Германский кашрут

13 ноября 2003

На столе моего ультраортодоксального друга лежит газета "Вестник". Основная тема этого номера – история с гибелью младенцев из-за детского питания "Ремедия". Эта проблема сильно озаботила ортодоксов, как известно, многодетных.

"Может, хоть после этого перестанут пользоваться германскими товарами", – подумал я вслух.

"Но у них есть штамп кашрута", – то ли удивился, то ли возразил мой приятель.

"Кроме кашрута есть и другие соображения. Знаешь поговорку: кошерно, но воняет?, – спросил я. – Расскажу тебе историю. Я тогда был в гостях у Шмуэля Сакета в Нью-Йорке. Один день выдался особо трудным, из-за обилия дел мы просто забыли поесть. В какой-то момент, когда мы были в машине, в животе стало урчать от голода…

"Почему бы нам не остановиться здесь перекусить?" – спросил я, указав на магазинчик, мимо которого мы проезжали.

"Здесь тебе не Бней Брак, – объяснил мне Шмуэль. – Не в каждом месте содержат кашрут".

"Тут содержат?" – указал я на следующий магазинчик.

"Нет", – сказал Шмуэль.

"А в этой лавке?" – спросил я с надеждой.

Шмуэль отрицательно покачал головой.

"А здесь?" – "Нет", – категорично отрезал Шмуэль.

Тут мы проехали мимо небольшого ресторана.

"Нельзя ли зайти сюда?"

Шмуэль покатился от хохота, да так, что я испугался, что мы куда-нибудь врежемся.

"Ты чего?" – спросил я его.

"Эта забегаловка относится к сети ресторанов, в которой официантки утром забывают одеться…"

Сейчас мы уже хохотали оба, представляя себе мою фотографию в таком месте на страницах популярных газет.

"Шмуэль, – сказал я сквозь смех. – Я ведь не спрашивал тебя, одеты ли официантки. Я ведь спрашивал, есть ли здесь кашрут!"

Светские идут!

22 мая 2003 г.

Весь мир видел кадры с места взрыва автобуса в районе Гива Царфатит в Иерусалиме. Корпус автобуса был разорван взрывом, но на нем все еще четко были видны слова: "Светские идут!" – предвыборный девиз партии Шинуй, фракция которой баллотировалась в городской совет Иерусалима.

Много различных движений ведут борьбу за голоса избирателей. В большинстве предвыборных лозунгов кандидаты хвалят сами себя. У других лозунги апеллируют к коллективной ответственности избирателей: "Голосуй, потому что Иерусалим достоин такого кандидата". Кто-то заявляет, что будет лучше других прислушиваться к мнению жителей города, а его конкурент обещает создать новые рабочие места. Есть лозунги, которые объясняют, почему плох соперник-миллионер: "Не каждый, кто богат, умеет работать". Так скучно и стандартно проходит подготовка к муниципальным выборам в Иерусалиме.

Однако плакат Шинуя: "Светские идут!"- отличается от всех прочих. Шинуй не хвалит себя, не ругает своих соперников. Он не апеллирует к логике. Он обращается к подсознанию своего электората – к тайной струнке, которую прячет глубоко в сердце, видимо, немалое число израильтян. Эта струнка – внутренний антисемитизм.

"Вот, мы идем…"- так пели некогда нацисты, печатая шаг в стройной колонне, -"и кровь евреев закапает с ножа…"

В чем суть этого пугающего лозунга? Какую информацию он в себе несет, если не завуалированную угрозу, если не наслаждение страхом ортодоксальных евреев?  Он как бы говорит светскому избирателю: «Правда, браток, ты ненавидишь эти "штраймлы", эти старомодные лапсердаки? Тебе приятно, когда я дергаю этого еврея за бороду и бросаю в его еврейское лицо: "Берегись, я иду!"? Ах, как приятно! Я прямо чувствую, как он дрожит от страха… Они удирают в свои районы, запираются на все замки, а автобусы стройной колонной проходят у них под окнами, возвещая: "Светские идут!"

Голосуй за Шинуй. Посмотришь, как мы ублажим маленького антисемита в твоем сердце, в существовании которого ты зачастую стыдишься признаться даже самому себе».

****

Около двух месяцев назад мне сообщили, что я больше не могу вести свою постоянную передачу на радиоканале "Аруц-7". Причина: я заявил в эфире, что Томи Лапид – антисемит. Я далек от того, чтобы винить в чем-то администрацию радиоканала. Томи Лапид – министр юстиции. Он активно борется с "Аруц-7", и можно предположить, что не только ультраортодоксы боятся "светских", которые "идут"[17].

Однако аргумент администрации, который тогда прозвучал, был следующим: "Как ты мог такое сказать? Ведь Томи Лапид пережил Катастрофу!"

Видимо, еврейский народ серьезно заражен вирусом антисемитизма. Самоненавистничество владеет не только Томи Лапидом. Вопрос только в том, до какой степени мы побеждаем этот вирус. В газете "Макор ришон" недели две назад рассказывалось о встрече немецких евреев, ставших очевидцами ужасов Катастрофы в концлагере Заксенхаузен. Один из евреев, спасшихся из нацистского кошмара, сказал на этой встрече: "Все это произошло из-за "ост-юден", евреев из Восточной Европы, которые поселились в Германии. Если бы они не пришли в Германию, этого бы не было". Даже после того, как человек пережил ужасы Катастрофы в самой страшной форме, микроб самоненавистничества способен свести его с ума, вплоть до того, что он готов обвинить в Катастрофе своих братьев вместо немцев.[18]

Шинуй – это устрашающее явление израильской общественной жизни. Это единственное политическое движение за всю историю государства Израиль, которое не только не борется с микробом авто-антисемитизма, разрушающим нас изнутри, а напротив, дает ему полную волю и создает благоприятные условия для его размножения.

С той, внешней формой антисемитизма, которая привела террориста с взрывчаткой в иерусалимский автобус, мы рано или поздно научимся справляться.

Но внутренний антисемитизм того, кто прилепил на этот автобус плакат с самоненавистническим лозунгом, во много раз опаснее. И этот антисемитизм никто даже не пытается остановить.

Перед павшими

4 июня 2004г.

В недрах страшного взрыва, разорвавшего тело нашего народа на шесть миллионов кус­ков, рассыпавшихся по всему европейскому материку, родилось государство Израиль.

Только такой страшный взрыв мог связать критическую массу антисемитизма и при­ве­с­ти к тому мгновению милосердия, 29-го ноября 1948 г., когда Объединенные Нации решили дать евреям государство. Потом американцы раскаялись, Советский Союз кусал локти, но бы­ло поздно – государство Израиль возникло.

Израиль существует благодаря уникальному историческому моменту, когда западная христианская мораль сыграла в согласии с действительностью! Даже часы, которые не идут, по­казывают правильное время минимум два раза в сутки. А тут идет речь о часах с миллио­нами стрелок, и движение всех стрелок совпало в один исторический момент, и в это же мгновение произошло озарение – была принята программа разделения земли между евреями и ара­бами.

