Ицхак Стрешинский

Зеев Жаботинский и еврейская традиция

29 Тамуза (в этом году 5 августа) исполнилось 65 лет со дня смерти Зеэва Жаботинского, видного сионистского деятеля, мыслителя, писателя, поэта.

Какое место в жизни этого выдающегося еврейского деятеля занимала еврейская традиция? Иногда его представляют атеистом, "борцом с религией"… Соответствует ли это действительности? Познакомимся с тем, что говорил и писал сам Жаботинский, и с фактами его биографии.

Зеэв (Владимир) Жаботинский родился 18 октября 1880 года в Одессе, в семье Йоны (Евгения) и Хавы (Евы) Жаботинских. Отец умер, когда ему было шесть лет. В автобиографической книге "Повесть моих дней" Жаботинский так характеризовал атмосферу, в которой он рос: «Помимо уроков древнееврейского, в ту пору у меня не было никакого внутреннего соприкосновения с еврейством. После смерти отца я до конца года ходил три раза в день в небольшую синагогу ювелиров, что была неподалеку от нашего дома, но не участвовал ни в каких других молитвах, кроме кадиша. Дома строго соблюдался кашрут, мама зажигала свечи вечером в пятницу и молилась утром и вечером, и сестра тоже выучила благодарственную молитву и "Шма", но все эти обряды не проникли в наши сердца…».

Уже в раннем возрасте Жаботинский сочинял рассказы, фельетоны, пьесы, занимался переводами, был корреспондентом российских газет заграницей. Его творчество было высоко оценено Горьким, Куприным и другими известными писателями.

В 1903 году Жаботинский активно включился в сионистскую деятельность, организовал самооборону в Одессе, перевел "Сказание о погроме" Хаима-Нахмана Бялика с иврита и начал писать статьи на еврейские темы.

В этот период он относился к еврейской традиции и к соблюдении заповедей как к вещам, необходимым в галуте для сохранения еврейского народа от ассимиляции.

В брошюре "Сионизм и Палестина", изданной в 1905 году, он писал: «Не религия, а национальная индивидуальность является той святыней, которую наш народ так упорно отстаивал и отстаивает. Для всякой народности, живущей в нормальных условиях, охраной и оградой ее национальной личности является национальная территория и национальная организация. Израиль лишился и того и другого; тогда инстинкт национального самосохранения цепко ухватился за единственное, что могло сыграть роль непроницаемой стены между еврейством и другими племенами, и в тоже время послужит скрепляющим цементом внутри самого еврейства самого еврейства: за религию, – и притом непременно уснащенную всякого рода ограничительными толкования. Инстинктом национального самосохранения народ почуял, что до тех пор, пока Израиль не только верит в своего Бога и молится в своих храмах, но и почти во всех других проявлениях жизни сторонится от иноплеменника, – до тех пор национальная индивидуальность спасена от растворения в племенах земли…».

В 1917 году Жаботинский создал Еврейский легион – первый еврейский боевой отряд со времен восстания Бар-Кохбы. Это подразделение участвовало боях с турками в Эрец-Исраэль в составе английской армии в конце Первой мировой войны. В книге воспоминаний "Слово о полку", написанной в 1928 году на русском языке, Жаботинский так рассказывает о еврейской жизни батальона:

«…На фронте офицеры и солдаты наши носили на левом рукаве значок Щита Давидова: в одном батальоне красный, в другом – синий, в третьем – фиолетовый. Был у нас и "падре" – так в английской армии величают полковое духовенство – раввин Фальк, горячий молодой мизрахист (член религиозного сионистского движения "Мизрахи" – И. С.) и смелый человек под огнем. А злосчастному полк. Патерсону (ирландец по национальности – И. С.) пришлось изучить все тонкости ритуального убоя: он вел переговоры с военным министерством и с портсмутскими мясниками о кашерном мясе, о передних и задних четвертях и жилах и сухожильях... дальше перечислять не решаюсь, так как я этих правил не знаю; но он знает…

Правда то, что Патерсону удалось приладить наши отдыхи в этапных лагерях к субботам. По утрам батальон созывали тогда на парадное богослужение, в присутствии всех офицеров и солдат; посреди парада на высокой палке развевался бело-голубой флаг, падре читал Тору из настоящего свитка (подарок портсмутской общины), а после его проповеди тот самый хор, что выступал с таким успехом в полковых концертах, исполнял Гатикву и английский гимн…

В Таранто, где нам пришлось целую неделю ждать конвоя японских миноносцев для переезда в Александрию, Патерсон пошел с падре в город к столяру и заказал маленький походный ковчег для свитка из какого-то очень дорогого дерева. С большим церемониалом на ближайшем субботнем параде уложил в него наш свиток, и полковник сказал солдатам совершенно серьезно:

– Теперь вам нечего бояться немецких подводных лодок, раз у нас на пароходе будет такой талисман…».

