Михаэль Эзер

Теракт в Элон Море

В свое время , в опубликованных в Интернете письмах – репортажах о событиях «Войны Осло», как они видятся из Кдумима, моего поселения вблизи Шхема, в сердце Израиля, где я живу уже 15 лет с женой, пятью детьми и белой лошадью Ливнат, я писал: «...судьба порою ставит нас в такие ситуации, когда то, что происходит с конкретным человеком, автоматически становится достоянием истории, ведь она сама, история , познает себя через тех , кто в ней находится и действует... Взгляд изнутри, на местном уровне, на маленькие язычки пламени бушующих событий может быть не менее интересен и важен для их понимания, чем наблюдение издалека пылающего костра, смазывающего своим сиянием полутени... Перед вами – «микроистория» событий, какими они видятся, чувствуются, и осознаются с холмов Шомрона.... Не ищите в них откровений, особой силы духа или рецептов – в них просто кусочек жизни.....».

Один из этих кусочков – перед вами. Ну, а что вы найдете в нём для себя – не мне решать.

28 марта.

Песах этого года, начался с «кровавого седера» в Натании, но его страшные круги, расходясь в стороны дошли и до наших гор. Еженощные перерстрелки в долинах около Шхема, тревоги в поселке, страх включить радио, сообщающее об очередном теракте, ежедневные выходы в патруль – так прошла пасхальная неделя....

Кончился праздник - и тут началось самое страшное: сразу по его окончанию, часов около 8 вечера, моей дочере Алие, ученице 11 класса, позвонила ее лучшая подруга из Кдумима, Тамар, и сказала, что террористы проникли в Элон Море (там живут многие ее подруги). Она пыталась связаться с некоторыми из подруг - они тут же прерывали разговор. Можно было понять , что они прячутся в домах, в поселке идет бой, что центр событий в районе дома одной из ее подруг - Леи Гавиш. А потом Алия снова позвонила Тамар - и той удалось связаться с Леей, ... и вот, Алия слышит, как по второму аппарату Лея кричит что террористы в их доме, в трубке слышны крики ее братьев: «прекрати разговор!», звуки стрельбы.... разговор прервался... Потом были еще звонки от ее подруг, удалось связаться с другом Леи – Матаном (оказалось, что он одним из первых получил от Леи, сообщение о террористе в их доме), а я включил рацию, полученную для потрулирования - из обрывков разговоров можно было тоже кое-что сложить. Постепенно картина прояснилась, хотя окончательный рисунок проявился только на следущее утро, когда мне удалось на похоронах в Элон Море побеседовать с участниками и свидетелями этой истории и услышать от Алии, прехавшей к своей осиротевшей подруге уже в 6 утра, подробности случившегося.

А пока – наступала ночь. У нас тоже запретили выходить на улицу - наша тревожная группа и армия ходили по дворам, улицам - проверяя, нет ли террористов, предупредили,чтобы не пугались, если их увидим. Я вечером загнал детей на второй этаж, объяснил, что, если что, там побезопасней, чем у широких окон салона. Алия, рыдая, поехала в центральную часть Кдумима к Тамар, младшие дети были тоже на грани рева, пришлось пообещать им, что когда террористы придут к нам, папа их убьет, изжарит и подаст на стол с петрушкой и яблоками, а потом поставить «Белоснежку» на магнитофоне и запретить переключаться на сводки новостей: под эти сказки они и заснули.

В полночь - позвонила ревущая Алия, ушедшая к своей подруге - умер раненый Давид Гавиш, значит, ее подруга - Лея, осталась сиротой. Сама Лея об это еще не знала и звонила к Тамар, просила читать псалмы за выздоровление папы... Уже зная правду, ей пообещали выполнить её просьбу. Мы очень боялись, что она позвонит и нам, и тогда моей жене Авиталь придется врать и успокаивать ее... Завтра, очевидно, поедем на похороны: ехать в Элон Море - это тоже целая история, надеюсь, что армия постарается , чтобы по дороге не добавились еще кандидаты на следующие похороны... такое уже бывало.