Сразу после этого все стрелки снова завертелись по-разному, всё в мире пошло своим чередом, а мы оста­лись. И 56 лет мир пытается от нас избавиться, каждая страна – по-своему, в своем стиле. Тот, кто считает, что это только арабы или поляки, пусть постоит в длинной очереди за билетом на новый фильм Мэла Гибсона в Нью-Йорке или вместе с нанятыми рабочими позакрашивает свастики на стенах богатых еврейских домов в Торонто, или присоединится к полицейскому, охраняющему дорогу, по которой люди обычно ходят в синагогу в ав­с­т­ра­лий­ском Мельбурне. Не говоря уже о таких "просвещенных" странах, как Бельгия или Франция – жалко тратить время на приведение примеров…

И вот мы разбросаны взрывом на миллион кусков на границе с Египтом в «Филадельфийском коридоре».

А израильская армия, которая упрямо продолжает следовать христианскому лозунгу "непротивление злу насилием", превратилась в безыдейную организацию по опознанию трупов.

Согласно морали всех без исключения народов, мы правы только тогда, когда кровавое месиво наших тел, тел наших детей валяется под открытым небом. Право жертвы – вот основа существования нашей страны, нашей исковерканной "израильской" морали. Израильский "храм" – это "Яд ва-Шем". Именно сюда приводят любого иностранного политика, как только тот спустится с самолета – вот, посмотри, есть оправдание существованию государства Израиль! 56 лет мы пытаемся "заморозить" то мгновение, когда согласовалось движение всех стрелок. "Наша мораль ничем не отличается от вашей! – кричим мы. – Идите, посмотрите на наши изуродованные трупы. Посмотрите, насколько мы правы, насколько оправдано существование нашей страны!"

Так на протяжении 56 лет наши солдаты, жертвуя собой, оплачивают цену нашей страусиной болезни – прятанья от самих себя. Цену христианской морали, которую мы объявили своей. Прав только слабый, только тот, кого истязают, имеет право защищаться. Только лишаясь последних сил, можно защищаться, а желательно – еще позже…

Сионизм когда-то пытался связать идею создания еврейского государства с правом евреев на свою землю, записанным в Торе, с обетом, данным Аврааму, Исааку и Яакову. Евреи заселяли и осваивали землю, обещанную им Всевышним. Нынче единственная связь с землей осуществляется посредством религиозной заповеди о почитании мертвых. Включите телевизор в День Незави­симос­ти, в День Катастрофы – вы услышите, как чтят и поминают убитых солдат, оправдывающих своей поистине христианской гибелью наше существование. Их смерть нас ничему не научила. Мы продолжаем хвастаться нашей техникой – бронированными похорон­ны­ми дрогами, при­у­ча­ем солдат гордиться своей формой, своей боевой частью, марширующей на бес­смыс­лен­ную гибель. И если вы сочтете, что я издеваюсь над памятью павших, то убеди­тель­но про­шу вас больше моих статей не читать.

Перед нами – наши тела, разорванные на миллион частей.

Потому что это считается аморальным – отключить воду и электричество району, где производят ракеты "Касам".

Потому что это считается аморальным – разрушить принадлежащие арабам дома в Рафиахе.

Потому что мы подвергнем опасности мир с Египтом, потребовав от египтян как положено следить за нарушениями границы с их стороны.

Потому что это считается аморальным – взорвать оружейные заводы, расположенные в подвалах жилых домов.

И если после предупреждения об атаке арабы забыли в одном из этих домов какую-нибудь старуху, то нужно послать солдата, чтобы тот ее покормил…

А мы, продавшиеся с потрохами этой "морали", посылаем наших сыновей на верную гибель, а потом благодарим египтян за помощь в собирании останков!

И вот снова кажется, что миллионы стрелок мировых часов на мгновение совпадут в од­ной точке. Христианский мир с ужасом смотрит на дикие пляски "мирного арабского на­се­ле­ния" над кусками тел наших солдат. Мы снова правы, и именно в таком виде, какой им больше всего нравится. Неожиданно Биби предлагает отключить автономии электричество. Нет, не для того, чтобы победить этих дикарей, такая мысль нам и в голову не приходит! Не для того, чтобы они прекратили производство ракет "Касам"! Не для того, чтобы заставить их сдать оружие! Нет, о нет!

Только для того, чтобы заставить их отдать мертвые тела. Еврей прав только тогда, когда он – расплющенный труп.

Между тем стрелки продолжают вертеться, каждая в свою сторону… Си-эн-эн уже по­ка­зывает другие картинки, и Биби снимает свое предложение.

До следующего взрыва…

 Празднуем Пурим

19 марта 2003 г.

На днях ультраортодоксальные партии (харедим) подали вотум недоверия правительству по поводу экономического и социального состояния общества. Это первый вотум недоверия ультраортодоксальной оппозиции, который не поднимает вопросы муниципальные, секторальные, и даже не чисто религиозные. Они не просят защитить права учащихся ешив, оградить общество от нарушений шаббата и кашрута или сохранить пособие национального страхования. Они выступили за нечто общенациональное.

Самая лучшая вещь, которую получили харедим за многие годы – это Томи Лапид. Этот зловредный Аман – колоссальный шанс харедимного общества. Горькая пилюля в его лице – единственный способ вылечиться от харедимного "геттоизма".

Нет ничего плохого в борьбе харедим за вещи узкорелигиозные и секторальные. Проблема лишь в том, что до сих пор они занимались только этим. Хуже того: все, что непосредственно их не касалось, просто не представляло для них интереса. Такой подход был принципом харедимной идеологии: вокруг нас все временное и прогнившее, мы должны сохраниться в сионистском галуте, пока он сам себя не уничтожит, и тогда, наконец, придет Машиах, накажет отступников и спасет нас от них.

С такой идеологией нет никакой проблемы находиться в коалиции. Те, кто у власти, всегда рады таким "помощникам", которых интересуют не общенациональные проблемы, а только собственные нужды. Самый простой вариант коалиционного соглашения – это заплатить за верность (не важно, кому – правым или левым). Поэтому харедим естественным образом оказываются во всех коалициях – как правых, так и левых.

Но вдруг пришел этот антисемит и объявил харедим вне закона.

Невозможно недооценить глубину и мерзость болота, в которое затягивает израильскую общественность идеология Лапида. Однако ее результатом стало то, что впервые харедимные партии вынуждены всерьез занять скамьи оппозиции – не временно, как это иногда происходило с ШАСом (вроде бы снаружи, но все равно внутри), а по-настоящему, всерьез, на все то время, пока существует Шинуй.

А так как даже нахождение в оппозиции нужно оправдать, харедим начинают предъявлять вотумы недоверия. Однако нахождение в оппозиции не стыкуется с провинциальным подходом. Будучи в коалиции, можно заботиться о финансировании конкретных ешив, а в оппозиции нужно говорить о плохом состоянии учебных заведений вообще. В коалиции можно "пробивать" увеличение национального страхования для харедим, а в оппозиционных вотумах недоверия нужно поднимать проблему обнищания общества в целом. Так, разумеется сам того не желая, Томи Лапид оказал харедим очень важную услугу. Его пинок вбил их в израильское общество.