В 1919 году Жаботинский, живший в то время в Эрец-Исраэль и ставший одним из руководителей сионистского движения, подверг резкой критике религиозные круги, которые противились праву женщин голосовать на выборах в учреждения ишува.

В статье "Здание" в газете "Хадашот ѓа-Арец" он писал: «…Мы капитулировали перед клерикализмом, воюющим с равноправием женщин – принципом, торжественно провозглашенным Базельским конгрессом, принципом, на котором построена наша Организация… И вот теперь из какой то щели в стене выползают люди, которые никогда не слышали имя Джона Стюарта Миля и объявляют, что Сионистская организация основывается на принципе, противоречащем Торе, и мы уступаем им дорогу. Мы дорого заплатим за эту слабость…

Мы надеялись, что сможем жить в мире с ортодоксами, и многие из нас были готовы пожертвовать какими-то своими личными привычками… Но теперь мы обязаны опасаться, что и в этой Стране не избежать "войны культур"…».

В той же статье Жаботинский критиковал и раввина Авраама-Ицхака Кука, главного раввина Иерусалима, вскоре ставшего главным ашкеназским раввином Эрец-Исраэль, идеолога религиозного сионизма.

Казалось, что Жаботинский и религиозное еврейство находятся по разные стороны баррикад. Но уже в следующем году, произошли события, которые предопределили изменение его позиции.

В 1920 году Жаботинский организовал первые отряды самообороны, которые во время арабского погрома на Песах пытались прорваться в Старый город Иерусалима для защиты его еврейского населения. За эту акцию военный суд приговорил Жаботинского к 15 годам каторжных работ, и он был заключен с группой бойцов самообороны в тюрьму Акко. В Эрец-Исраэль начались бурные общественные протесты. Одним из тех, кто активно боролся за освобождение Жаботинского и его людей, был раввин Авраам-Ицхак Кук. Под давлением протестов английские власти были вынуждены смягчить, а затем и вовсе аннулировать приговор.

После освобождения р. Кук послал Жаботинскому письмо благодарности за защиту евреев. В ответ Жаботинский написал ему: «Позвольте выразить вам от моего имени и от имени моих друзей огромную благодарность за письмо, которым вы почтили нас при возвращении из Акко. В единстве и братстве мы действовали вместе с богобоязненными ребятами в дни самообороны. Вместе с ними мы радовались заре новой эпохи. И сейчас я уверен, что вместе с ними и со всей соблюдающей традиции общественностью мы будем строить страну».

В 1923 году Жаботинский вышел из президиума сионистского руководства в знак протеста против примирения главы Сионисткой организации Хаима Вейцмана с антисионистской политикой Англии. В конце того года в Риге была создано молодежное движение сторонников Жаботинского Бейтар (аббревиатура от Брит Йосеф Трумпельдор – Союз имени Иосефа Трумпельдора). Среди присоединившихся к новому движению было много ребят соблюдающих заповеди. Руководство Бейтара издало постановление о соблюдении субботы в клубах движения.

В 1925 году Жаботинский создал Союз сионистов-ревизионистов, выступавший за возвращение к политическому сионизму, за создание еврейского государства, массовую репатриацию евреев в Эрец-Исраэль, включение восточного берега Иордана в область еврейского заселения. На учредительной конференции нового движения некоторые делегаты предлагали принять решение, определяющее еврейскую религию в качестве конструктивного фактора в возрождении еврейства. Жаботинский попросил одного из предлагающих снять это предложение с повестки дня. Он спросил его: "Не считаешь ли ты, что я должен послать моего сына в йешиву?" Он сказал, что уважает религию и верующих, но не хочет придавать своей партии религиозный характер.

Популярность нового движения постепенно росла. На 15-м Сионистском конгрессе в 1927 году фракция сионистов-ревизионистов насчитывала десять делегатов, на 16-м конгрессе в 1929 году ее представлял 21 делегат из 310 присутствующих, а на 17 конгрессе в 1931 году – 52 делегата из 254 присутствующих. На 17 конгрессе представители ревизионистов внесли проект резолюции, согласно которой: «Целью сионизма, выражающейся в терминах «еврейское государство», «национальный очаг» или «убежище, обеспеченное публичным правом», является создание еврейского большинства среди населения Эрец-Исраэль на обоих берегах Иордана». Под давлением социалистов конгресс решил не голосовать по данной резолюции. Жаботинский демонстративно разорвал свою делегатскую карточку.

