Авигдор Эскин

Голос Самарии на русском языке

Рецензия на роман Александра Казарновского "Поле боя при лунном свете"

Религиозно-философский поселенческий боевик. Таким нагромождением слов попытаемся обозначить новый литературный труд Александра Казарновского - бывшего москвича, познавшего глубинный смысл слова «Родина» на горной вершине поселения Элон Морэ. Новое произведение русскоязычного писателя Самарии основано на реальных событиях, хотя имена героев изменены. Казарновский был сам свидетелем, но не ограничился сухим изложениям в стиле документального фильма. Он преподнес нам художественное произведение изысканного качества, включившее религиозные и философские углубления. Другим писателям приходятся выдумывать и вымышлять событийный ток произведений. А у нас насыщенность драматических явлений столь сильно сконцентрирована, что простой рассказ о месяце жизни превращается в повесть с философским оттенком.

Это первый роман, написанный от имени религиозных жителей поселений, первая попытка поведать городу и миру правду о происходящем в горячих точках «территорий». Казарновский не ограничился сухой бытописью последних лет кровавой интифады. Он вводит нас во внутренний мир религиозного казачества Израиля, поставив в центр событий героя, который мог бы быть нашим бывшим сокурсником или другом детства.

Автор не навязывает читателю свое мировоззрение, а вводит его в ход событий и раскрывает перед ними палитру переживаний героев – русскоязычных поселенцев и коренных израильтян. В книге отсутствуют призывы и лозунги, в ней нет рельефных обобщений. Пожалуй, они бы только помешали читателю понять, что такое еврейская Самария сегодня. Там стерты грани между коренными и новыми, там люди не спрашивают, зачем мы сюда приехали. Многие основные проблемы нашего обустройства в Израиле не отражены в книге, потому что свист пуль и мелодия «кадиша» на похоронах друзей выявили истинно важное, подчеркивая маловесность привременного и преходящего.

Тем не менее, книга имеет свой русский привкус. «Поле боя при лунном свете» - название книги Александра Казарновского и прямая цитата из Александра Галича. Несомненно, что в самые ответственные минуты жизни автор произносил слова из молитв на иврите. Но и впитанное из русской культуры еще плещется в его сознании и подсознании. Не как основное, не как направляющее, но дорогое и незабвенное – «родом из детства». И так интересно обнаружить, что многое из живой и чувственной русской созерцательной культуры не отмирает после наложения на него библейских ипостасей, но обретает новый смысл и новые краски. Автор не эмигрант, а интегральная часть самарийского рельефа и культуры Книги Книг. Но он не отказался от опыта и пристрастий прошлой жизни. Забрал их в Элон Морэ, переосмыслил и принес на алтарь борьбы за Израиль и за освящение имени Творца.

Теперь нет надобности объяснять, почему взявший книгу в руки не оторвется от нее. И не только потому, что Казарновский представил нам высокохудожественный труд (он по праву считается одним из лучших русскоязычных писателей Израиля). И не только благодаря невероятно интересной событийной канве. Автор сумел поместить на страницы книги каждого из нас. Читаешь ведь и думаешь, разве это не я тут нахожусь под обстрелом и разве не я читаю субботнюю молитву за себя и за друга, погибшего два дня назад? Нет, не я, но ведь так хотелось бы приблизиться к духовному богатству и отважному благородству автора…

Александр Казарновский родился в Москве пятьдесят три года назад. Его путь к еврейству и Израилю был околичным и витиеватым, как и у большинства из нас. Александр переступил через соблазн крещения, общаясь с Александром Менем, а позже искал ответа на вопросы у литовского католического священника Станислава Добровольскиса. После долгого разговора ксендз понял, насколько сильны иудейские корни молодого правдоискателя и порекомендовал ему начать свой религиозный путь через синагогу и выполнение заповедей Торы. Читателю легко будет поставить себя на место автора, ибо кто из нас не совершал остановок возле чужих центров духовных поисков, не говоря уже о вселившейся в нас с детства русской культуры. Вернее, все мы блуждали окрест чужих виноградников, но мало кому хватило целостности и последовательности донести душевные порывы юности до Иерусалима, не растратив себя до иссяка сил по дороге.

Литературный талант Казарновского выявился с ранних лет. Он писал стихи, прозу, занимался художественным переводом. Его публиковали в «Московском комсомольце» и других изданиях. Однако погружение в Тору и еврейскую культуру, окончательно утвердившееся к концу 1986 года, вытеснили на время писательские порывы. В годы перестроечного кипения Казарновский создает еврейскую воскресную школу и остается ее директором до репатриации в 1993 году. В то же время он возглавляет религиозное молодежное движение «Бней Акива» в России. И уже тогда он задумывает создание интерната для русскоязычных детей в Израиле.