====================================

На фото: Давид, Рахель и
Авраам Гавиш и Ицхак Канер,
да отомстит Всевышний за их кровь.

Предупреждение о возможном проникновении террористов поселок получил еще днем. Было рекомендовано закрыть дома и быть наготове. Но такого рода предупреждения стало почти обыденностью, люди не могут превратить себя с узников тюремных камер....

Из бесед Леи с Алиёй и рассказа Наамы Гавиш-Вайс (вдовы Авраама Гавиша и дочери мэра пос.Кдумим Даниэлы Вайс) вырисовывается такая картина.

Кончился праздник, стемнело. Один из сыновей Давида и Рахель – Иешурун покинул дом, возвращаясь в армию, Лея вязала кипу в своей комнате на первом этаже, ее брат Асаф поднялся из своей комнаты внизу на второй этаж и был там вместе с сестрой Цофией, братом Авигдором, только что призванном в армию, и своим другом Амосом. В салоне у стола Авраам, старший брат, майор спецназа Генштаба, показывал дедушке Ицхаку, большому любителю Интернета, свой новый переносной компьютер. На диване сидел пожилой дядя Эли, также приехавший навестить своих близких.

Тепло уходящего праздника витало в самом воздухе этого доброго, распахнутого для всех дома, хозяева которого были из тех, кто по праву мог бы начать беседу с гостем с традиционной фразы «старожилов»: « Кше ану бану....» ( А вот когда мы пришли сюда.... ). Оба они, и Давид (завуч школы–ешивы в поселении Карней Шомрон) и Рахель (ответственная за детские сады района) – одни из первых жителей Элон Море. Они были среди тех, кого армия и полиция заталкивала в «воронки» во время демонстраций и попыток обосноваться на этих скалистых склонах еще в конце 70- х. Именно тогда Давид, оправившийся от полученного в войне Судного дня (в которой он воевал в спецподразделении «Шакед») тяжелейшего ранения, обрекавшего его, по всем прогнозам, на паралич, но сумевший вернуться в строй, ощутил простую истину и сделал ее своим путеводным маяком. Истину того, что Земля Израиля не может существовать без евреев, что именно возвращение нас на тропы, исхоженные еще праотцами, возможность видеть из окна своего дома то, что видели они, видеть мир их глазами – это залог того, что и наши правнуки будут ходить по этим тропам, что Эрец Исраэль не превратится в запыленый музейный экспонат на полке шкафа.

Выстрелы в упор раздались почти сразу, как только Давид, с баскетбольным мячом в руках (он собирался на традиционную вечернюю игру со своими друзьями) и Рахель, шедшая к знакомым, вышли на крыльцо. Террорист, очевидно, заранее ожидал во дворе... а дом Гавишей был первым на улице, в котором горел свет. Кошмар продолжался уже внутри дома. Ворвавшийся араб скосил очередью стоявших в салоне Авраама, пытавшегося преградить ему дорогу, и упавшего дедушку Ицхака. Судя по всему, он был под влиянием наркотиков. Наама и Лея, видевшие его описывают, что он двигался, как сомнамбула, медленно и очень странно... Только этим можно объяснть, что семидесятипятилетний дядя Эли, сам передвигающийся с трудом, и находившийся от убийцы в нескольких метрах в том же салоне, смог, когда тот повернул в сторону кухни, вбежать наверх и спрятаться в комнате одного из сыновей, откуда он был потом спасен вместе с остальными членами семьи.

Наама с двухлетней дочкой Дарьей успела юркнуть под кухонный стол, она зажала ей рот, чтобы девочка не выдала их криком... из-под стола были видны ноги упавшего дедушки, а потом к ним приблизились ботинки араба. В этот момент, как рассказывала потом Наама, она ощутила себя внутри Катастрофы, внутри «схрона» в гетто... То, что она преподавала, как учительница истории, то, что она слышала от дедушки - прорвало препоны времени, ворвалось сюда, в центр Земли Израиля, в наше время, в Государство Израиль – и стало, на короткие миги, воплотившимся в реальность кровавым кошмаром... И вдруг – ботинки повернулись на шум сзади и отошли снова к салону... Послышались выстрелы.. Мгновения было достаточно для того, чтобы Наама , прижимая полузадохнувшуюся дочь выскочила через кухонную дверь на улицу, ожидая каждый миг пули в спину.... С криком – «Он там, спасите...» она помчалась по улице, навстречу бежавшим с оружием в руках соседям.

