Марк Зайчик

Палач нациста: «Эйхман был невысокий, вежливый и очень аккуратный человек»

Через короткое время после того, как суд вынес смертный приговор Адольфу Эйхману, нацистскому преступнику и организатору Холокоста, а Верховный суд отклонил апелляцию о помиловании, в Управлении тюрем Израиля начали выяснять кто сможет привести этот приговор в исполнение. Это было 50 лет назад.

74-летний раввин Шалом Нагар, крепкий, для своих лет, мужчина, рассказывает:

«Командир вызвал меня и сказал: может быть все это и не произойдет, но, в конце концов, возможно, именно тебе придется нажать на кнопку. Я понял о чем он говорит, и ответил, что я не хочу этого.

Меня одолевали сомнения: с чего это вдруг я убью живого человека, даже если этот человек злодей? Командир спросил меня, почему я не хочу этого сделать. Я сказал: вот есть наши братья-ашкеназы, которые потеряли семьи в Катастрофу, пусть они и делают, это их право, а я что?

Командир сказал мне, что я прав. На этом разговор закончился. Он спросил всех охранников, которые дежурили в камере Эйхмана. Из 22 человек 21 согласился, то есть все, кроме меня. Министр полиции решил провести жеребьевку, чтобы потом никто не жаловался, что его обошли (почему один повесил Адольфа, а другому этого сделать не поручили). Он сказал: «Бросаем жребий, тогда никто не пожалуется».

Согласно законам приключенческого жанра ("жизнь - лучший сценарист"), именно Нагар был тем, кто вытащил ту самую бумажку, которая дала ему право повесить Эйхмана.

Все те, кто охранял Эйхмана, работали в таком режиме: сутки сторожишь, двое дома. Каждые три часа охранник шел отдыхать. Из 22 человек трое были европейскими евреями, которые прошли концлагеря, потеряли близких.

Все охранники, работавшие в тюрьме Рамле, прошли собеседование с психологом, который выявлял их нервную устойчивость, адекватность и другие данные. Еду Эйхману приносили из общей кухни тюрьмы Рамле, в закрытом на замок металлическом бачке. Отдельная камера Эйхмана находилась на втором этаже тюрьмы Рамле. Всего в «квартире» этого человека было 5 тюремных камер, в осовном для охраны, отдыха и наблюдения. Охранники не были вооружены.

Шалом Нагар и еще 21 охранник сторожили Эйхмана с декабря 1961 года по май 1962 года

Именно Нагара начальник просил попробовать принесенные из кухни блюд. «Зачем?» – спросил Нагар. Он был тогда в возрасте 24 с половиной лет, он был ребенком-сиротой, который в 14 лет репатриировался из Йемена.

Нагар служил до этого в пограничной охране, почти ничего не знал про Катастрофу, у него была своя личная Катастрофа. Он был круглый сирота, без родственников и знакомых.

Кое-что он, конечно, знал. Всегда ужасался этому кошмару массового убийства женщин, стариков и детей. Очень трудно ему было связать все это с человеком, которого он охранял. Тот всегда здоровался, прощался, благодарил, тщательно и медленно мыл руки после уборной, куда его водил Нагар, (предварительно сковав ноги Эйхмана кандалами). Так ему приказал командир, «чтобы тот знал, что сидит в тюрьме». Очевидно, боялись, что Эйхмана отравят, потому и просили нас пробовать его обеды.

Один парень из внешней охраны, его фамилия была Блуменфельд, упросил меня пустить его к Эйхману на минуту, он хотел ему что-то сказать.

«Ничего делать не буду, только скажу и все», - пообещал Блуменфель. Я его пустил, что было против правил. Эйхман уже был в кровати. Блуменфельд подошел к нему, закатал рукав рубахи и показал номер из концлагеря. Потом он к нему нагнулся и сказал по-немецки: «Видишь, вчера я был у тебя в руках, сегодня ты у меня, так жизнь устроена».

Эйхман начал орать, очень испугался, люди сбежались. Мне был выговор за это, меня хотели выгнать. Но Блуменфельд правильно сделал. Не трогал его, только сказал то, что хотел.

