Яков Бендерский

Рождение и воплощение в жизнь одного проекта

«Как было бы увлекательно проследить сквозь века
авантюры одной идеи. Не шутя, осмелюсь сказать:
это был бы идеальный роман».
Владимир Набоков

Когда я слышу с пафосом произнесенное, сквозь вытянутую губу протянутое, как бы случайно в разговор вброшенное, но от того не менее смачное и многообещающее словечко «проект», то почему-то сразу внутренне напрягаюсь и задумываюсь: не подсмеиваются ли надо мной, не подкалывают ли? А временами даже кажется, будто под словом «проект» скрывается закамуфлированный «прожект». Так часто словцо сие в совершенно разных статьях в глаза бросается, так дружно из уст вылетает, что так и напрашивается: взять и проверить частотность его употребления в современных СМИ. На глазок же видно, что попадет оно сходу в лидирующую десятку.

Что только не именуют теперь проектами?

Издание новой серии книг и появление большой телевизионной программы, театральное представление и эстрадное шоу, современные компании старт-ап, поиски новых лекарств и разработки электронных средств связи, необычные интернетовские программы и традиционные научные исследования, создание огромных архитектурных ансамблей и разработки в области микро и нанотехнологий. Все вопросы от дверной ручки до инкрустированной серебром ножки, от поиска работы до поиска места успокоения на кладбище – все именуются гордым словцом «проект». Для того чтобы засветиться и попасть точно в стремя времени, крепко оседлав на сей раз не Пегаса, а норовистого коня удачи, остается только одно: изобрести проект. Если придумал нечто и назвал свое начинание проектом, значит жди теперь отзывов и толпу подражателей. Почему бы и мне, простому смертному, не лишенному, однако, тщеславия и надежды прославиться, не открыть свой малюсенький проект, который заключается в том, чтобы отслеживать судьбу проектов.

Замечание Владимира Набокова, вынесенное в эпиграф, кажется мне, с этой точки зрения, бьющим точно в цель. И хотя, конечно, нет у меня такого таланта как у великого Набокова; хотя не прошло еще столько времени, чтобы можно было сказать, будто минули века, давшие возможность созреть идее; хотя не пишем мы захватывающий роман, а лишь непритязательную статью, но тем не менее и нас увлек замысел: проследить за развитием зримой и живой идеи. Потому и решил я внимательно и досконально исследовать все перепитии зарождения, воплощения в жизнь, пышного расцвета и заметных перемен перспективной идеи - молодежной образовательной программы, одного некоммерческого проекта.

Разговор у нас сегодня пойдет не о проектах вообще, а лишь об образовательных проектах в Израиле в частности. Но даже в этой узкой области есть где разгуляться воображению: тут и много лет назад созданный проект «Сэла» и его близнец «Сэла – Така», тут и схожий с ним, однако же другой проект «Таглит», здесь и новомодные молодежные программы «Халом» и «Маса». Охватить все проекты и молодежные программы, созданные за последние годы в Израиле, окинув их сверху зорким орлиным взглядом, нет никакой возможности. Опять же, не углубляясь в особенности каждой программы, не объясняя преимуществ или недостатков отдельных, остановимся лишь на одном, хорошо знакомом нам проекте.

От «НААЛЕ» к «НААЛЕ – 16»

Так уж случилось, что довелось мне маленьким винтиком покрутиться в гигантском колесе проекта. Изнутри ощутить все камешки-препятствия на непроторенной дороге, набить синяки да шишки на непроверенной методике, запутаться в начальниках-руководителях проекта, и, наконец, интуитивно понять, куда колесо то катится. О чем и хочу сейчас поведать.

Первые экспериментальные ростки новой программы появились в 1992 – 1993 году, хотя в то время подлинные масштабы и очертания еще не прорисовывались так четко. Теперь же выясняется: так как в основание положена была мощная идея, то и жизнь ей была уготована долгая. Мыслилось дело так: создать в Израиле сеть специальных классов, собранных на территории бывшего Советского Союза, привезти их в страну без родителей, дать им хорошее образование, а потом за детьми потянутся сюда и семьи. Такая масштабная многоцелевая акция не должна пройти бесследно и кануть в Лету, накопленные ею опыт, как мне кажется, следует изучать и восстанавливать, чтобы ее находки и просчеты, взлеты и падения, положительные открытия и смертельные неудачи легли в копилку серьезного воспитательного опыта.