Парадоксальным образом, в возвышении Лапида и компании есть доля участия харедим. Если бы не потоки ненависти против харедим, которые изрыгал этот паяц в своей предвыборной кампании и на волнах которой он проскочил в правительство, у него не было бы никаких шансов. Своим креслом в правительстве, как это для него ни ужасно, Лапид обязан своим злейшим врагам. Однако тут, в правительстве, у него уже не будет другого выхода, кроме как соотносить свои притязания с реальностью. Если в оппозиции можно сыграть на ненависти, то в коалиции нужно предлагать реальные решения.

Всегда находились антисемиты, которые обвиняли евреев во всех проблемах общества и добивались их изгнания. Однако результатом такого изгнания всегда оказывалось только усугубление проблем. То же случится и с идеологами Шинуя. В Пурим этого года обе стороны примеривают новые маски – маски ответственности за общество в целом. Хотелось бы, чтобы этот Пурим затянулся надолго...

---

---

Моше Фейглин. Война идеалов. Часть 1. Прошлое
Кризис религиозного сионизма

Сколько же их там было?

10 января 2001 г.

По дороге домой с демонстрации, состоявшейся 8 января в Иерусалиме, я слышал немало оценок. Полиция затрудняется назвать точные цифры, организаторы говорят о 400 000 демонстрантов, пресса – о 200 000.

А впрочем, какая разница – как ни меряй, народу собралось полным-полно. Тот, кто прибыл на площадь Армии Обороны Израиля, оказался в грандиозном людском море  и не смог продвинуться дальше. Митинг достиг своей цели. Сейчас каждому ясно, что граждане страны в своем подавляющем большинстве верны Иерусалиму, а идея его раздела принадлежит меньшинству. Чуть не написал ничтожному, да рука не поднялась. Нет, это меньшинство, ведущее нас к разделу Иерусалима, отнюдь не ничтожно. Эта группа не стоит и ногтя на мизинце бесчисленных масс народа, прибывшего на этот грандиозный митинг, и тем не менее, именно большинство – "ничтожно", а сила за меньшинством, желающим отдать Святой Город нашим врагам.

Пусть это тяжело слушать, но правительство Рабина видело не меньше демонстраций правых, и тем не менее ословский процесс продолжался. Продолжается он и сейчас.

Это тяжело принять, но большинство граждан Израиля противилось любым контактам с ООП – ну, и где же сегодня это большинство? К сожалению, все торжественные и взволнованные клятвы, произнесенные на митинге, были только лаем одинокой собаки. Ветер их уносит, караван идет, и ни один верблюд не остановится.

В это тяжело поверить, но центр израильского политического спектра воплощает идеалы наиболее крайней личности – Ури Авнери, одиночки-отщепенца, не признанного ни одной крупной левой партией.

На прошлой неделе я был приглашен участвовать в теледебатах с Ури Авнери. "Но ведь Храмовая гора – символ еврейского народа?" – спросил его ведущий. "Об этом забудут через минуту после того, как Храмовую гору отдадут" – ответил Авнери. Я предлагаю всем нам хорошенько вслушаться в его слова.

Митинг служил выражением не только нашей верности Иерусалиму, но и глубочайшего кризиса, поразившего все израильское общество. В огромном океане демонстрантов было мало людей с непокрытой головой, без кипы или шляпы, их пришлось бы выискивать с помощью мощной лупы. Ничего плохого в этом нет. Напротив, нам бы следовало гордиться, что именно верующим людям принадлежит ведущая роль в нашей борьбе. Но – чудеса да и только! – на трибуне была совершенно иная ситуация. Среди ораторов пришлось бы днем с огнем искать тех, чья внешность свидетельствовала бы об их набожности. В этот митинг были вложены немалые средства. Миллионы, затраченные на него, притекли из рук, на которые еще этим утром накладывали тфилин. Но главной звездой, чей портрет привлек на митинг огромные массы народа, был д-р Ицхак Ифат – десантник с непокрытой головой, кудрявый красавец, уже много лет назад сказавший, что освобождение Стены Плача было целью, не оправдавшей средства.

Мы – большинство, и это было доказано на этой неделе. Но, вернувшись после митинга домой, мы перестали тешить себя цифрами, а левый лагерь продолжает руководить. И будет продолжать, даже если Шарон победит на выборах. Левые будут руководить, и если мы не очухаемся, они вырвут у нас Иерусалим. Ведь мы так и не додумались стать самостоятельными, создать свое руководство.

Израильская самоидентификация – это непокрытая кудрявая голова, чей обладатель не понимает, за что и ради чего он заплатил столь весомую цену. Таков облик современного Израиля, и нам не удалось создать альтернативный образ, так как все израильские культурные символы навязаны нам левыми. Если мы оставим культуру на откуп левых, то они непременно приведут нас к своим целям.

Мы пытаемся воздействовать на народ с помощью устаревших символов, в которых он давно разочаровался. Несмотря на то, что большинство демонстрантов были верующими, организаторы митинга сделали из них какую-то массовку в фильме, поведавшем телезрителям, что все, кто стоял в этот день на площади, – вовсе не мы, а какие-то другие израильтяне. Но это ложь. Кто сидел дома, так и остались дома. Религиозные продемонстрировали и вернутся домой, а всякие бейлины, авнери и им подобные так и будут вести зрителей к передаче врагам Святого Города. Так как мы – по крайней мере сейчас – годимся только в статисты, а никак не в вожди.

Мы не готовы встать и заявить: "Государство – это мы! Эй, вы, сидящие в креслах перед телеэкранами, именно этот бородатый оратор организовал все миллионы, вот эта женщина, прибывшая из поселения Кфар Даром, – ваш кандидат на кресло премьер-министра. Все эти люди – и профессор в кипе, и писатель, преподающий в ешиве, и охранник, который вас охраняет, и ваш экономист – это новый авангард общества".

Если придет миллион демонстрантов – что от этого изменится, пока сами религиозные будут считать себя «людьми второго сорта» – «суг бет».

Если мы выбираем жизнь…

30 августа 2005 г.

Предисловие

Я не хочу ворошить прошлое. Но невозможно двигаться вперед, когда позади нас такая глубокая черная яма. Этот анализ призван не развернуть дискуссию, а лишь продезинфицировать рану. Я не ставлю цели кого-то уязвить, даже самого себя. Я не называю имен – как правило, в этом нет необходимости. Этот анализ не полон, но мне кажется, что он дает представление о произошедшем и о том, как более эффективно бороться против следующих выселений.

Как карточный домик, развалился Гуш Катиф и поселки Северной Самарии, оставив после себя груду лозунгов, которые оказались частью ошибочными, частью верными, но недостаточными. Целое общество, которое, как казалось, стоит на прочном идеологическом фундаменте, очнулось на почве из зыбучего песка.