Несколько часов каждый день Эйхман писал книгу о своей жизни. Бумагу ему приносили по утрам. Почерк у него был ровный, четкий, разборчивый. Исписанные листы забирали потом и отдавали в архив мемориала Яд ва-Шем. Для истории.

Эйхмана выкрала в Аргентине оператиная группа Мосада и привезла его на самолете в Израиль. Целая история была с этой доставкой, но сегодня рассказ не о захвате Эйхмана и переправке в Израиль. Сегодня о его казни.

31 мая 1962 года Нагар шел с женой по улице города Холон в гости к теще на обед. У него был законный выходной после суточного дежурства в тюрьме. Возле них остановилась машина и командир сказал из кабины в открытое окно: «Давай Нагар, не хватает людей, извиниите меня госпожа Нагар, служба». Больше он ничего не сказал. Фамилия командира была Мерхави.

Шалом Нагар говорит сегодня, что тогда сразу понял в чем дело. Начальник отвез его в тюрьму. Нагар был в форме, потому что ему всегда нравилось ходить в форме.

В тюрьме Нагару дали носилки, простыни и бинты. «Жди здесь пока я тебе не скажу что делать», - сказал ему командир. Потом Нагара позвали на второй этаж тюрьмы. Эйхман уже был там вместе с адвокатом и священником. Эйхман выпил стакан вина. Ему объявили, что настало время. Он пошел к виселице.

- Что вы почувствовали в тот момент, господин Нагар?

- Ничего, ни жалости, ни радости, ничего.

Было 9 часов вечера.

30 лет факт того, что Шломо Нагар повесил Адольфа Эйхмана, хранился в тайне от всех. В семье знали, но никто никогда не проговорился. Тогда же Нагар, как и остальные охранники, получил почетную грамоту, в которой было написано «За преданный труд в подразделении 1а».

А в тот вечер ко мне подошел командир и сказал: «Шалом, я знаю, что ты не хотел этого. Но жребий вытянул ты и ты должен это сделать. Давай, Шалом».

Он показал мне две фотографии, на которых немцы рвали руками еврейских детей на куски, я потом видел одну такую фотографию по телевизору. Смотреть на это было невозможно. «Вот так они это делали, Шалом, - сказал командир. - Не думай, Шалом, что они без вины виноватые».

Я сказал ему, что «приказ есть приказ». И потом я знал, что Эйхман конечно не святой человек, это тот изверг, который совершал страшные поступки, и суд решил, так как решил.

Эйхман отказался от повязки на глаза. Ему надели петлю на шею. Веревка была простая, суровая. Нагар нажал на кнопку, створки под ногами Адольфа раскрылись и его тело тяжело ухнуло вниз. Как бы прозвучал звук глубокого выдоха, как бы прозвучало слово «отомстили».

Потом Нагар вытаскивал, вместе с командиром Мерхави, тело из петли, приподнимая Эйхмана за ноги. Тело было очень тяжелым. Глаза у повешенного выкатились, язык вывалился наружу. Это был первый и последний казненный в Израиле человек - за все годы существования еврейского государства. Правда, во время Войны за независимость расстреляли по ошибке офицера разведки ЦАХАЛа. Его ошибочно приняли за предателя. А вот настоящего преступника казнили только одного.

Нагар испачкался в крови, которая пошла у повешенного изо рта. Потом жена, когда он вернулся домой в 5 утра, спросила его, что это, Шалом? «Послушай новости по радио и узнаешь», - ответил Нагар и пошел спать. Заснул он без сновидений. Это потом у него пропал сон.

Для того, чтобы сжечь тело повешенного Адольфа Эйхмана, во дворе тюрьмы Рамле построили специальную печь. Печь была так раскалена, что к ней было невозможно подойти. Нагар с другими охранниками положил носилки с телом убитого на каталку, к которой были прикреплены полозья.