Первоначально НААЛЕ (аббревиатура, составленная из первых букв) возникла как дитя двух родителей: Министерства иностранных дел и Министерства образования, где первое министерство отвечало за логистику, второе - за финансирование школ. Так как давно известно, что у семи нянек – дитя без глаза, так и в нашем случае: проект не провалился в черную дыру между двумя партнерами только благодаря усилиям нескольких энтузиастов (Ишаяху Ухиэли, Бени Хадад, Эли Таран, Саша Крупицкий), которые организовали независимое управление программы НААЛЕ, устроившись как бы между министерствами. С первых дней и до сего дня весь проект лежит именно на их плечах.

Спустя год Алиат – ха – ноар (Управление по делам молодежи) открывает свой проект НААЛЕ -16, параллельно с оригинальным НААЛЕ. Номером 16 оно названо потому, что участвовали в проекте шестнадцатилетние подростки. А уже через два года Управление по делам молодежи взяло под свой контроль всю программу. Но в 1997 году вновь возродился оригинальный проект, однако уже с некоторыми изменениями. С тех пор по этой схеме и существует программа, с той лишь разницей, что связь с Россией осуществляет Сохнут, а не Министерство иностранных дел.

Автор не ставит перед собой историческую задачу: проследить за тонкой игрой разных сил и влияний израильской высокой политики в борьбе за первенство, за добрый кусок финансового пирога. Разве уследишь за необъятным, разве рассчитаешь вектор различных сил, направлений, влияний, амбиций и устремлений, разве точно взвесишь долю участия и заслуг министерств и ведомств без весов и противовесов – заметим лишь с удивлением, что за всей этой китайской дипломатией не исчезло само дело, не выплеснут был с водой сам ребенок, не закрылся проект.

Из интервью с Соней Чудновской – координатором программы.

- Изменилось ли что-то в нынешнем проекте НААЛЕ по сравнению с прежним?

- Конечно, изменилось. Во-первых, нынешний набор совсем не такой, каким он был вначале. Первые годы главной задачей было отсеивать как можно больше ненужных ребят, слишком велика была популярность, слишком сильно давление родителей, слишком желанна цель. Сегодня же резко поменялся демографический потенциал, и желающих поступить в программу стало значительно меньше.

Во-вторых, появилось альтернативное решение – выросла и встала на ноги целая сеть конкурирующих между собой еврейских школ на территории бывшего Советского Союза, которые предлагают прекрасные условия получения образования на месте, а не в Израиле.

Раскрутка проекта

Началось все в 90–ые годы с настоятельных писем родителей, направленных в еврейские Культурные центры с просьбой дать возможность детям, заканчивающим школы, продолжить образование в Израиле. Нашлись, как это не покажется странным, и на израильской стороне внимательные уши, которые прислушались к настойчивым просьбам и протянули руку навстречу. Решено было направить экспериментальную группу ребят в Израиль на два года, для чего избран был киббуц «Квуцат Явне».

Эксперимент оказался столь успешным, что уже на следующий год была запущена трехлетняя образовательная программа, о которой мы и говорим.

Начинается разработка общей стратегии проекта: подбор профессиональных кадров, определение приоритетных направлений, поиск источников финансирования, создание сети, которая сумела бы выловить лучших и подходящих учеников, подготовка школ-интернатов к приему гостей, создание новых программ обучения.

На каждом этапе проекта решались свои проблемы, возникали свои тактические задачи, опробывались определенные методические разработки.

Первый этап – подбор кадров. Имеется в виду как кадров исполнителей: организаторов, педагогов, психологов; так и выявление сильных учеников, способных перенести тяготы интеграции, сложности жизни без родителького надзора.

Широко и всеохватно была заброшена сеть поиска: как в бывших республиках Союза, так и на необъятной территории России. В определенных местах собирались приемные комиссии, проводили занятия, конкурсные отборы, беседы с родителями.

Были разработаны специальные программы отбора учеников. Рассказывали, что первоначально на одно место в программе подавали заявку 9 – 10 ребят, а уж из них следовало отобрать самых умных, самых трудолюбивых, самых выдержанных и самостоятельных. Отборочные экзамены включали несколько этапов: сначала изучение личных дел и выборку лучших, затем – психометрические тесты, после этого – психологическое тестирование. На последнем этапе проводились индивидуальные собеседования отобранных учеников с психологами и руководителями отделений. Лишь немногие могли реально претендовать на место в программе.

