Евгения Кравчик

Молитва за Гуш-Катиф и Самарию

10 января, в те самые минуты, когда члены кабинета «Ликуда» голосовали за слияние с коллегами из «Аводы» и партии «Еврейство Торы», на улице Каплан, огибающей здание кнессета, более 25.000 жителей разных уголков страны просили Всевышнего не отказываться от Гуш-Катифа и части Самарии
А что еще остается делать, если партия, за которую многие из нас проголосовали на последних выборах, предала своих избирателей и сейчас исполняет волю левых радикалов? - говорит Нава Коэн,  жительница города Тверия. - Человек я светский, профессиональная мамаша: старший сын недавно демобилизовался из армии, две дочери готовятся к призыву, но я, как и многие здравомыслящие граждане, не в состоянии смириться с тем беспределом, который творится в нашей стране.
- Как вы воспринимаете последние события?
На мой взгляд, - говорит Нава, - у нас сейчас идет борьба универсального Добра со вселенским Злом. Ведь только больное сознание могло додуматься до того, чтобы выкорчевать евреев с земли Эрец-Исраэль. В Иерусалим я приехала не только для того, чтобы морально поддержать поселенцев. Рядом с этими удивительно цельными, высоконравственными людьми я сама становлюсь сильнее, чище, лучше, заряжаюсь мощнейшей энергией и оптимизмом. К сожалению, политики не в состоянии почувствовать то, что ощущают простые люди. Для них главное - собственное благополучие, теплые места. А пресса изо всех сил подыгрывает политикам и оглупляет народ. В Иерусалиме я случайно столкнулась с известнейшей в стране журналисткой и сказала ей прямо: «Прекратите, наконец, подстрекательскую кампанию, которую вы ведете против своих соотечественников-евреев. Я тоже поселенка из Тверии, а ты - поселенка из Рамат-Авива. Неужели ты не понимаешь, что если враг нападет на Израиль, уничтожены будут все подряд, независимо от того, левые мы или правые»...
В Иерусалим Нава приехала со своей старшей сестрой Рахелью Иври.
Власть предержащие ошибаются, когда науськивают обитателей центра страны на поселенцев, - говорит Рахель. - Вы только посмотрите, сколько народу собралось на массовую молитву! Часть - люди светские, жители разных городов. Видимо, из-за того, что надеяться на политиков бессмысленно, многие уповают сегодня только на волю Всевышнего...
Мое внимание привлекает стайка жизнерадостных девушек. Знакомимся. 15-летняя Хен живет в Раанане, ее подруга Талия - из Маале-Адумим.
Нам никогда и в голову не пришло бы подразделять еврейский народ на поселенцев и тех, кто живет в пределах «зеленой черты», - говорит Хен. -  Все мои одноклассницы убеждены, что демонтаж станет чудовищной всенародной трагедией. Мы не вправе ее допустить.
16-летняя Хана - человек богатый: у нее девять сестер и братьев. Живет ее дружная семья в Ацмоне.
Дедушка тоже имеет дом в нашем поселке, а родители в свое время были депортированы из Синая. Один из моих старших братьев женат, имеет детей и живет в одном из поселений Гуш-Катифа. Итого: четыре поколения, - подводит Хана черту. - Если отца и мать депортируют вторично, они этого не переживут.
В огромном парке, опоясывающем улицу Каплан, сегодня зябко. Январь - сезон дождей, лиловые тучи висят над головой. Ребята зябко кутаются в водонепроницаемые куртки, прикрывают окоченевшие ноги одеялами, но с места не трогаются. Всюду звучит музыка - учащиеся ешивот-хэсдер привезли с собой гитары.
Откуда вы приехали? - обращаюсь к группе школьников.
Из Димоны! Ученики класса «зайн», - сообщает один из ребят.
Замечаю в толпе Иосифа Менделевича.
Посмотрите, какие прекрасные люди нас окружают, - предлагает он, оглядываясь вокруг. - Дети, подростки, взрослые, старики. Многие из них, кстати, отнюдь не поселенцы. Видите крайнюю палатку на холме? В ней «поселились» жители города Маалот. Часть демонстрантов проводит в Иерусалиме свой отпуск, другие взяли отгулы. Согласитесь: непросто бросить все дела, потерять рабочие дни, чтобы принять участие в массовой демонстрации. Но люди, не задумываясь, идут на материальные потери. Это - подтверждение нравственного здоровья нации.