Лея, сидевшая с вязанием в своей комнате, услышав выстрелы, вначале не поняла, что они – в ее доме, решив что стрельба идет у соседей, на улице... Через несколько секунд, услышав крики, она, стоя, спряталась за дверцей шкафа... В комнате было окно, но девочка была в шоке, и боялась , что за ним поджидают другие террористы. И тут истекающий кровью Авраам, вполз в ее комнату и закричал : «Беги, принеси оружие сверху!» Это вывело ее из шока, и, может быть, спасло ей жизнь... Она вбежала по ступенькам наверх, в то время как террорист осматривал первый этаж, Авигдор бросил сверху Аврааму его автомат, тот попытался взвести затвор.. и в этот момент его настигла новая очередь... Все это, очевидно, было последней каплей, сломавшей волю и самого убийцы – он не решился приблизиться к убитому, оружие из рук Авраама извлекли уже те, кто пришли на помощь семье Гавишей. Убийца не рискнул и подняться по лестнице на второй этаж, опасаясь сопротивления... если бы он знал, что единственным оружием находившихся там подростков была гитара Авигдора. С ней тот ждал около дверного проема, в котором не было даже двери, готовясь защитиь младших братьев и сестру. Цофия, Амос, Асаф прятались под кроватью, Лею с пелефоном, Авигдор засунул в шкаф . Именно по этому пелефону ей удалось позвонить ее другу, по нему ей звонили, еще не зная, что произошло, ее подруги, по нему удалось связаться с Иешуруном, ехавшим в свою часть – и он пытался объяснить, где в доме может быть еще оружие.... Именно из этого пелефона, уже в самый разгар всего ужаса, дополняя и без того кафкианскую картину до шедевров Сальвадора Дали, послышался бодрый голос из «Маарива» : «Мы слышали, что у вас в доме террористы. Не могли бы вы описать поподробнее, где вы прячетесь и что происходит?»

Ворвавшиеся в дом двое жителей поселка, члены «тревожной группы», не знали, сколько арабов внутри. О дальнейшем, в интерьвью «Макор Ришон» рассказвыали сами бойцы. Один из них открыл огонь, чтобы вызвать ответный огонь на себя, а второй стал пытаться оттащить наружу тела, надеясь, что еще не поздно... В этот момент из темноты дома, где, с первыми выстрелами, погас свет, по ним был открыт автоматный огонь, а потом полетела граната, к счастью не взорвавшаяся. Эта перестрелка «связала» террориста, позволив соседям подтащить длиную лестницу к окнам второго этажа и вытащить по ней детей и дядю... На счастье, как рассказывали жители поселка, один из спасителей-соседей за день до этого, собираясь делать ремонт, высмотрел подходящую по длине лестницу в одном из ближайших дворов – и именно туда он бросился в нужный момент. Вскоре, подсвечивая себе маленьким фонариком, прочесывая первый этаж, бойцы заметили что за открытой дверкой шкафа, очевидно, той, за которой в начале событий, пряталась Лея, кто- то стоит... или это просто одни чьи- то грубые ботинки..?. На крики « Кто там?» ботинки задвигались, поворачиваясь носками к кричавшим, дверка начала двигаться ( араб приготовился стрелять)... первыми выстрелили евреи, от двери посыплись щепки, огонь велся в темноте по всей площади черной комнаты.... Дверь в комнату захлопнулась... Один из стрелявших залег за углом, чтобы открыть огонь, если там еще кто-то есть, или араб за дверью уцелел... Войти в комнату не решились... даже потом, когда прибыл спецотряд (оказавшийся укомплектованным подчиненными погибшего Авраама, еще не знавшими, что они идут спасать семью своего командира) – опасались, что араб несет на себе взрывчатку... Ответный огонь из комнаты открыт не был, это был конец.... Дверь была взорвана миной – но это было уже излишне....