Почти все выводы, к которым мы пришли сегодня, мы могли бы сделать уже после разрушения Ямита и прилегающих к нему поселений. Но мы этого не сделали. Мы не перестали доверять тем вождям, которые разрушили Ямит – Бегину, Шарону, Рафулю; мы не перестали следовать за духовными вождями и лидерами поселенцев, которые тогда отказались смотреть правде в глаза. Плоды этой ошибки мы пожали в Гуш Катифе и продолжим пожинать, если не разберемся как следует в том, что произошло на самом деле. Сейчас уже видны первые признаки того, что наши лидеры и на этот раз не извлекли из произошедшего никакого урока. Почти никто из духовных вождей поселенцев, которые при выселении Ямита велели своим ученикам выполнять преступный приказ, и сегодня не раскаялись в содеянном. Напротив, многие из них продолжают убеждать солдат в своей правоте. Ни один из руководителей Совета поселений до сих пор не признался честно, что руководство поселенцев не сумело организовать достаточно эффективной борьбы. Они просто не понимают, что провалились как лидеры. И скоро мы увидим тех же раввинов, тех же руководителей на своих  местах, тех же правых депутатов, предлагающими народу в точности те же политические решения, которые они предлагали после разрушения Ямита. Вполне возможно, что мы станем свидетелями возникновения тринадцатой версии партии Тхия, или пятого варианта Ихуд Леуми, или третьей мутации партии Моледет. Каждая оригинальная идея будет атакована от имени какого-нибудь сектора, как уводящая в сторону от избранного пути и портящая всем результаты их деятельности. Раввины, вручившие ключи от Гуш Катифа Халуцу и Каради, продолжат дурманить молодежь и объясняют ей, что мы в принципе победили, и что не нужно бояться долгого пути, и что конечное Избавление не за горами… Тот же Совет поселений продолжит будоражить народ своими организованными и дрессированными демонстрациями, абсолютно бесполезными на практике, но зато приносящими популярность и политическую власть их организаторам. Те же депутаты (выходцы, как правило, из того же Совета поселений) предложат несчастному народу ту же доказавшую свою несостоятельность политическую платформу, и поведут народ снова к тому же общественному поражению и к своему личному успеху.

Поэтому у нас нет выбора, и несмотря на сильное желание избежать споров и противостояния, мы должны начать самоанализ, который, по всей видимости, официальное руководство "вязаных кип" не решится начать по собственному желанию. Пришло время пересмотреть основные тезисы:

 

Тезис номер 1. Государственность

Легитимно, и в определенных условиях приемлемо романтизировать еврейское господство на Земле Израиля. Существует глубоко продуманная философия поддержки еврейской государственности, даже если страна еще далека от совершенства и исповедует воинствующий атеизм. Однако в наше время бурно развивается мутация этого подхода – этатизм, поклонение   государству. Это образование напоминает злокачественную опухоль, разрастающуюся за счет здоровых клеток. Основа этого мутировавшего сионизма – признание государства Израиль и всех его систем высшей ценностью, стоящей над всеми другими ценностями. Этот фашистский подход среди некоторых слоев нашего общества стал настоящим идолопоклонством. Лучшие и самоотверженнейшие из народа попались в сети велеречивых популистов, пропагандирующих эти идеи. Если бы посторонний человек увидел, как выселяемые любовно приветствуют офицера войск, явившихся их выселять; как на фоне разрушаемых домов те, кого изгоняют, обнимаются с теми, кто их изгоняет; как популярный раввин бьет и толкает жителя Неве Дкалим, осмелившегося стать на пути одного из «священных орудий» – военного джипа, приехавшего лишить его крыши над головой, если бы посторонний наблюдатель увидел все это, он бы подумал, что попал в сумасшедший дом.

Да, нам дорого государство, и дорога армия, которая его защищает. Но ни то, ни другое не подменяет собой ни совесть, ни Всевышнего. И армия, и государство, как произведение человеческих рук, способны на любую мерзость. И тот, кто в минуты кризиса, в гуще конфликта делает выбор между государством и своей совестью, между государством и высшими ценностями  в пользу государства, тот ставит с ног на голову всю нравственную систему и скатывается к идолопоклонству. По моему скромному мнению, именно на этом идолопоклонстве были построены поселения, и ради него они были разрушены.

Если мы выбираем жизнь, нам стоит хорошенько прояснить для себя, что представляет собой это поклонение государству и каковы его границы.

 

Тезис номер 2. Кто наши духовные лидеры

На наше счастье, большинство крупнейших раввинов национально-религиозного направления не поклонились идолу и в полный голос заявили о недопустимости выполнения преступных приказов. Проблема в том, что среди раввинов "второго эшелона", руководителей ешив, громко звучали обратные голоса. А именно эти раввины имеют непосредственный контакт с аудиторией, в частности, с солдатами и молодежью. Если уж говорить о подчинении приказам и субординации, то именно этим раввины-государственники и пренебрегли: они нарушили элементарное правило послушания духовным главам поколения, они восстали против своих вчерашних учителей. Большинство преподавателей ешивот-эсдер[19] и подготовительных офицерских курсов выполнили заказ армейской администрации, в первую очередь потому, что та их содержит. Получая зарплату из рук государства, они стали пропагандировать те решения, которые нужны Шарону  и армейскому руководству. К ним присоединились и другие популистские раввины средней величины, с непонятным упорством поддержавшие мутацию "идолопоклонства Государству". Некоторые из них даже позаботились о популяризации своих идей. Они лично и решительно выступили с жесткой критикой любого существенного сопротивления выселению евреев. Весь свой авторитет они употребили не для того, чтобы обрушиться на Шарона, а чтобы осудить каждую из трех акций, которые имели шанс предотвратить трагедию. Они публично осудили перекрытие дорог, отказ выполнять преступный приказ и решительную борьбу на местности. "У Шарона есть секретное оружие, – печально сказал мне сосед, семейный человек, вернувшись домой после тяжелых недель борьбы в Гуш Катифе. – Это наши раввины. Мы видели собственными глазами, как армия и полиция используют их в критические минуты".

Рядом с центральной синагогой Неве Дкалим меня остановил один из местных жителей: "Вы Фейглин, верно? Почему же вы не перекрываете дороги?! Была "Проба оружия", а теперь ничего не происходит! Чего ждем?!"

"Вы знаете, – ответил я с горечью, – у нас прекрасная молодежь. Она была готова выйти перекрывать дороги, она была готова на арест, на отказ от летних каникул, от учебы, на получение смертельных побоев. Сейчас перед синагогой собралась большая группа молодежи – порядка тысячи парней и девушек, приехавших защищать Гуш Катиф, и перед ними выступает известный раввин. Так вот этот самый раввин недавно собрал пресс-конференцию с участием всех средств связи и в своем "первом публичном выступлении на политическую тему" (как он его назвал) обрушился со страшной силой на этих юных героев. Теперь представьте себе, как чувствует себя юноша, родители которого уже видят в нем не борца за идеалы, а малолетнего преступника? Если здесь, в Неве Дкалим, воздают такую честь этому раввину, дискредитировавшему лучшую молодежь, как вы можете ожидать продолжения перекрытий дорог?"

Если мы выбираем жизнь – нам стоит хорошенько разобраться, кто из наших духовных руководителей настоящий слуга Творца, а кто – "секретное оружие Шарона"…

 

Тезис номер 3. У сопротивления есть руководство

В борьбе за Гуш Катиф мы имели самых лучших солдат и при этом самое плохое руководство. После того, как были арестованы лидеры движения "Национальный дом" и другие руководители нового поколения, все жаждущие борьбы противники отступления остались со старым секторальным руководством – Советом поселений и державномыслящими раввинами.

