(чтобы видеть титры на русском, нужно нажать прямоугольную иконку справа внизу и выбрать русские титры)
Уважаемый председатель и уважаемые коллеги-депутаты Кнессета!
Я сидел и слушал все вступительные речи. Это были отличные речи, некоторые даже виртуозные. Но одна речь меня особенно растрогала. Это речь депутата Мики Леви - генерал-майора полиции в отставке, с которым мы привыкли встречаться, находясь по разные стороны баррикады (он как полицейский, а я как демонстрант). Сейчас он рассказал, как погиб его брат в Иорданской долине, и мое сердце дрогнуло.
Я расскажу вам почему. Я не горжусь этой историей. Наоборот, я расскажу о своей ошибке.
Я был тогда молодым командиром взвода в батальоне резервистов. Месяц в году я проводил на сборах и учениях. Во время одного из сборов нас под руководством нового комбата распределили патрулировать границу в Иорданской долине.
Я получил под свою ответственность участок, включающий укрепленный пункт рядом с самой границей. Оттуда можно было наблюдать за мостом через Иордан. Я решил находиться именно в этом важном пункте.
К вечеру прибыл новый комбат. Солдаты выстроились, и комбат спросил меня: "Ну как, Фейглин, все в порядке?".
- Нет, - ответил я.
- Почему нет? - спросил комбат.
- Посмотри, - сказал я ему. - Любой может легко перейти мост и по вон той тропинке, используя складки местности, незаметно обойти наш укрепленный пункт и застать нас врасплох.
К моему удивлению, комбат вместо того, чтобы записать мое замечание и во всем разобраться, сделал мне выговор и покинул наш пост.
И тогда я допустил страшную ошибку. Согрешил. Вместо того, чтобы поднять шум, покинуть пост, устроить скандал в канцелярии командира и настоять, чтобы этой проблемой занялись всерьез, я подумал: "Возможно, то, что видно оттуда, не видно отсюда. Наверно, командир знает нечто, чего не знаю я".
Резервистская служба закончилась, и я вернулся домой. А примерно через год я услышал в новостях, что случилось именно то, чего я опасался. Здесь, в Кнессете 19-го созыва, круг замкнулся, и Мики Леви в свой речи напомнил об этой трагедии.
Я крепко запомнил этот случай. И решил для себя, тогда еще рядового гражданина, что высказывание "оттуда видно то, что не видно отсюда" - не верно. То, что мы видим, это и есть реальность, и нельзя просто это отрицать.
Дорогие депутаты Кнессета 19-го созыва! Главный вывод из этой истории - то, что вы видите, - это именно то, что есть. И пусть нам не рассказывают сказки. Когда говорят, что мы чего-то не видим, как правило, ссылаются на секретные данные, которые нам недоступны из соображений безопасности. Давайте возьмем за правило все мы, каждый со своими взглядами и стремлениями, - то, во что мы верим, находится в нашей компетенции, на нашей ответственности, и мы обязаны этим заниматься.
Через несколько лет после этого события были подписаны соглашения "Осло". Я вновь ясно, как при свете солнца, видел приближающуюся беду. Видел тысячи жертв и - хуже того - международную делегитимацию нашего государства. Израиль признал Организацию освобождения Земли Израиля от евреев. А ведь ООП была создана еще до 1967 года, то есть создана для освобождения Палестины от евреев Тель-Авива и Хайфы. Если мы признаем правоту ООП, то на что тогда мы можем претендовать? Сказать арабам: "Сделайте одолжение, примите обратно то, что мы отняли у вас в 1967г., а в обмен откажитесь от того, что мы отняли в 1948г.?" Сколько времени продержится это извращенное предложение? Сколько продержится Израиль с таким мировоззрением? Поймите, ведь именно таково обоснование современной политики Израиля. Именно это подразумевают наши действия.
На этот раз я не промолчал. Вся страна аплодировала новому платью голого короля, но я упрямо говорил правду. Были демонстрации и до нас, но они или замалчивались СМИ, или высмеивались перед публикой. "Сторожевые псы" демократии не только не выполняли свою прямую задачу, но превратились в "охотничьих псов".