Менделевич с горечью говорит о части жителей Северного Тель-Авива, не разделяющих тревогу тех, кто готов противостоять угрозе ливанизации юга страны.
Сердце нации сегодня бьется здесь, в Иерусалиме, - говорит он. - Массовая демонстрация придает сил и уверенности всем нам.
- Считаете ли вы, что еврейские поселения могут быть снесены?
К величайшему моему сожалению, прецеденты известны, - говорит Менделевич. - Я, например, принимал участие в движении сопротивления демонтажу Ямита и был оттуда изгнан, так что видел депортацию воочию. Правда, мы с женой Катей (она - репатриантка из Франции) прожили на Синае всего несколько месяцев. Арендовали замечательный двухэтажный дом...
Расскажите, пожалуйста, об этом подробнее, - прошу я.
Иосиф Менделевич возвращается к «самолетному делу».
В тюрьме я просидел 10 лет и три месяца, после чего был буквально изгнан в Израиль, - вспоминает он. - А оказавшись в стране своей мечты, стал свидетелем подготовки к трансферу еврейских поселенцев из Ямита. Это было крайне травматичное явление, оставаться равнодушным я не мог. Из Союза меня изгнали в 1981 году, а где-то в феврале 1982 года мы с женой уже были в Ямите. Поселенцы в тот период искренне надеялись, что самое страшное каким-то чудом не произойдет. Но однажды ночью, в два часа, чтобы застать нас врасплох, в Ямит прибыли грузовики с солдатами. Включили мощнейшие осветительные приборы. Стало светло, как в солнечный день, нас ослепило. Порядка трех-четырех тысяч человек попыталось спастись, взобравшись на крыши. Однако солдаты (Ариэль Шарон занимал в тот период пост министра обороны) заранее подготовились и к такому витку: они доставили в Ямит клетки, которые поднимали на крыши с помощью подъемных кранов...
(Буквально пару дней назад по радио выступил бывший глава объединения промышленников Одед Тира, в начале 90-х командовавший «эвакуацией» поселенцев Ямита. Он с гордостью сообщил, что мобильные клетки, в которые  заточали поселенцев, - его личное изобретение).
Мы в ответ бросали в солдат пустые пластмассовые бутылки и отталкивали штурмовые лестницы, приставленные к стенам домов, - продолжает Менделевич. - Кое-кто поджигал на крышах покрышки и сбрасывал их вниз... Когда стало ясно, что голыми руками нас не возьмешь, к домам начали подгонять пожарные машины. Нас облили какой-то жидкостью, тут же превратившейся в густую пену. Теперь уже мы ослепли окончательно - ничего перед собой не видели. Воспользовавшись этим, на крышу нашего дома спустили клетку. Соседи закричали солдатам: «Что вы делаете? Это - узник Сиона, его недавно выпустили из советской тюрьмы». Не помогло... Меня запихали в клетку. В этот момент с головы содрало кипу. Я прошу: «Выпустите меня из клетки - кипу надо найти». В ответ: «Иди, иди, прочь!»
В энциклопедии «Британика» есть такой снимок: по дороге, обливаясь слезами, бредет охваченный отчаянием человек. Но мало кому известно, что символом депортированных поселенцев Ямита является узник Сиона Иосиф Менделевич.
Арестованных запихали в автобусы, привезли в Ашкелон и высадили на станции, - вспоминает он. - Был солнечный день. Люди шли на работу, не обращая на нас никакого внимания. На асфальте сидели беженцы - но никто даже не смотрел в нашу сторону. Лишь один мужчина повернулся, презрительно глянул и произнес и иронией: «А что вы думали?!»
- Считаете ли вы, что нечто подобное может произойти и сейчас?
К сожалению, да, - говорит Менделевич. – Впрочем, солдаты - тоже живые люди. Я видел, как они переживают. Девушки-солдатки плакали, когда нас депортировали. Им было приказано вырывать из материнских рук кричащих младенцев, а самих женщин волочить за руки и за ноги. В Ямите, однако, проживала относительно небольшая группа, а сейчас планируется трасфер более чем десяти тысяч человек. Ну как может еврейский солдат ворваться в точно такую же кухню, как у него дома, как может оторвать от матери детей, отчаянно хватающихся за ее юбку?! По-моему, такое невозможно.