Отношения между социалистами и ревизионистами резко обострились. Еврейское агентство, ведавшее распределением разрешений на въезд в Эрец-Исраэль, прекратило выдавать их ревизионистам, прежде всего членам Бейтара. В Эрец-Исраэль социалисты нападали на бейтаровцев, избивали их. Один из лидеров рабочего движения Давид Бен-Гурион называл Жаботинского "Владимир Гитлер". Эти нападки достигли апогея после того, как в июне 1933 года в Тель-Авиве был убит Хаим Арлозоров, один из лидеров рабочего движения. В этом преступлении были обвинены ревизионисты Цви Розенблат и Авраам Ставский, а один из лидеров максималистского крыла ревизионистов Аба Ахимеир был обвинен в причастности к убийству. Впоследствии суд оправдал их. Во время судебного процесса велась настоящая травля ревизионистов. Тем, кто встал на защиту обвиняемых, вновь был раввин Авраам-Ицхак Кук. Его смелая позиция, из-за которой социалисты подвергли его нападкам, произвела на Жаботинского огромное впечатление. Он видел в нем одного из тех, кто спасли невиновных. В статье "Те, кто спасли" Жаботинский писал: «…На молодежь "восстание" раввина Кука имело влияние, которое не может выразиться только в "спасибо и браво". Слово "восстание р. Кука" не мое, я цитирую его из письма одного молодого человека. Он пишет: "Я вырос очень далеко от синагоги, даже географически далеко, сначала в Вене затем в Швейцарии. Религия, традиция и все, относящееся к ним, было для меня чем-то вроде рассказов для детей, вещи, не имеющие отношения к действительной жизни… Восстание р. Кука меня совершенно преобразило. Ведь это значит, что в атмосфере и воспитании традиционного еврейства есть что-то, о чем мы, молодые, ничего не знали. Я иду дальше и спрашиваю вас: вы старшее поколение, наши учителя национальной мысли, поняли ли вы это? Я думаю, что нет, ибо в воспитании молодежи этот закон отсутствует, как будто его совершенно не было. Я начинаю думать, что это ошибка"…».

Эта цитата из письма молодого человека предвещала поворот, который произошел и у самого Жаботинского. В июне 1935 года абсолютное большинство ревизионистов проголосовало за создание Новой сионистской организации. За месяц до открытия ее учредительного съезда, Жаботинский написал статью "Религия", русский перевод которой был опубликован в бейтаровской газете "Гадегел" 15 августа. В этой статье он описывает изменения, которые произошли в его отношении к вере:

«Поколение, к которому я принадлежу, является проектом русификации в южной области, где не было ни старого поколения евреев, ни старой традиции, мое поколение, в сущности, не было "атеистичным". Атеизм все-таки мировоззрение, все-таки утверждение, хотя и отрицательное: "Я утверждаю, что Бога нет".

В моем поколении вообще ничего не утверждали. "Может быть, есть Бог, а может быть нет Бога, мне что за дело". Бесконечное равнодушие, без озлобленности, гнева, раздражительности; отношение, как к прошлогоднему снегу…

Из всех духовных факторов мировой истории религия была всегда самым сильным; в средние века, может быть, вообще самым сильным из всех факторов, духовных или материальных.

И вот, после всего этого, появляется поколение, для которого "всей этой проблемы не существует", весь религиозный вопрос является недоразумением, легендой о прошлогоднем снеге… это звучит как-то странно. Это звучит, как отрицание существования океана, или Америки и Австралии или стратосферы…

Во вполне развитой человеческой натуре такая великая эмоция не сможет отсутствовать. Человек будущего, цельный человек в полном объеме его способностей будет "религиозным". Я не знаю, в чем будет заключаться его религиозность, но какую-то живую связь между его душой и бесконечностью он будет носить с собой на всех его путях…

Положительное отношение к религии должно было бы выражаться…в положительных манифестациях, например большие национальные торжества-конгрессы, съезды, собрания – должны начинаться богослужением; совершенно независимо от того, "верят" ли члены и участники или не верят. Манифестации имеют более глубокое значение, чем вопрос личной веры или личных сомнений. В глазах и сознании миллионов евреев настоящего времени, в глазах и в сознании сотен и более поколений в прошлом, национальное еврейство неотделимо от горы Синай… важна манифестация, которая с гордостью и с упрямством представит перед землей и небом мощный исторический символ веры миллионов.

Положительное отношение должно выражаться и в воспитании. Религиозные убеждения нельзя привить и вряд ли было бы хорошо, как для детей, так и для Торы, если бы попытались привить искусственное воодушевление от обрядов и традиций.