Совет поселений с самого начала провозгласил, что он не поддерживает те формы борьбы, которые оказались наиболее эффективными: перекрытие дорог и неповиновение преступным приказам. Пресса, сообразив, что только у этих акций и есть реальный шанс на успех, поспешила единогласно объявить их страшным преступлением, более тяжким, чем террор. Руководители Совета поселений придерживаются старой идеи светского сионизма – создание "государства-убежища для евреев". Они верят в "государство убежище", а не в наше неоспоримое право на эту землю, не то, что Владыка мира даровал нам ее для создания еврейского государства, которое должно служить примером для других народов. Поэтому руководители Совета поселений и не видят возможности перерезать пуповину, связывающую их с государством, от которого они получают деньги. Но из-за них десятки тысяч активистов, которые уже освободились от поклонения государственности, оказались запертыми за забором поселка Кфар Маймон. Сопротивление стало не более чем приятным времяпрепровождением в собственной секторальной тусовке. Заметьте, что люди, находящиеся в Кфар Маймон, кричали солдатам: "Откажись от выполнения приказа!" Это лишний раз доказывает, что основная масса свободна от лжи, в которой запутались главы Совета поселений и те духовные лидеры, на которых они опираются. Но когда огромная толпа организовалась и зашагала к выходу из Кфар Маймон, чтобы продолжить свое шествие на Гуш Катиф, ее остановили не солдаты ЦАХАЛа и не полицейские. Ее остановили последователи одного из раввинов-популистов, которые стали стеной против колонны демонстрантов с внутренней стороны забора и не дали колонне выйти. Главы Совета поселений и члены Кнессета, которые шагали во главе колонны, позаботились усадить участников шествия, чтобы те выслушали речь этого раввина. После этого один из его учеников, член парламента и глава одной из псевдоправых партий, отправил народ на бессмысленный обход, единственная цель которого состояла в том, чтобы дать людям "выпустить пар". Кружа вдоль забора, люди устали, и цель отбить всякую охоту к дальнейшим действиям была достигнута. "Решающее сражение было выиграно нами в Кфар Маймоне" – объяснил Дан Халуц в интервью после окончании погрома в Гуш Катифе. Он абсолютно прав. В этом сражении наше командование, действительно, отличилось…

Единственным парламентарием правого лагеря, который выделялся на фоне немощного руководства поселенцев, был доктор Арье Эльдад. Он потом рассказывал мне: "Я не понял, что произошло. Ворота были открыты, возле них стояло совсем немного солдат. Руководство просто обмануло народ".

Если мы выбираем жизнь, мы должны позаботиться об оперативном руководстве нового типа. Это руководство не должно безоговорочно подчиняться постулатам традиционного светского сионизма, а взаимодействовать с ним на равных. А  если между ними произойдет серьезный конфликт, то оно должно быть готово не отступать, а выиграть битву.

Тезис номер 4. "Есть судьи в Иерусалиме"

В здании Верховного суда в Иерусалиме заседает группа людей, которая инспирировала судебный террор против граждан, верных еврейским идеалам. Судебная машина и прокуратура настолько рьяно обслуживают интересы "просвещенной" леворадикальной верхушки, что исчез всякий смысл вести судебную борьбу. Многие адвокаты, употребившие весь свой талант на защиту задержанных противников "программы размежевания", оказались перед замкнутой, циничной и жестокой системой. Если местный суд нечаянно отпускал заключенного, прокуратура тут же апеллировала в высшие инстанции, и "ошибка" немедленно исправлялась в областном суде. А когда некоторые процессы дошли до Верховного суда, то судилище приобрело форму неуправляемого политического трибунала. Несовершеннолетние девочки, обвиняемые в оскорблении полицейской, были посажены в тюрьму на многие месяцы до окончания судебного процесса – наказание, которое не применяется в нашей стране даже для насильников и мужей, избивающих жен. Задержанных не выпускали "до окончания процесса размежевания" – буквально так, даже не пытаясь скрыть политическую подоплеку задержания без суда и следствия. "Размежевание" показало нам во всем безобразии суть израильской судебной системы. Мы должны понять, что у нас нет судей. Все апелляции противников "размежевания" были отклонены по причинам, высосанным из пальца, и только дали легитимацию совершаемому погрому. Израильская судебная система не спасает от несправедливости, она сама ее творит.

Если мы выбираем жизнь – нам следует "размежеваться" с этой злодейской компанией. Не приведи Господь нам воспользоваться ее "услугами", и стоит понять изначально, какому мощному злу мы противостоим.

 

Тезис номер 5. "Еще дунам, еще коза"

Под ковшами бульдозеров в Гуш Катифе рухнула  старая сионистская идея, согласно которой выкуп еще одного дунама земли, покупка еще одной козы, строительство еще одного дома и еще одной синагоги решат судьбу Земли Израиля. На протяжении всей истории государства поселенцы предпочитали воспевать плуг и борозду, и совершенно не занимались разработкой новой идеологии – идеологии хозяев страны. Можно сказать, что поселенческое движение само по себе уже не способно противостоять гибельным процессам. То, что сегодня строится, сможет завтра разрушить первый попавшийся правитель, чтобы заработать доброжелательный заголовок в газете «Гаарец».

Если мы выбираем жизнь – стоит нам направить нашу энергию не на поселенчество, а на руководство страной.

 

Тезис номер 6. Жизнь на штыках

Постороннему, прибывшему в Гуш Катиф, бросалась в глаза одна особенность, к которой он затем быстро привыкал и переставал задавать о ней вопросы. Эта особенность – "жизнь на штыках", в постоянной опасности нападения. Весь Гуш представлял собой один большой военный лагерь. Рядом с домами стояли танки, детские сады охранялись военными постами, обыденными были электрические заборы, бетоннады, заграждения, доты и тому подобное…

Так невозможно жить постоянно. Это ясно демонстрирует, чья земля на самом деле, а кто – чужак и захватчик.

Если мы выбираем жизнь, то нам стоит понять, что "закон о выселении и компенсации" – это верное и нравственное решение. Если мы не готовы выселить с нашей земли наших убийц и врагов, компенсируя им потерю недвижимости, то логично и справедливо, что наступает ситуация, когда мы выселяем себя сами и выкапываем из могил своих мертвых…

 

Тезис номер 7. Демократическая борьба

Основным постулатом ранее было то, что Израиль – достаточно демократическая страна, чтобы в ней можно было вести демократическую борьбу без применения насилия. Этот постулат стал ошибкой многих, в том числе автора этих строк. Я признаю свою ошибку и прошу за нее прощения.

Такой взгляд на вещи заставил общество бросить огромные силы и средства на организацию демонстраций, которые не изменили ничего. Когда проводилась акция "человеческая цепочка от Иерусалима до Гуш Катифа", я подсчитал, что в демонстрации принимало участие порядка 4% населения страны. 4% населения Соединенных Штатов могли бы образовать двойную цепочку людей от одного побережья до другого туда и обратно. "Что могло бы требовать и получить общество в Америке, сумевшее организовать подобную демонстрацию?" – спросил я американского интеллектуала. "Да хоть Луну с неба", – ответил тот с полной серьезностью. В Израиле же эта акция не изменила ничего.