Всегда чуждый шкурничеству мелкого карьериста, Казарновский отказался от участи купленного религиозного функционера в Москве. Как только дела там начали входить в рутинное русло, он двинулся в Израиль и сразу – в поселение Элон Морэ возле Шхема. Понимал ли Александр уже тогда, что погружение в тель-авивскую обыденность убьет в нем идеалиста и правдоискателя или же ему просто сразу полюбилось религиозное поселение с видом на Шхем? Вот что говорит он сам: «Я впервые попал в окрестности Шхема за год до репатриации и сразу понял, что жить надо именно там, где эпицентр еврейской истории наших дней. И так получилось, что именно в Элон Морэ появилась возможность создать религиозный интернат для русскоговорящих детей». С тех пор он работает в интернате учителем Торы, английского и классным руководителем.

Двенадцать лет проживания в Элон Море чувствуются, когда Александр водит гостей по поселению и окрестностям. В самом поселении немного памятников библейской старины, но при обзоре окрестности выявляем живой картиной давно слышанные по чтению Торы и пророков названия и имена. В самом Элон Море идем в квартал старожилов, куда три года назад проник вооруженный араб и расстрелял целую семью. По вечерам Казарновский взирает на зловеще растущий Шхем и замечает. Тем не менее, у него нет сомнения: «Если Элон Море – это наше настоящее, то Шхем – будущее». Именно на вершине холма Элон Море взыграл в Казарновском талант писателя с особой силой. Не случайно он был награжден премией «Олива Иерусалима» за свое произведение.

Переданный палестинскому врагу город действительно зловеще излучает тусклый дымный свет по вечерам. А при въезде в Шхем стоит одиноко гробница Йосефа, оскверненная и попранная бесноватыми. Словно как встарь: не хотели братья видеть и слышать Йосефа, а предали и продали его. Так вот выходит: снова продали Йосефа ишмаэлитам. С конца 2000 года евреям вход запрещен. Группы самоотверженных и мужественных хасидов проникают иногда к гробнице под покровом ночного мрака. Им стараются препятствовать израильские власти – ловят, арестовывают, сажают. Для Александра Казарновского эти слова не просто хроника событий последних лет. Он провел сам не один год в ешиве «Од Йосеф хай» у гробницы Йосефа. В его книге рассказывается о человеке, направившемся из Элон Море к гробнице Йосефа сразу после бегства - пугливого душепродавства власти. Рав Либерман «пошел к своему праведнику». Это случилось в субботу утром. Его долго искали потом. Нашли уже труп.

Помните нападение на школу мальчиков в поселении Итамар? Там погиб ученик Казарновского. А помните взрыв на автобусной остановке в Гива Царфатит через неделю после Итамара? Там погиб другой ученик Александра, товарищ погибшего. Пожалуй, нигде так не прошлась интифада по жизням, как в районе Шхема. Как будто, мерой за меру. Оставили бесноватым врагам гробницу Йосефа, продали его ишмаэлитам, а затем лучшие и достойные гибнут, искупляя грехи поколения.

О чем книга Казарновского? Об этом. Он раскрывает нам подноготную поселенческой жизни, религиозного неосионизма, интифады. При прочтении чувствуешь, как сам участвуешь в событиях. Казарновский хлещет кнутом-повествованием, косвенно обращаясь к нам: «Где же вы, братцы?» Он не пишет этого прямо, но так поднимает уровень совестливости, что немыслимо не задаться вопросом.

Сам писатель хорошо понимает, какие мысли пробуждает его произведение: «Все мы духовные полукровки. Но в моей книге побеждает еврейская половинка. Это голос Самарии, переложенный на русский лад». К концу прочтения книги ловишь себя на мысли, что описываемые Александром баталии ничуть не отталкивают и не отпугивают. Более того, немного завидуешь автору и сам думаешь всерьез, как бы поскорее оказаться на «поле боя при лунном свете»… Похоже, именно туда вел нас автор: «Я не навязываю свои мысли, но хочу поделиться своим опытом с русскоязычным читателем. Хотите оказаться в авангарде истории, хотите увидеть своими глазами как библейские пророчества оживают? Хотите наполненной жизни, позволяющей духовно и интеллектуально расти? Хотите настоящих переживаний и настоящей борьбы? Это я нашел в Самарии. Здесь не только дом, но и надежда с верой. Слабость духа и бесцельность существования стали знаковыми отличиями нашего поколения. Но есть и другие потоки, которых мы так искали в Израиле. Мне посчастливилось. Я нашел здесь содержание и смысл жизни».

19.06.2005

Александр Казарновский Поле боя при лунном свете, роман

Hosting by