Я решил действовать в соответствии с принципами ненасильственного гражданского неповиновения. Создал движение "Зо арцейну" ("Это наша земля"). 8 августа 1995г. около ста тысяч израильтян вышли на демонстрации со связанными руками в знак отказа от насилия. Они вышли на шоссе по всей стране. Это была самая большая демонстрация свободы и демократии за всю историю современного государства Израиль.
Мне не удалось остановить процесс Осло, и он продолжает подтачивать нас, как червь. Разрушение Гуш Катифа доказало, что речь не идет ни о мире, ни о безопасности, - из развалин Гуш Катифа сейчас обстреливается Тель-Авив. И все же мы, как одержимые, продолжаем разрушать. Прямо сегодня снесли еще один еврейский поселок - Маале-Рехавам. И все это якобы для того, чтобы получить легитимацию нашего присутствия в Эрец Исраэль.
Осло я не остановил - все мои печальные предсказания сбылись одно за другим; но моя жизнь резко изменилась.
* * *
Позвольте мне немного рассказать о себе.
Меня зовут Моше Залман Фейглин. Я сын Эстер Фейглин (да удостоится она долгих лет жизни) и благословенной памяти Якова Цви Фейглина, умершего год назад и не дожившего, к сожалению, до этого дня.
Я потомок Хабадских адморов и представителей первой алии, репатриировавшихся в 80-е годы 19-го века. Мой покойный дедушка был первым ребенком, родившимся в Метуле. Мои предки были среди основателей старого поселения Мишмар а-Ярден, как это записано на памятной стеле поселения. В мошаве Кинерет наша семья пустила корни. Книга Шуламит Лапид (матери Яира Лапида) "Долина бедности " - это книга так же и о нашей семье.
Я служил в ЦАХАЛе. Всевышний помог мне встретить самую красивую и лучшую женщину в мире, и дал мне создать замечательную семью. Я смог создать процветающую компанию, построить дом в Самарии и наслаждался жизнью никому неизвестного человека, пока в один день не превратился в общественного деятеля.
Когда нам удалось в 1996г. - против всех ожиданий - вернуть Ликуд и национальный лагерь к власти, выяснилось, что у правых нет настоящей альтернативы Осло. Тогда я понял, что ось, вокруг которой ведется спор, - это не обязательно ось правые-левые. Спор не о территории, а о самоопределении. Не правые против левых, а евреи против израильтян. На последних выборах это противостояние нашло свое выражение в подъеме двух новых партий, "Еш атид" и "Байт Егуди", одна из которых несла гражданскую повестку дня, а другая - национальную. И в той и в другой партии есть и элемент национальный и элемент гражданский, оба они связаны с самоопределением. Эти две партии появились рядом с моей партией Ликуд и выражают проблему самоопределения израильского общества.
Сам по себе приход правых к власти оказался не способен остановить распад. Необходимо внести еврейский смысл на арену руководства национальным лагерем.
Вы понимаете, что чудесный поход за свободой, начатый Авраамом, продолженный исходом из Египта и созданием древнего царства и постройкой Храма для Царя Царей на Храмовой Горе в Иерусалиме - этот поход за свободой остановился, когда был разрушен Храм. Идея свободы, которую нес еврейский народ, не могла воплощаться, когда сам еврейский народ оказался в рабстве. То, что евреи - народ свободы, легко показать. Каждый тиран, который хотел поработить весь мир, от Фараона и Ахашвероша и до Гитлера (да сотрется его имя) и Сталина, приходил к мысли, что он должен сначала уничтожить всех евреев. Ведь евреев нельзя поработить - над ними уже есть властитель - Царь царей.
Но нельзя провозгласить идею свободы, будучи в рабстве, в рассеянии. Как можно было нести идею свободы без Храма, без аутентичной еврейской культуры народа в своей Стране, без возможности "исправления мира под руководством Всевышнего"?
