|
Я открыла подаренную мне книгу: Зеэв Фридман «Когда зажжётся свет в ночи». Зеэва уже три года нет с нами. Книгу издавала его мама: Рита Фридман. Из огромного архива сына отбирала материал. Сама готовила компьютерный набор. Сама вычитывала, сама провожала книгу в путь… И вспоминала… Вспоминала… И перечитывала вновь и вновь… Когда я слушаю её, мне кажется, всю книгу она знает наизусть…
Я держу эту толстую, прекрасно изданную книгу. Роман. Рассказы. Из дневников. Публицистика. Письма учеников…
Вступление Григория Кановича самое лучшее напутствие книге, которая выходит в свет…
«Начните с романа», – сказала мне Рита.
«Начните с романа», – сказал издатель книги Александр Разгон.
Но я открыла дневники. Дневники, написанные талантливым человеком – литературное произведение, отражающее мир его души, движение его мыслей, взросление и мужание личности.
Стихотворные строки соседствуют с прозаическими. Сразу бросилась в глаза строчка, давшая название книге: «Когда зажжётся свет в ночи». Она из четверостишья, написанного в 1982 году. Как давно начался этот поиск света, это ощущение давящей душу тьмы…
Когда зажжётся свет в ночи,
Ты, что есть силы, закричи,
И если не погаснет свет,
То тьмы и мрака больше нет.
Уже позже, читая биографию Зеэва, его роман, рассказы пойму: что это вступление к его главной теме. Свет для него олицетворение духовной свободы.
«Это было, как озарение, как само счастье – надо, чтобы хоть в одном окне горел свет! Я знал, что все окна, мимо которых я иду – темны, и всё же я побежал. Бежал с поднятой головой, ища его, светлое окно».
(Рассказ «Свет в окне» 1982 год).
Его биография объясняет, откуда у него этот образ запертого пространства, двора, из которого нет выхода, стены. Он напоминает мне Кафку, и не только потому что неожиданно наталкиваюсь на строки из дневников, в которых Зеэв говорит об этом, ты приходишь к этой мысли, знакомясь с его прозой: рассказами и главным образом романом. Перечитала новеллу Кафки «Прогулка в горы».
«Не знаю, – воскликнул я беззвучно, – я же не знаю, раз никто не идёт, так никто не идёт… Я никому не сделал зла, мне никто не сделал зла, но помочь мне никто не хочет… Никто-никто»
А вот полные тайны, но вполне реалистичные строки Зеэва Фридмана:
«…И когда я шёл по всем этим закоулкам, выскочила откуда-то большая собака и укусила меня за ногу. Сначала я сильно перепугался, а потом спросил: "За что?" Она посмотрела на меня и убежала в подворотню… А забрёл я действительно чёрт знает куда. Был старый двор, и из него не было выхода. "Грегор Замза, бедный Грегор Замза! – думал я, подходя всё ближе к стене. «За что? Почему? Зачем??!!". И тут я увидел его. Он стоял, прислонившись в стене. "Кафка!" – крикнул я и метнулся туда. И тень тоже метнулась туда. Да, это была моя тень».
1982 год. Как далеко ещё до романа. Но эти мысли уже готовят его. Безвыходность. Образ ночи. Одиночество. Внутренняя борьба. Постоянный поиск себя.
«Ну и что же, что бессонница? Просто не надо думать о сне так же, как во время болезни о немощи.<…> Ночью есть звёзды, можно ощущать Вселенную и чувствовать вечность. Блажен гений, преодолевший земное притяжение и сбросивший с себя смешную суету! Его блаженство – невесомость, его счастье – Земля. Не от гармонии мира – твоя гармония, а от твоей гармонии – гармония мира…».
Эти мотивы с особой яркостью проявятся в его романе, но пока я читаю его дневники. И чувствую удивительно гармоничную личность, красоту языка. Именно дневники помогают мне сделать ещё одно неожиданное сравнение: он напоминает мне моего любимого писателя Сент-Экзюпери. Его мысли об идеале, поиск гармонии, света духовности.
«Жил-был человек, который искал корни. Всё ему было не так, пока он не докапывался до сути…» Или «Страдать страданиями других, болеть болью другого, чувствовать горе каждого, как своё собственное – вот оно. Другого быть не должно. Хотя это ужасно, гораздо ужасней, чем страдать самому: сердце может разорваться от воплей, слёз, стонов, доносящихся отовсюду. Оно не разорвётся, а станет большим и сильным!»
Читаю дневники. И понимаю, что это только начало. К этой книге я буду возвращаться много раз. Роман я прочла, не отрываясь. Иначе его читать нельзя. И я поняла: дневники, рассказы, публицистика – его путь к роману. Он вобрал в себя всё. И стал полноводнее, подобно реке, несущей множество своих потоков. Но возвращаться я буду к его раздумьям о жизни, о себе самом, как возвращаются к музыке близкого твоей душе композитора, как возвращаются к полюбившейся картине, ибо в его душе жил высокий духовный свет.
"7 искусств", №5, 2013 г.
По вопросу приобретения книги Зеэва Фридмана "Когда зажжется свет в ночи" обращаться ritafridm@gmail.com