Моше Фейглин

Ферма и стадо

Общественная поддержка Шая Дроми – фермера, который выстрелил в грабителя, забравшегося на его ферму – выходит за пределы политических лобби. Все понимают, что Дроми – положительная фигура, что он положительный персонаж в этой истории, а полиция, которая не только арестовала его, но еще и решила предъявить ему самое суровое из возможных обвинений – обвинение в преднамеренном убийстве (вместо "причинения смерти в результате самозащиты") – это сторона, достойная порицания, а то и вовсе преступная. "Сильная по отношению к слабым". Единицы, поддерживающие позицию полиции, это, разумеется, представители арабского общества, которые честно выполняют свои обязательства перед избирателями – защищают их интересы. По крайней мере, с общественной поддержкой Дроми повезло (и, разумеется, хорошо, что так): на его счастье, его ферма находится в Негеве, а не в районе Ицхара , потому что в последнем случае ему пришлось бы забыть о свободе до прихода Мессии.

"Наши информаторы посылают нам на мобильники сообщения: "Они вышли на работу"', - рассказал мне фермер с юга. – "Мы знаем, что они идут, и ничего не можем поделать". Они не выходят грабить, они выходят "на работу". Культура, продуктом которой они являются, не делает существенного различия между обычной работой днем и "работой" ночью. "Это несчастный человек, - говорит в интервью уважаемый арабский лидер об убитом грабителе, – у него не было другого выхода, только так он мог зарабатывать себе на жизнь…"

Речь идет о мусульманской культуре, в которой право на собственность принадлежит тому, кто сильнее. В постмодернистском Израиле парадоксальным образом сила на стороне "несчастных", и кое-кто очень хорошо это усвоил. Амир Перец жалуется на Гайдамака, который "присвоил себе нашу нужду", то есть – присвоил источник силы Переца. Тот бедуин, который забрался на ферму Шая Дроми, был одновременно "не нашим" и "слабым" – огромный козырь в перевернутой с ног на голову ценностной системе, навязанной израильскому обществу. Этот козырь дает бедуину право на собственность еврейского фермера. У него нет никакой проблемы позвонить тебе и предложить купить у него автомобиль, который он у тебя же угнал. Он вправду и с чистым сердцем уверен в том, что этот автомобиль сейчас принадлежит ему.

Культура, в которой право на имущество приобретает сильнейший, столкнулась в Израиле с культурой, в которой право на имущество – не ценность сама по себе, а следствие абстрактных идей: свободы, равенства и пр. Этот подход – продукт европейской ментальности, представлений о "неправедном богаче" классического католицизма. Герой европейских легенд благородный разбойник Робин Гуд грабит богачей и помогает беднякам. Никому не придет в голову, что этот "герой" – обычный преступник. Шай Дроми поступил правильно, заведя ферму подальше от стран с такой ментальностью. "Несчастный" бедуин, который залез к нему ночью "зарабатывать на жизнь", удостоился бы там большего понимания, чем фермер-собственник.

В противовес социалистическо-католическим взглядам, которые выбрала в качестве ориентира израильская судебная система, существует в свободном мире другая идейная база, представленная в основном в США. Она основана на ценностях, поднятых на щит кальвинистским протестантизмом. Кальвин и Лютер восстали против старого католицизма и провозгласили возвращение к истокам, к ценностям "Ветхого Завета" – ТАНАХа. Там, в вечной еврейской Книге, запрет грабежа непререкаем, и право на собственность – освященная ценность. Человек создан по образу и подобию Творца, и выражается это, прежде всего, в его способности творить, создавать. Поэтому и отношение к имуществу – к тому, что человек себе создал праведным путем – почти как к чему-то священному. Праотец наш Яаков подвергает свою жизнь опасности и возвращается, чтобы спасти "маленькие кувшины" (см. мидраш на Берешит 32:25 – прим. перев.). Протестантизм пошел еще дальше: он заявил, что богатство свидетельствует о праведности. Если ты ведешь себя достойно и живешь в достатке, это признак того, что Господь тебя любит. Для нашей темы важно то, что в США и других странах с подобной ментальностью Шай Дроми мог бы спать спокойно, в своей кровати, а не в овечьем загоне. "Несчастному" бедуину и в голову не пришло бы пойти на верную смерть ради "заработка", а если бы он все-таки на это решился, то никто бы и не подумал арестовывать Шая. В США личная свобода индивидуума подкреплена правом на имущество, а не только абстрактными ценностями. До какой степени эта ментальность там укоренилась, свидетельствует тот факт, что право на ношение оружия закреплено законодательно, и закон этот принят не ради возможности самообороны, а для того, чтобы существовал противовес государственной системе и армии – именно так. Порядочный человек – сам себе царь, и государство не сует нос в его дела, если, конечно, он не мешает окружающим.

Интересно, что волны мусульманской экспансии, захлестывающие Запад, обходят стороной страны, базирующие свою идеологию на кальвинизме, и совершенно затапливают страны с католическим мировосприятием. Этакое естественное притяжение минуса к плюсу…

Сочувствие израильтян к Шаю Дроми, выходящее за секторальные и прочие рамки, проистекает из естественного чувства справедливости, которое основательно закреплено в нашей еврейской культуре. "Если вор придет через подкоп – нет ответственности за его кровь", - сказано в Торе. Как не верти эту фразу из Торы, ее простой смысл в том, что право на собственность перевешивает опасность для жизни вора. Однако политический режим современного Израиля не ориентируется на нашу еврейскую культуру. Аарон Барак очень следил за тем, чтобы ни в одном из своих решений не цитировать в качестве аргумента еврейские источники. Израильская "справедливость" – это справедливость монахов-католиков. Рай для грабителей и ад для созидателей.

"Араб – это не дитя пустыни, - писал в своем отчете первый британский наместник о своих впечатлениях от Святой Земли. – Он отец пустыни, он ее порождает…" Израильский рай постепенно превращается в пустыню. Наши мудрецы говорили: "Не мышь крадет – дыра крадет…", то есть дыра приглашает мышь к краже. В том, что с нами происходит, более виноваты не арабы, а культура "дыры", которую израильский режим навязал евреям.

Перевод Ш. Бродской

"Макор Ришон", 02.2007

Hosting by