И тогда еврейский народ создал самый удачный "start up" в истории - еврейскую "религию". Иудаизм был гораздо больше, чем просто религия, это была всеобъемлющая культура, в центре которой стоял Храм. От этого иудаизма отняли территориальную и общекультурную составляющую. Его приспособили к жизни индивидуума, семьи, общины. Каждый раз, когда, не дай Бог, происходил погром, этот "переносной" иудаизм можно было унести с собой на новое место и приспособить к новому правителю. Две тысячи лет это изобретение хранило наш народ в рассеянии. Но когда пришло время возвращаться в свою страну, этот "спасательный круг", хранивший нас вопреки всем законам истории, стал нас душить. Мощное стремление вернуться к себе, своей земле и собственному национальному существованию сталкивалось с "религией", объединяющей и ограничивающей нас исключительно как религиозную группу. Чтобы вернуться на землю Израиля и зажить полноценной национальной жизнью первопроходцы решили разрушить этот "круг" и распроститься с религией галута. Мы чудесным образом вернулись в историю, обрели землю под ногами. Без этих огромных усилий не возникло бы государство.
И хотя мои предки вернулись в Эрец Исраель по религиозным мотивам, но, по-видимому, нельзя было создать полноценное национальное государство без разрыва с религией, связывавшей нас в галуте.
В своей книге "Проповедь" писатель Хаим Азаз описывает еврейского первопроходца. (Кстати, сын Азаза, Жожик, погибший в Войне за независимость, был лучшим другом моего отца в гимназии Герцлия). Этот первопроходец Юдке говорит: "Ты можешь называть меня евреем", - Юдка, - "но я уже не еврей, я сионист..."
Через много лет после этого, писательница Дорит Равивьян написала:"Процесс "Осло" означает для меня забыть, что я - еврейка". Процесс отдачи страны - это отчаянная попытка сбросить с себя еврейскую идентификацию и создать нечто новое. Процесс Осло не был антисионистским. Левые были правы - Осло было отчаянной попыткой реализовать другую сторону сионизма.
Дорогие друзья! Израильское общество стоит сейчас перед разбитым корытом. Мы уже не можем оправдать наш суверенитет на этой земле без нашего Небесного Отца, которого мы оставили в галуте. Мы должны вернуться к нашей идентификации. Лишь вернувшись к себе, мы сможем предоставить полную свободу нашим соседям и различным секторам общества. Мы должны вернуть идею свободы нашему народу и всему миру.
Здесь часто вспоминают о правах человека. И я также за свободу и права человека. Первое, что я сделал после прихода в Кнессет, - это создал либеральное лобби именно с целью защиты прав человека. Но я не верю, что размывание самоидентификации приведет к свободе и правам. Те, кто отрицая самоидентификацию, провозглашали права человека, молчали во время трагедии Гуш Катифа. При выселении из Гуш Катифа были нарушены все возможные права и свободы человека: право собственности, право на работу, право на достоинство … И сделали это именно те, кто так много говорил о правах и свободе личности.
"Если я - это я", - говорит ребе из Коцка, - "и ты - это ты, потому что я - это я, а ты - это ты, то я - это я, и ты - это ты. Но если я - это я, только потому, что ты - это ты, и ты - это ты, из-за того, что я - это я, то я - не я, и ты - не ты". Именно в таком состоянии находится сегодня израильское общество.
Повторю, если я - это я, а ты - это ты, потому что у каждого свое самоопределение, то тогда все в порядке. Но если я - это я, только потому, что ты - это ты, нам не ясно, кто же мы на самом деле, и мы путаемся в самоопределении и я - не я, и ты - не ты. В этом проблема современного Израиля. Когда мы вернемся к себе, к четкому национальному самоопределению, мы сможем продолжить нести идею свободы, нашу чудесную весть о свободе своему народу и всему миру. Тогда мы сможем дать настоящие права человека и свободу и внутри страны, и снаружи.
Я молюсь, чтобы Всевышний дал мне силы соединить идеал с действительностью, вернуть государство Израиль к его сущности и предназначению - служить еврейскому народу и, как проповедовали наши пророки, исправлять этот мир под руководством Всевышнего.