Но знание обрядов и традиций - это другое дело. Я сомневаюсь, является ли действительно достоинством всех наших систем воспитания то, что этот элемент отсутствует в их программах. Будет ли ученик выполнять эти обряды – это его дело, но он должен знать эти обряды, так же как он должен знать историю и литературу: ибо и история и литература и еще что-то – часть души народной, кристаллизованное воодушевление бесчисленных масс путем бесчисленных видов горестей, надежд и радостей…».

В выборах делегатов на учредительный съезд Новой сионистской организации, который открылся 7 сентября в Вене, участвовало 713 тысяч избирателей из 32 стран. Отметим, что это количество превосходило количество избирателей, участвовавших в выборах делегатов на 19 конгресс "старой" Сионистской организации. Около двадцати процентов участников съезда были евреями, соблюдающими заповеди.

Жаботинский хотел, чтобы Новая сионистская организация представляла весь еврейский народ. Он считал необходимым сделать четкой и ясной ее позицию по отношению к традиции еврейского народа. В конституции, предложенной Жаботинским и принятой учредительным съездом цель сионизма, были такие слова: «Цель сионизма – избавление народа Израиля и его страны, возрождение его государственности и языка и укоренение святых ценностей Торы в жизни нации. Пути достижения этого: создание еврейского большинства в Эрец-Исраэль на двух берегах Иордана, создание еврейского государства на основе гражданской свободы и принципов справедливости в духе Торы Израиля. Возвращение в Сион, всех желающих и конец рассеянию».

С этого времени можно увидеть окончательное изменение в отношении Жаботинского к еврейской вере и традиции. Теперь он видит в них уже не средство для сохранения народа в галуте, как он считал в начале сионисткой деятельности, а интегральную часть национального самосознания еврейского народа.

В речи на съезде Новой сионистской организации он говорил: «…Религия должна оставаться сугубо личным делом в смысле моего, твоего, его мировоззрения… Человек не будет страдать из-за своих религиозных, или атеистических взглядов, но высший интерес для государства – а у нас для нации – чтобы вечный огонь не угас, чтобы среди бесчисленных влияний, увлекающих в наши дни молодежь, а иногда вводящих ее в заблуждение и отравляющих, сохранялось влияние Б-жьего духа, несомненно, самого чистого из всех».

В письме к своему сыну Эри, активисту Бейтара, который был противником религии, Зеэв Жаботинский писал: «…Можно установить систему моральных ценностей без всякой связи с Божественным. Так делал и я… Но теперь я уверен, что правильнее рассматривать эти моральные принципы, как нечто таинственное, неподвластное человеческому разуму. И не только из вежливости, ведь Танах – это действительно наш первоисточник. И почему мы будем скрывать этот факт? Почему можно делать сионистские заявления от имени Герцля (ведь можно делать их и без Герцля). И почему только Тору мы будем стесняться цитировать? Ведь это ничто иное как известный снобизм, отвращение от чего то, что связано с "жаргоном" и с народной одеждой и т.д… Я иду еще дальше: нам нужен религиозный пафос сам по себе. Я не уверен, что нам удастся оживить его в наших душах… Но если бы удалось создать поколение, в котором все были верящими, я был бы рад».

В годы предшествующие Второй мировой войне Жаботинский ездил из города в город в Восточной Европе и призывал к эвакуации евреев перед надвигающейся катастрофой. Он говорил: "Если вы не уничтожите галут, галут уничтожит вас!"

Предостережения Жаботинского не помогли. Большинство евреев оставались на своих местах, когда их настигла беда. С началом Второй мировой войны Жаботинский выдвинул идею создания еврейской армии, которая будет воевать на стороне союзников против Германии.

В марте 1940 года он выехал в Америку с целью провидения политической кампании по созданию этой армии. Из-за происходящих событий резко ухудшилось его здоровье. Но, несмотря на то, что врач прописал ему полный покой, он продолжал свою деятельность. 4 августа он прибыл в лагерь Бейтара недалеко от Нью-Йорка. В дороге он попросил бейтаровца Аарона Копеловича прочитать молитву "Коль нидрей", которая обычно звучит в канун Йом-Кипура, и повторял за ним каждое слово. После прибытия в лагерь ему стало намного хуже. Попытки врачей спасти его не помогли. Зеэв Жаботинский скоропостижно скончался, не дожив до шестидесяти лет. Он был похоронен в Нью-Йорке.

Только в 1964 году, после того, как ярый противник Жаботинского Бен-Гурион окончательно ушел в отставку с поста главы правительства, израильское правительство решило перезахоронить останки Зеэва Жаботинского и его супруги на горе Герцля в Иерусалиме.

"Вести", 11.08.2005

Письмо Жаботинского главному раввину А.И.Куку

Произведения Жаботинского

Hosting by