По телевидению выступил один из предводителей объединения  военнослужащих-резервистов, отказавшихся в свое время служить на «оккупированных» территориях. Он утверждал, что в целях осуществления депортации его единомышленники готовы в качестве добровольцев призваться на сборы.
Тем не менее, думаю, что сделано это не будет, - возражает Менделевич. - Не возьмут их в армию: власти опасаются слишком остервенелых противников поселенцев. Ведь если напустить на них батальон ослепленных ненавистью левых - кровопролития не миновать. Единственное, чего я серьезно опасаюсь, - чтобы в Гуш-Катиф не направили пограничников из числа репатриантов. Мы даже поместили в одной из русских газет обращенное к нашим пограничникам письмо, в котором просили предупредить командиров: «От выполнения приказа мы не откажемся,  но знайте, что нам будет очень тяжело выбрасывать евреев из дому».
- Последовала ли реакция?
Увы, никакой. На мой взгляд, равнодушие чудовищнее страха.
«Расступитесь! - разносят динамики голос одного из организаторов массовой акции. - Дайте пройти бывшему главному раввину Мордехаю Элиягу и раву Шапиро».
Толпа почтительно расступается. Престарелые раввины поднимаются на подмостки, сооруженные на проезжей части улицы Каплан.
Ты не освещаешь альтернативную демонстрацию? - спрашивает приятель-тележурналист.
- А где она проводится?
- Напротив, через дорогу.
Перебираюсь в указанное место. У входа в Сад роз дежурят усиленные наряды полиции. Правда, охранять некого: около увешанной плакатами сцены - ни души.
На который час назначен митинг? - обращаюсь к одному из офицеров.
Вообще-то на три часа дня, но никто почему-то до сих пор не пришел...
Наконец-то! На площадке появились первые альтернативные демонстранты - шесть человек.
Где же остальные? - забеспокоился один из энтузиастов, нервозно набирая по мобильнику чей-то номер. - Мы договорились на три часа, а сейчас уже почти четыре...
Я тем временем знакомлюсь с мошавницей Яэль Судец.
Мы приехали в Иерусалим, чтобы провести демонстрацию протеста против «отказничества», - сообщает она. - Недопустимо, чтобы солдаты прислушивались к раввинам, а не к командирам.
Как вы считаете, способен ли ваш сын выбросить из дому такую же еврейскую семью, как ваша? - спрашиваю я.
Сделать это очень тяжело, - соглашается Яэль, - но и выбора нет: ради мира мы обязаны размежеваться с палестинцами.
Убеждены ли вы, что если мы с ними размежуемся, здесь воцарится мир?
Я очень на это надеюсь, - произносит Яэль Судец. - Выбора нет: единственное, что нам осталось, - быть наивными и надеяться на лучшее...
Возвращаюсь в уходящие за горизонт плотно сомкнутые ряды участников бессрочной акции протеста против размежевания.
В небо, затянутое лиловыми тучами, возносятся слова молитвы. Физически (мороз по коже!) ощущаю, как все мое существо наполняется какой-то новой - удивительно чистой и светлой энергией. Сколько человеческих душ объединено сейчас страстной мольбой о том, чтобы хотя бы Всевышний пощадил народ Израиля и помог нам сохранить не только свой национальный дом, но и нечто большее - национальное достоинство!
Фото автора. На снимках:
  • Массовая молитва на улице Каплан у кнессета
  • Нава Коэн и Рахель Иври: «Мы – поселенки из Тверии»
  • "Трансфер не пройдет!"
  • Узник Сиона Иосиф Менделевич: «Мы были изгнаны из Ямита»
  • Выселение Ямита
  • Выселение Ямита
  • Рав Мордехай Элиягу приветствует участников бессрочной демонстрации   
  • Мы все – поселенцы!


    "Новости недели", 13.01.2005

  • Другие статьи о плане Шарона выселения Гуш Катифа



  •   
    Статьи
    Фотографии
    Ссылки
    Наши авторы
    Музы не молчат
    Библиотека
    Архив
    Наши линки
    Для печати
    Поиск по сайту:

    Подписка:

    Наш e-mail
      



    Hosting by Дизайн: © Studio Har Moria