Леви». В течение двух десятков лет это был один из самых ненавистных им людей, так как более ранние репатрианты позаботились о том, чтобы рассказать более свежим об этом ужасном человеке, ненавистнике русской алии и главном подстрекателе против них, и так традиция переходила из уст в уста. В этой связи новые репатрианты узнали, что в Израиле есть «марокканцы», общее название для «некультурных» людей, которых было легко связать с «черножопыми», отвратительное советское определение для выходцев с Кавказа. Даже после многих лет жизни в Израиле, немало выходцев из СССР считают, что все восточные евреи в Израиле «марокканцы». Со своей стороны, некоторые активисты восточных евреев в свое время сделали все возможное для того, чтобы обезобразить их отношения с «русскими» до абсурда. Уже десять лет назад со стороны восточных активистов было очень недальновидно оскорблять новых репатриантов из СССР, злорадствовать и мстить ашкеназам-репатриантам за обиды, нанесенные им другими ашкеназами; патетичные попытки таких людей как Чарли Битон и Кохави Шемеш обратиться к руководству разваливающегося Советского Союза с просьбой предотвратить репатриацию из СССР не забыты репатриантами и будут припоминаемы восточным евреям вновь и вновь долгие годы. Хотя, нельзя не напомнить, что на определенном этапе складывалось ощущение, что ашкеназийские и восточные элиты совместно приносят репатриантов из СССР в жертву, чтобы предоставить разрядку для справедливых чувств обиды и унижения дискриминируемых , в прошлом, восточных евреев. Во многих случаях атмосфера враждебности по отношению к русским евреям приводила к жестоким нападениям в автобусах, на улицах и в общественных местах, а полиция – вновь полиция – в лучшем случае просто не замечала. С другой стороны, во многих случаях репатрианты из СССР и восточные евреи обнаруживали себя сидящими в одной лодке, с точки зрения социально-экономического статуса, и во многих местах в Израиле, а в особенности на периферии, завязались не просто нормальные, а хорошие отношения. Во многих случаях причина гнездилась в разумности восточных городских глав и во взаимной открытости. Сегодня и восточные и русские евреи являются интегральной частью израильского общества, хотя мне и кажется, все же стоит сказать, что неоспоримый потенциал тесного сотрудничества с восточными евреями был бездарно упущен и «русскими» тоже.

Статья на иврите опубликована в журнале "Эрец Ахерет" №19 (декабрь 2003 г.)
Перевод выполнен издательством ГЕШАРИМ

(Автор - историк и востоковед, сотрудник департамента истории, философии и еврейских штудий Открытого университета Израиля и "Русского проекта" того же университета, а также департамента истории Ближнего Востока в университете Бар-Илан)

Hosting by