Вы бы видели те задания, порешали бы те задачи, уверяю вас, все было сделано отменно, работа была в высшей степени профессиональной, а главное, что встречается крайне редко – интересной. Попутно была разработана уникальная экспериментальная система проверки знаний, подобраны разноуровневые многофункциональные тесты, усовершенствованы методики, не выходящие за рамки учебных программ.

Правда до сих пор совершенно непонятно, каким же таким фантастическим образом, после всех труднейших испытаний и проверок, после многочисленных собеседований, все же умудрялись прорываться такие бездарности, которые видны насквозь даже без специальных тестов.

Из интервью с Соней Чудновской – координатором программы.

- Отслеживает ли программа судьбу выпускников?

- С самого начала работы Управление программы НААЛЕ поставило в известность родителей, что будет сопровождать и помогать участникам проекта на протяжении трех лет учебы, а затем трех лет после окончания школы. Это сопровождение включает в себя как финансовую поддержку, так и моральную заботу во время службы в армии, во время учебы в высших учебных заведениях, а также помощь в бытовых вопросах: снятии квартиры, поиска работы и прочее.

На самом деле неоценимую помощь оказывают прежде всего школы, которые не просто наблюдают за судьбой своих выпускников, но и всячески помогают им, не ограничиваясь рамками трех учебных лет.

На уровне школы

Вот, наконец, сидит перед нами собранный и укомлектованный класс НААЛЕ. Пятнадцатилетние птенцы, пытающиеся казаться взрослыми и опытными, но на самом деле напуганные и ошеломленные свалившимся на них новым миром. Глазеют на тебя и изо всех сил пытаются осмыслить: куда они попали? Теперь им предстоит тяжелая дорога адаптации к местным израильским реалиям: климату (нельзя сказать, чтобы райскому), нашей школе (школа-интернат «Мосинзон», специально подготовленная к программе), маленькому городку Ход – ха – Шарон (обычному израильскому поселку), окружению (в общежитии школы живут ребята как местные, так и приехавшие из Франции и Южной Африки, Канады и Америки, Германии и России, Украины и Грузии), политической обстановке (не будем сыпать соль на раны), а главное – языку. Обрушившийся на них водопад свежих впечатлений и новостей следует как можно быстрей переварить и быстро включиться в учебный процесс. Ведь занятия с первых дней предполагают полное погружение в язык – почти все предметы читают на иврите.

Сидит перед тобой класс, вопросительно глядит на тебя и как будто спрашивает:

- Кто ты такой, что ты нам предложить собираешься?

Для начала открываю журнал и стараюсь расшифровать фамилии мало того, что написанные с ошибками, так еще и весьма дико звучащие на иврите. Здесь меня ожидает первая неожиданность. Косяком идут имена и фамилии русские, украинские, грузинские, чеченские - вот только еврейских почти не встречается. В списке значатся: Иванов Петр, Пономарев Иван, Герасименко Артем, Агадгомешвили Нана, Дарказени Диана, Колтун Лена, Непомнящая Зарина, Мороз Даша и даже непонятно какого происхождения Авсилай – Смокин Павел. И не спросишь никого, не поспоришь, почему обязательно должны прорваться в программу дети, отдаленно и косвенно связанные с еврейством, неужели нельзя отобрать для учебы еврейских детей? Но тайна сия велика есть и не нам ее решать.

И хочется на манер Гоголя, устроившего в «Мертвых душах» незабываемый парад имен и написавшего по этому поводу чудесные страницы, остановиться и полюбоваться на несколько примечательных фамилий.

Откуда взялась в нашей программе, например, та самая Мороз Даша – чернобровая украинская дивчина, кровь с молоком, воспитанная в украинской семье, взращенная на добром шмате подсоленного сальца с хрустящей нежной цибулькой вприкуску, взлелеянная на сочных ватрушках и сладеньких вареничках с вишней – как живется тебе здесь, как привыкаешь ты к кошерным обезжиренным блюдам еврейской кухни? Или Пономарев Ваня, белоголовый курносый хлопец из провинциального зауральского городка, добрый и наивный паренек с великим интересом глядящий на необыкновенный мир, - каким чудом занесло тебя сюда, как могло такое тебе присниться?