Израиль – не демократическая страна. Это циничная и жестокая диктатура, которая рядится в одежды демократии. Правда, личная свобода здесь гораздо более широкая, чем это принято при диктатуре, но это всего лишь длинный поводок, который позволяет собачонке забыть на время, что она на привязи. У "демократических" выборов в стране нет никакого смысла. За что бы ни голосовал избиратель, за левых или за правых, он получает осуществление левой программы. Вся идея "правительства национального единства" заключается в том, чтобы нейтрализовать избирателя и превратить выборы в пластырь на зияющей дыре израильской "демократии". Системы, которые должны друг друга уравновешивать и контролировать – законодательная, исполнительная и судебная власть и над всем этим пресса, – состоят либо вообще из одних и тех же людей, либо из круга друзей с одной и той же идеологией. Они видят свою задачу не в службе обществу, а в подавлении инакомыслящих.

Для людей, верных идеалам еврейского народа, в Израиле нет демократии, и ее не будет, пока мы не сменим власть. Поэтому я крупно ошибался, когда призывал людей идти под арест. Такая готовность может повлиять на что-то в демократической стране, но она не изменит ни поведения бандитов, вроде Нисо Шахама, ни судебный террор Аяллы Прокаччи, ни прессы, которая лишила нас элементарных человеческих прав и присвоила нам статус "недочеловека" ("унтерменш" – термин, использованный в недалеком прошлом фашистской Германией).

Если мы выбираем жизнь, нам стоит перестать терять время и средства на бесполезные демонстрации, наклейки и фильмы, на перекрытия дорог и все остальные средства демократической борьбы. Эта арена для нас закрыта. Демонстрации и митинги добиваются противоположного эффекта – служат фиговым листком диктатуре меньшинства, в котором она нуждается, чтобы выглядеть прилично. У нас остался один путь: заменить правящий режим насилия.

 

Тезис номер 8. Надеемся на чудо

Все ждали чуда. Его обещали некоторые раввины и многие каббалисты. Не может быть, чтобы после стольких чудес личного героизма не произошло небольшое чудо национального масштаба, объясняли нам.

Если мы выбираем жизнь, мы должны перестать надеяться на чудеса. Всевышний – не работник службы безопасности, как говорил в свое время один известный раввин. Господь – не раб наш, это мы Его рабы, и условия нашей работы – это законы действительности. Не чудеса нас избавят, и не звездочеты станут нашими вождями. К победе приведет упорный и тяжелый труд и твердая вера в Его Завет и в справедливость нашей борьбы.

 

Тезис номер 9. ЦАХАЛ – народная армия

Израильское общество гордится своими силами безопасности. "Не нападайте на армию, нападайте на меня!" – сказал герой войны Шарон. Советники Шарона с великой мудростью мобилизовали против поселенцев героический образ сил безопасности. И поселенцы, разумеется, попались в ловушку и стали обниматься с народной армией, которая приехала их выселять.

ЦАХАЛ – не народная армия. ЦАХАЛ, ШАБАК и израильская полиция – это военизированное крыло левого израильского истеблишмента. Путь к высшим воинским званиям проходит через скрупулезный политический отсев. Тот, кто не находится на "правильных" позициях или не зарекомендовал себя как перешедший на "правильную" сторону, не будет повышен в чине. На сегодняшний день, благодаря "программе размежевания", отсев начинается уже на офицерских курсах. Отказничество слева будет встречено с пониманием и даже получит негласную легитимацию (Мазуз отнесся к левым отказникам с пониманием и позволил им заклеивать улицы шикарными плакатами, призывающими к отказу от службы на "территориях"). Что же касается отказничества в борьбе с "настоящим врагом" – с поселенцами – то при рьяной поддержке армейских раввинов его определили как "настоящее предательство". Одной из идей, которая разлетелась в пух и прах после "размежевания", была уверенность в том, что ЦАХАЛ не примет участие в этом злодействе. Многие думали (и я в том числе), что еврейское сердце не способно выдержать и хладнокровно исполнить приказ об изгнании евреев. Выяснилось, что ЦАХАЛ-2005 представляет собой бездуховное образование. Это армия с высоким профессионализмом, хорошей боеспособностью и полным отсутствием совести. Ни один высокий офицерский чин не положил на стол начальства свои погоны. А ведь в свое время под огнем врага в Бейруте левонастроенный командир танковой роты Эли Гева отказался воевать, апеллируя именно к проблемам совести. Тот факт, что большинство командиров подавили в себе голос совести – это клеймо позора на всем ЦАХАЛе и, в частности, на всех тех религиозных офицерах, которые прекрасно справились со своей частью работы в организованном погроме. Участие ЦАХАЛа в этой "ответственной задаче" уничтожило его. Сейчас это армия без морали, бездушный механизм, который потерпит сокрушительное поражение в первой же незначительной стычке – а впрочем, даже и в таковой не будет надобности. Вся мощь ЦАХАЛа опиралась на религиозных солдат, носителей высокой мотивации, составляющих примерно половину личного состава лучших армейских частей. После того, как большинство из них запятнало себя участием в этой преступной акции, ЦАХАЛ раздавлен морально. Важно понять: не минометные обстрелы, не арабский террор уничтожили Гуш Катиф и Северную Самарию. Их уничтожил ЦАХАЛ.

Должны ли мы продолжать отдавать своих сыновей в эту организацию? Или, может быть, следует направить молодежь к другим горизонтам, даже если это не сочетается с ценностями сионистского эпоса?

Если мы выбираем жизнь, то нам стоит прояснить для себя без комплексов, что нам полезно в отношениях с ЦАХАЛом, а что нет.

 

Тезис номер 10. Еврейский народ ("еврей не выселяет еврея")

У большинства солдат и полицейских, которые пришли выгонять меня из поселка Шират а-Ям, были добрые еврейские лица. По большому счету, всю "черную работу" для левой элиты выполнил еврейский народ, электорат Ликуда. Я говорил с ними, они плакали. А потом они выбросили меня оттуда, проявив «чувствительность в сочетании с решительностью», как и требовали от них "хозяева". Если бы они получили приказ стрелять в меня, они выполнили бы этот приказ с той же чувствительностью и с той же решительностью. У них на груди был приклеен израильский флаг и израильский герб. И на фуражке у них был израильский флаг. Как бессознательные роботы, они были готовы под этим флагом на любое преступление. В Шират а-Ям я понял, что у меня больше нет никаких претензий к солдатам Вермахта. Разве можно сравнить многолетнюю и поэтапную промывку мозгов, которую получали немецкие солдаты, с теми двумя-тремя лекциями и телепередачами, которых оказалось достаточно для этих добрых евреев? Не говоря уже о страшных наказаниях, которые ожидали ослушника приказов немецкого командования тех времен. Но не наказание испугало еврейских солдат и полицейских. Они действительно были порабощены ментально и запрограммированы на совершение любой мерзости. Оказалось, что против концентрированной мощи государства, порабощающей индивидуума, могут устоять лишь единицы. Только некоторым солдатам и офицерам удалось не превратиться в роботов, а сохранить человеческое лицо.

