То, что доктор прописал.

Евгений Мерзон

Рамалла: «Место встречи изменить нельзя»

«Сомненья прочь уходит в ночь отдельный, десятый наш десантный батальон», - стараясь как можно меньше фальшивить, напевал я, высунувшись из люка своего БТР, прочесывающего ночную Рамаллу. Вообще-то я предпочитаю Высоцкого, но к нынешней ситуации больше подходил Окуджава. Здорово все-таки написал Булат Шалвович, особенно про «сомненья прочь». Именно отсутствие сомнений больше всего поразило меня в нынешнем призыве резервистов. Даже люди, известные своими левыми взглядами, убеждены в необходимости кончать бандитов Арафата, и любой здравомыслящий человек поддерживает нынешнюю антитеррористическую операцию. Людей, не желающих мыслить здраво, ничтожно мало. В нашей бригаде мне известен лишь один случай отказа от службы по «идеологическим» соображениям. И этому отказнику я лично, в качестве врача, подписал направление в тюрьму, испытав при этом чувство «глубокого морального удовлетворения». С другой стороны, пришло огромное количество «стариков», то-есть тех, кто по возрасту освобожден от резервистской службы. Узнав, что наша бригада призвана на «войну», они добровольно явились, забросив бизнес, жен, детей и любовниц, забыв про застарелый остохондроз и геморрой. Достав из сумок примусы и начав варить кофе, они принялись «поучать молодежь». «И это трудности? - посмеивались они, почесывая животы и лысины. - Вот когда нас бросили в Ливан в 82 году, у нас не просто горячей еды – у нас сухого пайка трое суток не было». «Подумаешь, – ворчал уже на «стариков», намазывая холодную тушенку – лув на кусок мацы, патриарх полка седой Менаше (ему давно перевалило за 50). – А вот в войну Судного Дня....» . И хотя наши трудности не сравнить с теми, что были в предыдущих войнах, есть одну тушенку и спать на холодном полу тоже удовольствия не доставляет.

На помощь пришли жители поселений. К воротам базы одна за другой подъезжали машины, из которых выскакивали дети и вытаскивали кастрюли с горячим супом, курицей, рисом, картошкой, кускусом. Приносили полотенца, теплые носки, одеяла. Отношение еврейского населения к нашей армии напоминает кинохронику Великой Отечественной. Когда видишь маленьких детей, бегущих на встречу бронетранспортерам и танкам. приветственно размахивая руками, чувствуешь себя воином-освободителем. Удивительно, как гостеприимство жителей поселений меняет взгляды «левых» резервистов. Высказывания вроде «все таки они молодцы» по адресу поселенцев слышны все чаще. Похоже, что за поселенческую «чечевичную похлебку» они продали первородство идеи «Нового Ближнего Востока». Такого единства я просто не помню – у нас у всех одна цель: победить террор и остаться в живых, но, в первую очередь, победить. «А нынче нам нужна одна победа, одна на всех - мы за ценой не постоим», - пел я уже в полный голос, не заботясь о правильности воспроизводимой мелодии. «Доктор, ты в порядке?» - испуганно спросил водитель БТРа Дани Бенито. Я в порядке, Дани. И ты в порядке. И в стране у нас все будет в порядке, несмотря на террор и на вонь «мирового сообщества». Ибо, как говорил Глеб Жеглов, о котором ты, Дани, конечно не слышал (ну, откуда в твоем Марокко могли слышать про Глеба Жиглова) : «Они меня убить могут, но запугать Жеглова -кишка тонка». Вот и нас им не запугать. Ты пойми, Дани, что если нам суждено погибнуть, то лучше как в Масаде, а не как Аушвице или Бабьем Яре. А еще лучше жить, жить в своей стране, на своей земле со своим народом. Ну все, рейс закончен, можно возвращаться.

...Нет, по рации срочно требуют подъехать к дому в лагере беженцев. Неужели раненый? Слава Богу, нет. Оказалось, что задержали разыскиваемого араба, который кроме свого родного языка знает только русский, так как учился в Харькове. Меня и еще одного «русского» попросили помочь в переводе. Задержанного трясет, он быстро «колется» и показывает, где спрятано оружие. Однако осознав, что с ним обращаются по-человечески, он успокаивается и даже наглеет. А узнав, что я из Донецка, начинает вести себя со мной почти по- свойски. Приходится напомнить ему, что мы не друзья-студенты, что он террорист, я а офицер ЦАХАЛа. Цитируя все то же «Место встречи изменить нельзя» : «Когда это вам Жеглов своим был? Я вас, выползней поганых, давил и давить буду». Всё, его забирают и мы можем воввращаться. Перед отъездом приношу из бронетранспортера сухой паек и отдаю жене задержанного араба. В конце концов, эта украинская девушка, когда ехала сюда из Харькова, не знала, что ее муж станет террористом. А детей кормить надо. А про себя думаю, что делаю это не из верности каким-то абстрактным гуманистическим ценностям, и не для того, чтобы показать арабам и всему миру, какие мы хорошие, а потому, что просто беззастенчиво подражаю Глебу Жиглову в замечательном исполнении Владимира Высоцкого. А еще говорят, что у нашего поколения нет идеалов.

Доктор Евгений Мерзон,
проходящий милуим в Рамалле полковой врач,
лейтенант медицинской службы резерва.
"Вести", 19.04.2002

Hosting by