Давид, еще подававший признаки жизни, был срочно эвакуирован вертолетом в больницу, но надежды не было... он скончался ночью....

Песах - это, обычно, пора хамсинов, иссушающих почву, мутного воздуха, наполненного мельчайшей пылью Аравийской пустыни....

Но на похоронах новых мученников Элон Море, наутро, страшное утро пятницы, сами небеса прорвались слезами последних дождей, смываших пятна крови с крыльца и лужайки дома Гавишей, дома смотревшего на омытый мир ошеломленными глазами выбитых окон и пробитых пулями и взрывами стен. Дома, рвущего небо немым криком : «За что?». А может быть дождь просто хотел помочь нам, тысячам стоявшим у места их последнего успокоения, чтобы не стеснялись своих слез суровые бородатые мужчины в куртках с «Узи» за спиной, солдаты и офицеры в красных беретах, чьи плечи подрагивали явно не от холода, внезапно постаревшие лет на десять женщины, обнимающие своих дочерей.... Что текло по их лицам? Лучше об этом не спрашивать... Ну, конечно, скажем себе, что это просто капли дождя....

Мое знакомство с Элон Море началось давно еще в 1988 году... и одним из первых мест, которое мне показали, была «пещера Рами Хабы» – там нашли тело этого мальчика, похищенного из поселения и зверски убитого двуногими зверьми из соседней деревни Дир эль Хаттаб, куда вели следы с места убийства. А уже вскоре, как раз в Песах 1989 года, кладбище Карней Шомрона приняло тело Тирцы Порат – шестикласницы из школы Кдумима, в которой я тогда работал, убитой в соседней с Элон Море, деревне Бейта, куда дикая арабская толпа загнала школьную экскурсию, гулявшую по горам Шомрона. Сегодня же – именно члены семьи Порат были теми, кто первыми пришли на помощь детям Гавишей, вынимая их из окон.

Я помню опухшие от бессоницы и слез глаза , окаменевшие лица девочек из нашей школы, тихо, обнявшись, сидевших на переменах в большом кольце, спаяном недетским горем.

Я помню кровоподтеки на лицах девочек и мальчиков, чудом уцелевших во время линча.

Помню парализованного, с пробитой головой, в инвалидном кресле, Ромема Альдуби. Еще недавно – молодого парня сопровождавшего экскурсию, у которого заклинило его «Узи» в то время, когда он пытался защитить детей.

Эти кадры не попали на экраны мирового телевидения, в отличии от снимков убитого два года назад самими арабами Мухаммада а-Дура, превращеного в символ «Интифады Эль – Акса»... Естественно... ведь речь шла всего лишь о евреях.....

Я помню и «Комитет защиты жителей Бейты», созданый израильскими левыми «гуманистами», члены которого загораживали дорогу и ложились под колеса машин, везших нас к началу маршрута похода памяти Тирцы в годовщину ее гибели. Мне хочется крикнуть им сейчас, памятные нам, выходцам из России галичевские строки: «Мы поименно вспомним всех, кто поднял руку!» Помню, как мы, чтобы не дать им спровоцировать драку, которую ожидали вызванные журналисты, вынуждены были изменить маршрут, пойдя туда, куда они нас «пропустили», углубившись в ущелье... где нас как-раз (ну конечно, по чистой случайности! ) и поджидала засада человек из 50 тех, кого они «защищали». Мирные арабские детки, лет по 18-20, с простенькими пращами на вершинах скал над узким ущельем... свист камней, рассекающих воздух в сантметре от виска. Всего-навсего детская игра... под названием «А ну-ка попади». Ведь мишени – это всего лишь евреи.