Как мы могли подумать, что еврей не изгоняет еврея? Мы ничего не выучили из уроков советской Евсекции, из того факта, что многие евреи были начальниками ГУЛАГов, "капо" – надзирателями в немецких концлагерях и прочими слугами сатаны? Кто донес на Моше Рабейну египетскому фараону, если не его соплеменник, которого тот спас от рук египтянина?..

Еврей, у которого нет Бога, который заменил его идолом вроде Государства, – такой еврей изгоняет еврея, пытает еврея, предает еврея и убивает еврея.

Но те же евреи могут совершить и противоположные поступки. Демонстрант в Офакиме, после двух дней жары и пыли подошел к ближайшему жилому дому и постучал в первую попавшуюся дверь: "Я хочу попросить у вас нечто неординарное. Если не согласитесь, я не обижусь. Могу ли я у вас принять душ?.."

"Пожалуйста, – ответила ему женщина, открывшая дверь,  – есть только одна проблема: перед вами в очереди тридцать человек. Присядьте пока, мне нужно выйти в магазин, вот вам ключ…"

Те же солдаты и те же полицейские, когда получат на это приказ, построят Храм – без слез и с радостью. Когда от нас требуют построить Золотого Тельца – мы строим, требуют построить Храм – мы строим. Если мы выбираем жизнь, то мы должны перестать служить идолам, сотворенным руками левых, и взять себе за пример женщину из Офакима. Если получится, успех нам гарантирован.

 

Тезис номер 11. "Еврейское руководство" должно возглавить борьбу

Многие ожидали, что "Еврейское руководство" возглавит борьбу. Эти люди забыли, что "Еврейское руководство" выросло из движения "Зо арцейну", приняв к сведению его уроки. "Зо арцейну" занималось именно тактической борьбой. Результатом его деятельности было избрание Нетаниягу, после чего правый лагерь обнаружил, что ничего не изменилось. Нет никакого смысла в тактической борьбе, если мы не трудимся над созданием альтернативы нынешнему руководству. Было бы тяжелой ошибкой отбросить "Еврейское руководство" на десять лет назад. Судебные преследования и общественное мнение сделали бы невозможным продолжение политической деятельности "Еврейского руководства" внутри Ликуда. Реально произошло бы следующее: главы и активисты "Еврейского руководства" тут же были бы арестованы, после чего прекратилась бы как тактическая борьба, так и создание политической альтернативы. Эта непростая дилемма разрешилась, когда молодые лидеры – Шай Малка и Ариэль Вайнгрубер, решили организовать молодежное движение нового типа и назвать его "Еврейский национальный дом". Молодое и решительное руководство взяло на себя ведение тактической борьбы. Разумеется, на него обрушились и все политические и судебные преследования.

Несмотря на то, что "Еврейское руководство" не стало самостоятельно возглавлять борьбу, оно в значительной степени повлияло на ведение этой борьбы. Мы участвовали в наиболее значимых ее аспектах – неподчинении преступным приказам, перекрытии дорог и массовом приезде в Гуш Катиф. Можно сказать, что мы даже переборщили и поставили в известную опасность создание альтернативы нынешней власти. Изданная нами брошюра "Анализ обязанности неподчинения преступным приказам" послужила поводом для апелляции в партийный суд об исключении глав "Еврейского руководства" из Ликуда. Из-за общественной поддержки идеи перекрытия дорог некоторые министры предложили заключить меня под административный арест.

Первый открытый призыв приехать всем вместе в Гуш Катиф прозвучал также от "Еврейского руководства". Расставленная мной палатка, была первой из многочисленных палаток в поселке Шират а-Ям, а возможно, и во всем Гуш Катифе. Она немедленно привлекла к себе нездоровое внимание прессы.

Мы изо всех сил поддерживали борьбу, хоть и не руководили ею официально. И здесь мы допустили одну большую ошибку. Я утверждал, что выселения не будет, потому что мы этого не допустим. Конечно, я хотел поддержать общество морально и создать ощущение значительной борьбы. Но я действительно в это верил и писал: "Выселения не будет, потому что выросло новое верящее поколение. Они не подчиняются безоговорочно сионистам-атеистам, а отрицают их светскую веру в во всяческие «измы» – «сионизм», «социализм», «демократизм», они не готовы слепо идти за Шароном. Для реализации своего злодейства Шарону требуется сотрудничество жертв.  Так как есть значительное ядро людей, которые намерены поступать по совести, то выселения не будет, так как еврейский народ этого не допустит".

Я был в восторге от молодежи, с которой мне довелось встретиться, и все похвалы в ее адрес, несомненно, верны. Однако руководили ими все те же  старые политики и раввины, которые нейтрализовали этот чудный потенциал. Я мог бы предугадать такое развитие событий и предупредить о нем, как писал об этом в прошлом. Но в этот раз я предпочел смолчать, опасаясь, что дискредитация руководства старого типа ослабит борьбу.

Когда раввины и Совет поселений не дали нам выйти из Кфар Маймона, я понял, что, по всей видимости, игра проиграна. Тогда я постарался убедить себя, что я неправ.

Выселение произошло, потому что руководители борьбы против него дали ему произойти. Возможно, это действительно нельзя было предотвратить. Возможно даже, что если бы демонстранты в Кфар Маймоне попытались прорваться через оцепление, по ним открыли бы стрельбу. Но именно в таких тяжелых вопросах проверяется руководство. Почему можно умереть за Землю Израиля от арабских пуль и нельзя умереть за нее от пуль Шарона? Противники размежевания в тот момент не взяли на себя ответственность, и поэтому последующие размежевания – лишь вопрос назначения подходящей даты. Кто ее назначит – Шарон или Биби – уже не имеет значения.

Если мы выбираем жизнь, мы должны создать себе настоящее еврейское руководство. Не обязательно религиозное, но обязательно вдохновленное высшими еврейскими ценностями. Руководство, боящееся людей, а не Всевышнего, не может не продолжить нынешний процесс развала.

 

Тезис номер 12. "Лицом к лицу"

Эта акция была предложена молодежи как альтернатива акциям протеста. Тяжело спорить с важностью сближения еврейских сердец. Но когда такая акция предлагается вместо реальной борьбы, это чревато уклонением от противостояния. Известный правый активист рассказал мне, что его сына не приняли в хедер в одном из поселений Гуш Катифа потому, что его воспитание чуть-чуть отличается от того, к которому привыкли здесь. «Эти люди каждый вечер выходят на акцию "лицом к лицу", но не готовы сотрудничать со мной. Видимо, хоть у меня и длинные пейсы, но с их точки зрения лица у меня нет…" – с горечью констатировал он.

Есть что-то извращенное в назойливых приставаниях к людям, не понимающим, чего от них хотят, эдакая христианская любовь без границ. Когда мы обходили дома рядовых ликудников накануне внутрипартийного референдума, у нас была четкая цель. Мы добивались того, чтобы они бросили в урну именно такую, а не другую бумажку. Параллельно с этим, разумеется, образовалась очень важная связь, раскрылись сердца. Но чего добивается участник акции "лицом к лицу"? Уничтожить за несколько минут встречи пропасть, которую расширяют и углубляют уже пятьдесят лет? И даже если его встретят с пониманием и любовью, что он призван объяснить – что он хороший? Или он должен переспорить своего оппонента в каком-нибудь теологическом вопросе?