По этим полозьям носилки с телом съехали в раскрытые дверки печи. Дверки захлопнулись. Эйхман сгорел, от него осталась кучка пепла. Ночью полицейский катер выехал в открытое море и офицер полиции рассеял из глиняной кадки пепел от сожженного тела Адольфа Эйхмана по темной спокойной воде.

Оберштурмбанфюрер Адольф Эйхман, уроженец Австрии, был организатором окончательного решения еврейского вопроса. В городе Линц учился в той же школе, что и Адольф Гитлер. Был невысок, худ, его обижали одноклассники. По профессии был бухгалтером. Руководил специальным подотделом Главного управления имперской безопасности рейха.

20 января 1942 года он был одним из главных участников заседания в Ванзее, на котором было все окончательно согласовано и решено по поводу евреев.

Несколько лет назад в квартире Нагара в Холоне раздался звонок. «Это Мордехай?» - спросил хозяина мужчина. «Нет, здесь таких нет», - ответил Нагар и повесил трубку. Звонок повторился еще два раза и Нагар всякий раз отвечал, что нет, он не Мордехай, таких здесь нет.

Потом мужчина сказал: «Я знаю, что ты Шалом Нагар, что ты тот, кто повесил Эйхмана, я знаю что ты унаследовал душу того самого Мордехая, который повесил злодея Амана»...

Речь шла о Мордехае, который разобрался когда-то с персидским злодеем Аманом, спасая евреев от катастрофы. Праздник еще есть такой в честь этого события, называется Пурим. Полагается по закону крепко выпить в этот день иудеям. И.В. Сталин тоже помер в Пурим, для тех кто не знает, в Пурим 1953 года.

За эти годы Шалом Нагар стал раввином. Многое пережил. Говорит, что ему долгое время снились кошмары по ночам. Эйхман являлся ему во сне. «Я говорил себе, что Эйхман должен был умереть, потому что не был человеком. Он не был ведь и диким зверем. Лев съест человека, насытится и спит. Эйхман никогда не чувствовал насыщения, никогда».

К психологу или психиатру Нагар не обращался никогда. Чувство освобождения от тяжести тела Адольфа Эйхмана Нагар почуствовал через год, примерно, после казни. Он вернулся к иудейской традиции, стал религиозным человеком.

«Я почувствовал, что есть Кто-то, кто охраняет меня. Хорошо, что Творец одарил нас свойством забывать, я забыл этого человека», - говорит Нагар. Он закончил, после казни Эйхмана, школу, затем поступил в офицерское училище. Всего он прослужил в Управлении тюрем Израиля 28 лет.

Его имя стало известно в стране после того, как диктор армейской радиостанции Ади Тальмор 30 лет назад рассказал о Шаломе Нагаре в прямом эфире.

За все 50 лет, прошедшие с того майского вечера, Нагар лишь однажды подумал, что в Израиле должны приговорить преступника к смертной казни. Речь идет о двух юношах, которые убили семью Фогель (родители и трое маленьких детей) из поселения Итамар.

«Я смотрел телевизор, вспоминал Эйхмана и думал, что если их приговорят к казни и мне предложат ее исполнить, то я с радостью это сделаю», - говорит Нагар.

К смерти этих румяных и спокойных молодых людей с семитской внешностью не приговорили.

Все-таки Шалом Нагар часто повторяет, что он «не убийца», что он «хороший человек». Повесить другого человека, по его словам, даже если он Адольф Эйхман, не является большой доблестью.

«В этом деле нечем гордиться. Я просто повесил человека, который уничтожил 6 миллионов евреев. Мой поступок не воскресил никого из убитых. Я получил приказ и исполнил его», -говорит Шалом Нагар.

За всю свою службу Нагар охранял много разных преступников, среди них были ужасные люди. Например, японец Козо Акамото, который 30 мая 1972 года расстрелял в аэропорту Бен-Гуриона 24 человека. Он получил пожизненное заключение. Были и дргуие преступники. «Но такого как Эйхман больше не было", - говорит Шалом Нагар. Это правда.

"zman.com", 21.02.2012

Другие статьи о Холокосте

Hosting by