Я помню и черноволосую красавицу Офру Феликс, дочь одного из основателей Элон Море, тоже учившуюся до 10 класса в школе Кдумим, расстрелянную на дороге, по которой она ехала на субботу к знакомым... Это тогда Рабин произнес свою знаменитую фразу о «жертвах мира», отличных ( по цвету крови????) от жертв войны. Офра была одной из тех, кто был принесен им и его подручными на кровавый ненасытный ословский алтарь этого нового Молоха.

Но Элон Море – это не только кладбище. Это не только символ. Это не только место, рядом с которым первый еврей на Земле – Авраам, впервые призвал Имя Господа на Земле Израиля и поставил первый на ней алтарь Единого Бога, не только место, напротив которого, на горе Эйваль, Иехошуа бин Нун «обновил» Завет между Богом и Народом Израиля, вернувшимся на неё после египетского изгнания и 40 лет странствий в пустыне.

Элон море – это красные крыши новых домов, это смех детей на улицах, школьные звонки, звуки молитвы из синагоги в субботний вечер и шум станков в промзоне поселка. Это плети молодого виноградника, посаженного на склонах горы Кабир Менахемом Броди – экскурсоводом и краеведом, сменившим асфальт американских дорог на белые скалы Шомрона. Это голоса «русских» трудных подростков, нашедших здесь в созданной для них школе новый дом.

Мой Элон Море – это облака, цепляющиеся за купол могилы шейха на вершине, камни тропы под ногами, запах летних трав, кофейные пятна редких эндемных ирисов этой горы, орлы, летящие рядом с тобой. Это ощущение полета, когда перед тобой раскрывается половина Израиля, и синеют на горизонте горы Гильбоа....

В одном из комментариев к истории о видении Лестницы Иакова сказано, что Тора особо отмечает тот факт, что лестница крепко стояла на земле, в то время, как ее вершина была в небесах. Почему? Может быть потому, чтобы показать нам, что место на небе определяется тем, насколько человек прочно стоит на Земле, Земле Израиля.

Те, кто лежат сейчас на своих ложах в этой каменистой земле, заслужили свою лестницу в небо. Они завещали своей смертью и нам : «Захор ве шамор!» - «Помни и храни». И да простят меня читатели, что слова, относящиеся в Торе к Субботе, я привожу здесь в ином смысле. Суббота – это символ Вечного Завета между Богом и Народом Израиля. Мученники Элон Море – это Вечный Призыв, обращенный к нам, живым : «Помни их и храни свою Землю».

(М.Эзер – историк, докторант Иерусалимского университета)

Надгробное слово вдовы Авраама – Наамы Гавиш (Вайс).

На фото: Авраам и Наама

Авраам, Авраам, любимый мой!

Я обещаю тебе быть преданой матерью для нашей дочки Дарьи, обещаю тебе заменить отца, маму и дедушку твоему брату Менаше и Рахели, и еще неродившемуся ребенку, которого уже не увидят его бабушка и дедушка, Иешуруну, Авигдору, Лее, Цофие и Асафу.

Я обещаю тебе вырастить нашу дочку так, как ты хотел: не искать в жизни легкого и удобного, а стремиться к правильному и ценностному, как бы к ним не была тяжела дорога.

Авраам, ты был идеальным сыном и братом, исполнявшим заповедь почитания родителей и уважения к братьям в высшей чистоте.

Ты исполнял заповедь жизни в Земле Израиля во всей силе твоего рыцарства.

Ты исполнял заповедь борьбы с жестоким врагами во всей полноте своих физических и духовных сил.

Авраам, я знаю, что ты любил меня более, чем это можно было бы выразить словами, больше, чем самого себя, свою жизнь.

Авраам, я хочу, чтобы ты знал, что в то время, когда ты ты боролся из последних сил, истекая кровью, чтобы спасти свою семью, а я защищала нашу дочь Дарью и видела приближающегося террориста, я, ощущая смертельный страх, мгновенно выскочила из дома и сразу начала звать на помощь твоим родителям. . Авраам, поверь мне, я не опозорила тебя в эти минуты!

