Моше Фейглин

Что движет Шароном?

Что движет Шароном? Неужели он в самом деле, заинтересован в создании палестинского государства?

Нет, Шарон не заинтересован в этом. Шарон - патриот Израиля до мозга костей, ценности сионизма стучат в его сердце. Он подвергал свою жизнь опасности, защищая Родину, он внес огромный вклад в строительство поселений, и понятно, что создание государства террористов в сердце нашей земли - последнее из того, о чем он мечтает.

Так что же произошло с этим замечательным человеком?

Логично предположить, что Шарон сам себя вводит в заблуждение, считая, что такой тактический прием, как уступка врагу, даст ему возможность защитить стратегические интересы Израиля.

Как действует механизм, который раз за разом заставляет лидеров правых действовать против собственной идеологии? Сам Шарон объяснил это очень просто: "То, что заметно отсюда, не видно оттуда". Он имел в виду, что сейчас, с высоты должности главы правительства, он видит больше и лучше. Правда же - обратна: то, что было ему очевидно до вступления в должность, исчезло из поля его зрения, как только он вскарабкался на вершину пирамиды.

Когда правый глава правительства оказывается у власти, он тут же начинает испытывать давление: внутри страны - со стороны левых, и извне - со стороны других государств. С этими трудностями не сталкивается левый лидер, за которым стоит левая израильская элита и который идет на поводу у международного мнения.

Как любой политик, наш несчастный правый глава правительства заинтересован сохранить за собой кресло на возможно более длительный срок. Очень быстро правый лидер разрабатывает механизм, идентифицирующий его личные интересы с интересами государства. "Если меня сбросят, - говорит сам себе правый глава правительства, - то к власти придет кто-нибудь гораздо худший, кто не сможет защитить интересы государства. Поэтому стоит пойти на те или иные уступки, чтобы находиться у власти в момент обсуждения вещей по-настоящему важных". Так глава правительства оказывается в плену "кресломании", чистосердечно веря, что все его помыслы объективны, и это заставляет его изменять своим основным принципам.

Поступая подобным образом, Шарон связывает свое политическое спасение со спасением государства. Иными словами, Шарон повторяет ошибку Бегина, Шамира и Нетаниягу - всех лидеров Ликуда, побывавших у власти до него.

Бегин не хотел создания "палестинского государства". Но именно он проложил дорогу к его образованию, потому что он признал легитимность претензий так называемого "палестинского народа" и открыл зеленую улицу обсуждению возможностей реализации этих претензий (в том числе о Иерусалиме). Бегин был убежден, что через пять лет, когда начнется это обсуждение, устойчивый мир с Египтом упрочит международное положение Израиля. И тогда он лично после решительной победы на выборах (в качестве миротворца) сможет быть решить проблему «палестинцев» с позиции силы.

Однако, признание правоты врага не может быть тактическим шагом. Его значение - стратегическое: тот, кто прав - в конце-концов оказывается победителем, и признать правоту врага означает в ту же минуту проиграть сражение.

Израиль после отдачи Синая и разрушения тамошних поселений превратился из региональной державы в сателлит Америки, который всем только действует на нервы, и у которого нет моральных оправданий перед лицом притязаний "палестинцев". Международное давление только усилилось, а на внутренней политической арене Ликуд стал терять акции, и сам Бегин сломался и закончил жизнь трагически.

Шамир, который сменил Бегина, останется, видимо, в памяти народа как самый стойкий из "правых" глав правительства. Он не испугался "мирных" митингов, не искал любови международного сообщества. Но даже Шамир в конце-концов сломался и принял участие в Мадридской конференции, хотя всему миру было известно, кто стоит на самом деле за палестинской делегацией. Скорее всего, и Шамир предполагал, что процесс переговоров продлит дни его правления, и он лично будет стоять в воротах, созданных в Мадриде, и не пропустит через них вредоносные элементы вроде Арафата.

Но снова, как в случае с Бегином, то, что предполагалось, превратилось в свою противоположность. Если признавать государственные требования «палестинцев» законными, то зачем же мямлить? - сказала общественность и возвела на престол Ицхака Рабина, который пообещал мир с "палестинцами" в течение трех месяцев.

Мне жаль тратить слова на описание сумасшествия, охватившего общество в период правления Рабина и Переса; отметим только, что ни один из их шагов не мог бы осуществиться, если бы не ошибки правых лидеров.

Биньямин Нетаниягу, поднявшийся на вершину власти на волне самоотверженности правых, боровшихся за него, оступился очень быстро, и в точности по той же причине. Он поспешил обнять Арафата обеими руками и дать ему требуемую общественностью легитимацию. Он привел в страну президента Клинтона и вымостил дорогу его помпезному выступлению в Газе в честь создания палестинской автономии. Он отдал убийцам большую часть территории Хеврона и вел переговоры о передаче врагу Голанских высот. В случае с Нетаниягу идентификация личного и государственного интересов была доведена до своего логического конца. На наше счастье, этот человек потерял свое кресло в пользу Эхуда Барака прежде, чем осуществил от начала до конца все самые смелые программы левых. Благодаря своим способностям Нетаниягу имел все шансы преуспеть в том, в чем Барак позже провалился.

Если так, какой же выход из этого заколдованного круга? Так ли уж безнадежно положение "правого" лидера, вынужденного действовать в русле изменения "правого" мировоззрения, вместо того чтобы изменять "левое"?

Ответ на этот вопрос находится в области веры. Невозможно управлять народом Израиля без базовой веры в историческое будущее еврейского народа. Правый лидер, который взваливает себе на плечи всю тяжесть ответственности, и при этом все, что есть в его распоряжении - это наблюдаемые им факты, естественно, "видит оттуда" то, что мы не видим отсюда. Он видит, что все, в принципе, зависит только от него. Но у руководителя, вооруженного верой в будущее еврейского народа, не начнут трястись поджилки, когда он встанет во главе пирамиды. Даже когда он на самом верху, он будет воспринимать себя не более чем рядовым солдатом в войсках Правящего творением. Естественно, он обязан задействовать по максимуму свой талант, но он обязан сделать это, не выходя за рамки, установленных настоящим Руководителем. Верующий глава государства не одинок! И поэтому он будет видеть "оттуда" то же самое, что до своего возвышения видел "отсюда".

(Моше Фейглин – лидер движения «Еврейское руководство»)

http://www.manhigut.org/russian/

Перевод Шошаны Бродской