| |
Моше Фейглин Для чего мы ведем переговоры?
В связи с ведущимися сейчас переговорами я хочу, чтобы мои коллеги попытались дать мне краткий ответ на длинный вопрос, который я здесь сформулирую.
О чем мы, по сути, договариваемся? Какой цели мы хотим достичь?
Принято считать, что наша цель – это достижение мира. Считается, что проблемы, которые мы пытаемся решить путем переговоров - это безопасность, демография, «палестинский народ», спорящий с нами за тот же клочок земли, международное давление (особенно американское), а некоторые добавляют еще и экономическую проблему.
Но даже очень поверхностный анализ показывает, что вовсе не эти проблемы толкают нас к поиску «политического решения».
Мир не может быть определен как цель государства. Мир – это результат верного определения цели и ее достижения. Если мир – это цель, то его легче достичь в других местах (например в Австралии или Уганде). Его можно достичь путем отказа от суверенитета (что плохого в Британском флаге?) или путем ассимиляции.
Безопасность - тоже не та проблема, которую мы пытаемся решить путем переговоров. Ведь чем больше мы продвигаемся в «мирном процессе», тем более снижается уровень безопасности. Взрывы автобусов и ресторанов террористами-самоубийцами и ракеты по Тель-Авиву и Иерусалиму не случались в наших палестинах до «мирного процесса». Согласно накопленному опыту, стремление к безопасности должно отдалить нас от любого «переговорного процесса». Если мы не смотря на снижение безопасности продолжаем приносить жертвы «ради мира», похоже, что проблема, которую мы пытаемся решить, вовсе не безопасность.
Демография тоже больше не составляет проблему. Женщина из Тель-Авива рожает все больше, а ее соседка в Рамалле – все меньше. Согласно Американо-израильскому институту демографии, «продолжение нынешней тенденции, при поддержке политики продуктивной репатриации, повысит еврейское большинство с 66 до 80 процентов к 2035 г.». То есть, без всякого переговорного процесса между морем и Иорданом (даже учитывая арабов Иудеи и Самарии) еврейское большинство достигнет 80 процентов за 20 лет.
Проблема «палестинского народа» создана искусственно в ответ на сионизм. Здесь нет арабского, иорданского или египетского суверенитета. Если бы вдруг, не дай Бог, Израиль исчез с карты, исчезла бы и проблема «палестинского народа». «Цель евреев в Стране Израиля – создать еврейское государство. Цель арабов в Стране Израиля… – чтобы евреи не создали здесь еврейского государства» - так Эрнст Бевин, британский министр иностранных дел, объяснил суть конфликта, возвращая на рассмотрение ООН (как преемнику Лиги Наций) вопрос о Стране Израиля в 1947 году. На самом деле нет «палестинского народа», есть арабский народ, не согласный с еврейским суверенитетом в стране. Поэтому решение т.н. «палестинской» проблемы, не покончит с сутью конфликта, с сопротивлением любому еврейскому суверенитету. В этом также причина того, что «палестинское государство» еще не возникло и никогда не возникнет, хотя до сих пор еще ни одной группе в мире не пытались так усиленно поднести государство «на серебряном блюде» как арабам Эрец Исраэль. И это государство до сих пор не создано по одной единственной причине - просто сами арабы хотят совсем не этого.
Международное давление – тоже не та проблема, из-за которой ведутся переговоры, потому что давление всегда возрастает именно при вступлении Израиля в «переговорный процесс» прямо пропорционально степени участия в нем. Накануне соглашений Осло ни у кого не было сомнений по поводу права евреев на свое государство. Зато у всех были большие сомнения по поводу легитимности ООП и ее руководителей. Сегодня, через 20 лет «политического процесса», все выглядит ровно наоборот. Мы их признаем, а они нас не признают. Однако американцы не готовы обязать арабов признать Израиль в качестве условия для начала переговоров. То есть, политический процесс усиливает давление на нас, а вовсе не уменьшает его. Следовательно, не давление является причиной переговоров.
Экономическую проблему политический процесс тоже не решает. Наоборот. Как мы видим, соглашения Осло ежегодно поглощают до 10 процентов бюджета страны – всего около триллиона шекелей со времени их подписания. В последние годы Израиль приближается к статусу крупной экономической державы – но не благодаря политическому процессу, а вопреки ему.
Итак, если дело не в мире, не в безопасности, не в демографии, не в «палестинском народе», не в международном давлении и не в экономике, то о чем же мы ведем переговоры? Чего мы хотим достичь?
Перевод Наталии Буряковской
1.2014
|
| |
Статьи
Фотографии
Ссылки
Наши авторы
Музы не молчат
Библиотека
Архив
Наши линки
Для печати
Наш e-mail
|
|