Давид и Рахель! Вы были мне, как любимые родители, были моими истинными друзьями. Я всегда восхищалась чистотой вашего духа и благородством ваших дел. Я не переставала рассказывать своим родителям, как я вас уважаю за то, что вы смогли создать такую прекрасную семью.

Я пержила особенно тяжелые минуты, когда должна была решить – похоронить ли Авраама в Кдумим, там где мы построили наш дом, или же похоронить всех четырёх мучеников вместе – Ицхака Кану, нашего праведного дедушку, главу семьи, Давида и Рахель и тебя, Авраам, да отомстит Господь вашу кровь- на той горе, которой вы отдали труд всей вашей жизни, , познали здесь тяготы строительства, боль и радость.

В боли о несчастье, поразившем наши обе наши семьи, восхишаясь мужеством и упорством семьи Гавишей в их борьбе за право жить на этой горе*, понимая, что не от рака или аварии на дорогах погибли наши любимые, веря в то, что то место на котором Земля Израиля была обещана Аврааму (и моему Аврааму , как и нашему обшему праотцу), останется в руках нашего народа навечно, будет рости и расцветать, — я поручила того, кто мне дорог больше всего на свете, моего любимого Авраама, отца моей дочери, этой земле, земле Элон Море.

Господь! Отомсти за пролитую кровь твоих рабов!

Мой Авраам! Покойся на своем ложе с миром, а я постараюсь изо всех моих сил хранить твое духовное завещание.

Шалом, Авраам.
----------------------------------

* (имеется в виду Центральный хребет – т.е. Шомрон и Иудея ),

Надгробное слово бойцов подразделения, командиром которого был Авраам Гавиш.

Похороны Авраама Гавиша

(Фото М.Эзера)

Ровно пять лет назад, в заключение недельных тренировок подразделения, с первыми лучами рассвета, мы лезли на эту гору, Хар Кабир, «Великую Гору». Мы медленно поднимались на неё со стороны ущелья Тирца, и вот, утром, добрались до вершины, с могилой шейха на ней.

Подьем на эту величественную гору оставил неизгладимое впечатление. Рвущаяся в небо вершина, ее огромные размеры и крутые склоны царствующие не только над окружающей её местностью но и над всеми потрясающими пейзажами Шомрона, соединяют даже и тех, кто редко бывает здесь, с той Землей Израиля, какой она была многие сотни лет назад.

Она оставляет в людях особое ощущение, ощущение чего-то особенного, чистого, святого, истинного.

На этой горе, исхоженной тобою в детстве, ты впитал те ценности на которых ты вырос и был воспитан. В конце нашего марш-броска мы были гостями в твоем доме, завтракали там и впервые познакомились с твоей семьёй, с твоими родителями – Давидом и Рахелью, с братьями и сестрами. Здесь мы поняли –на какой почве ты вырос, откуда унаследовал качества руководителя, вождя, командира, и, что самое главное, товарища. Настоящего товарища.

Именно таким ты был, Авраам. Ты был подобен Великой Горе.

Ты был высоким и стройным, сильным, и, что еще важнее, ты излучал свою силу вовне. Ты мог с высоты наблюдать за тем, что происходит вокруг тебя. Ты был всегда хладнокровным и ответственным, и заботился о том, чтобы было сделано то, что нужно, а не то, что удобно.

Ты был полон решительности и ненавидел проигрывать, ты был полон желанием достигнуть успеха , достичь поставленной цели. Эта решимость рождалась из твоей большой веры.

Веры в то, что ты делаешь в армии, в свой образ жизни, в Землю Израиля. Ты нес в себе и большую религиозную веру, на которую мы, твои нерелигиозные боевые товарищи, смотрели со стороны, не всегда понимая её. И ты, со всем потрясающим терпением и терпимостью, с редким по своей тонкости чувством юмора, бывало, объяснял, рассказывал нам, но делал все, чтобы, не дай Бог, не давить на нас, не навязывать нам насильно чего- либо из связанного с твоей верой. И всё это – из чувства огромной любви к семье, твоей части, к армии, и к нам.