Спустя годы многократно убеждался в обратном: многие примут гиюр, уйдут в армию и честно отслужат там, отзанимаются в высших учебных заведениях, создадут свои семьи, займут свои кресла в солидных фирмах, - и уже никто и никогда не найдет в них никаких отличий от урожденных израильтян.

Однако вернемся на наш урок.

Что ответить мне, глядя в изумленные глаза класса: что ждет вас здесь, как будете учиться, если все предметы с первых дней преподают на иврите; почему так открыто и доброжелательно ведут себя эти странные преподаватели, которых следует называть только по имени: Ривка, Дорит, Ицик, Янкале – столь отличные от прежних учителей; с какой стати нам здесь изучать в таком объеме русскую литературу?

Учебная загрузка учеников чрезмерно плотная, перенасыщенная. Вы слышали когда-нибудь про учебный день, который длится с восьми утра до пяти часов вечера и включает тринадцать-четырнадцать уроков? Кроме того добавьте вечерние занятия подготовки домашних заданий, всевозможные кружки и спортивные секции, дополнительные уроки, которые предоставляет школа, и вы поймете, что время должно быть резиновым, чтобы вместить все. А у ребят из программы это обычный день. В таком темпе пролетает пять дней в неделю, лишь в пятницу разгрузка: шесть уроков, чтобы успеть разъехаться по родственникам. Для сравнения: обычный израильский класс занимается шесть – семь часов в день.

Что интересно? Уже через год классы НААЛЕ легко опережают израильские классы по итогам успеваемости, а через три года показывают результаты, которыми школа гордится долгие годы. Выпускные экзамены дети сдают полностью на иврите.

Все вопросы учебы и быта с этого момента ложатся на плечи школы. Накормить и напоить вовремя и сытно, уложить спать, чтобы было мягко и сладко, обеспечить учебными материалами, не дать заскучать и заныть, обеспечить медицинской помощью – для всего этого в школе создана группа воспитателей.

Промахи программы

Было бы глупо и нечестно заявлять, будто идет программа гладко и безошибочно, будто все ученики успевают и продолжают жить в Израиле, будто бы нет ошибок, срывов, а то ли полных провалов. Может быть, кто-то помнит страшную историю, случившуюся несколько лет назад, когда один из участников программы, 17 – ти летний юноша зарезал своего воспитателя. Именно тогда появились критические статьи в русской прессе, в которых была перечеркнута вся программа НААЛЕ, где открыто заявлялось, что проект не удался, что доверено дело непрофессионалам, что следует немедленно закрыть программу. Я мог бы добавить к этому тяжелому случаю еще несколько отрицательных примеров, известных нам. Так был расформирован и отослан по домам целый класс, в котором были раскрыты случаи воровства, насилия, издевательств. Утонул ученик, самовольно сбежавший из школы на море, несколько ребят оказались за решеткой, уличенные в кражах и грабеже. Отослана домой группа ребят, спровоцировшая драку с местными подростками. И так далее.

Однако говорить из-за этого о провале всей программы было бы неправильно.

Из интервью с Соней Чудновской – координатором программы.

- С твоей точки зрения, какие промахи были допущены в проекте НААЛЕ?

- Трудно вот так сходувспомнить и сформулировать недостатки программы. Как и в любом серьезном деле можно найти их и у нас, но в целом считаю программу удачной.

Теперь о том, что не получилось:

- до сих пор нет взвешенного и современного подхода к ппрограмме;

- нет настоящего подбора кадров педагогов и воспитателей, мало специалистов;

- одна из болевых точек: не согласованы планы Министерства образования и управления по программе НААЛЕ.

- Министерство образования проявило жесткость и негибкость по отношению к нашим выпускникам: не были разработаны специальные выпускные экзамены, а потому пришлось ребятам сдавать на общих основаниях, что привело, конечно же, к посредственным результатам;

- не подготовлены до сих пор специальные учебники для программы;

- в полной мере не разработаны новые методики преподавания – в конце концов мы не выдерживаем конкуренции с набирающими силу еврейскими школами на местах.

26.01.2006

Hosting by