Если бы мы могли сказать тебе сегодня, как же мы любим тебя!

А теперь – с любовью к Нааме....

С восемнадцатилетнего возраста мы наблюдаем за личной жизнью каждого из состава нашего подразделения. Наблюдаем вблизи, иногда даже с излишне близкого расстояния... И это относится также и к вашей большой любви, которую мы увидели в вашем браке. И это относится и к той радости, которую мы разделили с вами, после рождения маленькой Дарьи.

Наама, Авраам был для нас старшим братом, отныне ты стала нашей старшей сестрой.

Авраам, наш Авремеле, наш старший брат – первенец !

Если бы мы могли сейчас сделать что-нибудь.... знай, что мы сделали бы всё. Всё.

В наших сердцах и наших мыслях ты останешься навечно: навечно особенным, навечно чистым духом, навечно святым и навечно истинным.

Любящие тебя.

Подразделение «Нир», спецназ Генштаба.

Поминальное слово старшего сына.

Похоронная процессия (фото М.Эзера)

Папа, папочка, наш учитель и наставник! Мама, наставница наша! Авраам – наш старший брат ... муж и отец достойный быть всем примером! Дедушка, учитель и наставник наш, любовь наших душ!

Мы пришли сюда, чтобы проститься с вами – четыремя опорами нашего дома, героями нашего народа, и его мученниками.

Папа, что бы ты сказал сейчас своим шестерым детям? Я имею в виду слова поддержки и одобрения - ведь ваш путь отпечатался в нас, он ясен нам теперь более, чем что-либо, как ясен нам ваш вклад в еврейский народ и Землю Израиля, в их связи с Торой, без которой в нашем пути не было бы смысла. В ынаучили нас многому - молитве в миньяне, которой нет замены, «асративиют», постановке жизненых задач и их достижению, основательному и целенаправленному изучению Торы и Талмуда, готовности сказать правду, даже тогда, когда она неприятна. Кстати, то , что вы вложили в нас, и вызвало наше решение похоронить вас здесь, на месте в которое вы вложили все свои силы. В основе нашего решения было желание соеденить вас, вашу кровь с кровью лучших детей нашего поселения, убитых, как и вы, и освятивших своей смертью Имя Господа и Землю Израиля.

Любимая наша мама, женщина высокая духом, всегда разговаривающая с нами элегантностью и даже с долей интеллектуальной агрессивности, поддерживающая нас в длиных беседах, давая нам советы и открывая для нас горизонты, которые мы сами не в состоянии были бы увидеть, обнимающая и ласкающая нас так, как может это делать только любящая мать. Твоей ласки так не хватает нам со вчерашнего вечера!

Вы были замечательными наставниками....... вы оставили на сердце каждого из своих детей свою печать.

Авраам, наш старший брат, наш вождь в семье, наша главная опора! Ты заботился о нас, поддерживал нас всем, чем мог, ты всегда был готов подставить свое плечо и не оставлял нас ни на минуту.

Твоя доблесть, так выделявшаяся в тебе, была нам примером и в твои последние минуты, когда ты попытался, теряя последние капли крови, добраться до своего оружия, когда ты , из последних сил, полз, чтобы защитить своих братьев, жену, дочь и и родителей, которых ты так любил. Ты был примером для твоих братьев, для Наамы и Дарьи и, вместе с папой и мамой и дедушкой, оставил нам наследие, которое мы должны хранить и продолжить , идя вашей дорогой.

Дедушка, наш любимый наставник! Ды дожил до седин и погиб, как мученик, освящая Имя Божье! Ты был истинным праведником! Ты находил силы дарить свою любовь и поддержку каждому из детей и внуков, и, конечно, женам твоих детей и правнучке – Дарье. Твоя улыбка, соединяланас с тобой , когда мы были вместе, ты был способен видеть мир во всей его цельности, ты обладал глубокой верой, которую ты сумел передать и нам, твоим внукам и членам твоей семьи....

Папа, мама, Авраам, дедушка Ицхак! Вы, те , кто научили нас видеть смысл в жизни в ее глубине и широте, как здесь, так и вообще! Может быть вы сможете обьяснить нам безумную ситуацию, когда здесь хоронят половину семьи, в которой каждый из погибших был сам по себе её столпом , людей убитых этим ничтожеством - арабом.... И в мыслях не могли мы представить, что кто-нибудь сможет убить таких героев еврейского народа, как вы.

«Смертью ли подлого умирать тебе? Руки твои не были связаны и ноги твои не были в оковах. Ты пал, как падают от руки злодеев» (2Шм.,3, 34-35)

«Израиль! Краса на горах твоих пала! Как пали герои!»

«Любовь ваша к нам была сильнее женской любви. Как пали герои, погибла сила ратная!» ( 2 Шмуэль, 1, 25-27)

Папа, мама, Авраам и дедушка! Мы писали снова и снова, но даже крупицы из того, что мы чувствуем, мы не смогли передать на бумаге, нам не передать всей бури наших чувств, силу которой нельзя даже представить, потерю, которую невозможно вообразить. Сердце сжимается и наполняется горечью, и не может раскрыться и передать хотя бы каплю из того, что чувствуем мы. Этой боли нет конца.

Вот мы стоим перед вами: папа, мой учитель, мама, наставница наша, брат мой Авраам, ..... и дедушка., наставник мой. Я получаю от вас принимаю в свои руки скипетр первенца в семье , с болью в сердце, но с полной ответственностью, с мужеством и трепетом, ведомый голосом ваших душ. Я стану отцом , братом и дедушкой для ваших детей, братьев и внуков. Я буду поддерживать их и помогать им во всем вместе с другими братьями, которых вы оставили сегодня.

Авраам! Наама и Дарья – здесь с нами. Я , с Божьей помощью, буду поддерживать, изо всех сил, твою жену и твоего ребенка, плоть от плоти нашей. Вместе мы продолжим то, что завещали вы нам вашей смертью, ваши имена и память о вас будут сопровождать нас навеки, и станут вечной памятью в чертогах Господа.

« Ибо так сказал Господь о евнухах, которые хранят субботы Мои и избирают угодное мнеи держатся завета Моего : И я дам им в доме Моем и в стенах Моих память и имя, которые лучше сыновей и дочерей, имя вечное дам им, которое не истребится»

« Слово Господа, собирающего рассеяных Израиля : еще других соберу я к собранным его.» ( Ис.56, 4-5, 8)

Дорогие наши родители! Наш старший брат – первенц в семье! Дедушка! Мы стоим здесь, ваши дети: Наама, маленькая Дарья, Асаф, Лея, Цофия, Авигдор, Иешурун, Менаше и Рахель... и весь Дом Израиля, весь наш народ, стоит здесь вместе с нами. Мы просим у вас прощения за все от всей глубины наших сердец, обещаем вам быть верными вашей дороге и просим вас быть перед Господом верными предстателями и защитниками за всю нашу семью и весь Народ Израиля. Так скажем же вместе : « Нагими вышли мы из чрева матери нашей, и нагими вернемся . Господь дал, Господь взял – да будет Имя Его благословенно.»

Нам тяжело, невозможно расстаться с вами, но мы знаем, что эта разлука – только физическая , и мы вернемся в будущем в лоно всей нашей семьи. Да отомстит Господь за вашу кровь.

«Ибо Господь, взыскивающий за кровь вспомнил их, не забыл вопля смиренных.» (Пс.9, 13)

« Судить будет Он народы – земля полна трупами, поразит правителя страны обширной. Из потока в пути пить будет, поэтому поднимет голову» (Пс.110, 6-7)

Спите спокойно на ваших ложах. Да будет ваши души связаны в узле вечной жизни.

Мы любим вас. Ваши дети.

(Перевод М.Эзера)
29 марта 2002, 15 нисана 5762 г.

(опубликовано в "Новости недели", 25.04.2002)

Hosting by