Представляется, что эта акция "лицом к лицу" – не более чем усовершенствованная версия обхода забора в Кфар Маймоне.

 

Тезис номер 13. Молодое поколение

Нет слов, это наш настоящий козырь. Молодежь не поклоняется старым идолам, но и не страдает безверием. Она готова на самопожертвование, на взятие любой высоты. Борьба за Гуш Катиф потерпела поражение, но в ней мы были свидетелями захватывающих душу историй, героями которых выступала молодежь – прекрасная молодежь, подобной которой не было за всю историю этой страны.

Если мы выбираем жизнь, то  нам стоит привлечь эту молодежь к борьбе за руководство страной, прежде чем раввины – "секретное оружие Шарона" извратят ее душу. Иначе нам придется ждать, пока подрастет следующее поколение…

Деревенский дурачок

Вождь, который никого не ведет, оказывается за пределами лагеря

  Сентябрь 2005 г.

Самое страшное в том, что произошло – не изгнание евреев, и не разрушенные еврейские города. Да, это первый полномасштабный погром в современной истории, устроенный евреями евреям, под щелканье фотоаппаратов всего мира. Да, это самое большое осквернение Имени Творца за всю историю государства. Да, это страшная личная трагедия для тысяч людей, изгнанных из собственного дома. Но не это самая главная точка кризиса, постигшего религиозных сионистов. То, что действительно поразило до глубины души каждого верящего еврея, – это потеря легитимации.

Этот "чувствительный и решительный" погром попрал все основные законы демократии, отменил элементарные права человека: человеческое достоинство, личную свободу, право на приобретение и владение имуществом, равенство перед законом… Этот погром не только уничтожил еврейское присутствие на части Земли Обетованной, он показал, что в нашей стране есть целый слой людей, не имеющих права на существование. Ни на какой другой сектор израильского общества не мог бы обрушиться этот погром. Только поселенцы, которых уже не считают равноправными гражданами страны, могли стать жертвами этого злодеяния.

В израильской прессе тех дней было больше статей о судьбе кошек из оставленных поселений, чем о судьбе самих поселенцев. Нам стало очевидно, что мы превратились в нечто меньшее, чем человек. Недочеловек, проблема, которой на определенном этапе нужно найти "окончательное решение". По-немецки это называется "унтерменш".

Вот в чем настоящий кризис.

Мы так хотим быть израильтянами. Так хотим быть самыми ярыми сионистами. Самыми самоотверженными в поселенческом движении. Самыми-самыми в армии. Мы, которые так стараемся показать, как много от нас пользы и что мы везде первые, хорошие, воспитанные и – чур, чур меня! – ни в коем случае не склонные к насилию, – мы вдруг обнаруживаем себя не просто отодвинутыми в сторону, а выведенными за пределы человеческого общества…

Как это с нами произошло?

Дело не только в том, что солдатам в течение полутора лет промывали мозги.

Мы склонны обвинять средства массовой информации и мир израильской культуры, которые в течение тридцати лет атаковали нас и очерняли нас в глазах общества.

Это, действительно, так. Нет сомнения, что нам устроили коллективное убийство, духовный погром, который растянулся на три десятилетия и подготовил погром физический.

Однако, если мы ограничимся обвинением прессы, это будет подобно обвинению микроба в заражении. Мы предоставили наковальню, которая дала возможность этому молоту наносить удары. Мы обеспечили условия для распространения заражения. Этот погром не мог бы состояться без неосознанного сотрудничества со стороны жертв.

Мы сегодня оказались лишенными всех прав, по той простой причине, что мы на самом деле никогда и не пытались заявить о своем непоколебимом праве на существование!

Мы думали, что стоит только основать поселения, и этим мы уже исправим действительность. Мы думали, что мы заселим Себастию и Гуш Катиф, и арабская проблема испарится. Что мы поселимся в Хевроне, и еврейский народ тут же вспомнит свою тысячелетнюю историю; что как только поселимся в Бейт Эле, как у еврейского народа автоматически исчезнет проблема национальной самоидентификации. Мы никогда не брали на себя труд предложить нашу альтернативу во всех сферах жизни, альтернативу верящих людей. И, уж конечно, мы не брали на себя ответственность и не выдвигали своих кандидатов в руководство народом и страной. Наоборот, "руководство" у нас считалось бранным словом. Мы такие чистые, что спешим занимать все новые и новые холмы, а в такую грязь, как политика, мы не лезем.

Было время, когда народ ждал от нас реальной инициативы, когда ожидалось, что наша политика принесет плоды. Многие писатели и общественные деятели недвусмысленно высказывали эти ожидания. Но мы, вместо того чтобы указывать дорогу и вести корабль, превратились в балласт, как капитан, заснувший в своей каюте. Это и стало нашей главной проблемой, которую израильская пресса поспешила усугубить. Это превратило нас в мишень для репрессий.

Если ты берешь высоту, у тебя есть две возможности. Либо ты кричишь: "За мной!" и действительно ведешь народ вперед, либо ты превращаешься в ненормального, которого вначале не принимают всерьез, а под конец бывают вынуждены "чувствительно и решительно" упечь в сумасшедший дом. Мы изначально отказались от попытки придти к руководству страной. Мы поднялись на высотки и удовольствовались этим. И сегодня на нас надевают смирительные рубашки сумасшедших и лишают прав человека из-за того, что мы не являемся интегральной частью общества.

Возможно, предстоящие бои нам удастся провести более удачно. Но в конце концов, если мы не решимся повести за собой других, то лишь продолжим демонстрировать нашу отчужденность, продолжим играть роль деревенского дурачка, и в соответствии с этой ролью будут поступать с нами.

Почему мы только обороняемся? 

 18 октября 2002 г.

"Как это возможно, что даже когда весь народ видит, в какое болото затянули нас левые, мы до сих пор занимаем тут оборонительную позицию?"

Этот вопрос-крик я услышал из уст одного из старейших поселенцев Самарии. Это было в среду, 16 октября 2002 года, на ферме "Гилад", где с минуты на минуту ожидали появления сил ЦАХАЛа и разрушения форпоста. Вопрос был задан одному из поселенческих раввинов, который сидел в центре кружка людей, обсуждавших создавшуюся ситуацию. Центром другого кружка был министр Эфи Эйтам, объяснявший людям, почему он не согласен с посланием Раввинского комитета поселений. В третьем кружке еще один рав обучал Торе своих учеников. Так проводили сотни поселенцев, прибывшие сюда, долгие часы в ожидании выселения...

"Мы не на оборонительных позициях, – успокоил рав. – Офицеры ЦАХАЛа выполняют такие приказы неохотно, все будет в порядке..."

Но вопрос, крик боли, остался висеть в воздухе...

Настоящий ответ на это вопрос прячется в призыве духовного руководства поселений: с одной стороны, не отказываться выполнять приказ, с другой стороны, стараться освободиться от выполнения подобных приказов. Костяк идеологического руководства поселенцев не в состоянии просто сказать: приказ разрушить еврейское поселение в Эрец Исраэль и выгнать из дома его обитателей – это приказ очевидно противозаконный, и так следует к нему относиться. Если даже руководство не хочет это признать, то как может ожидать несчастный поселенец, что остальное общество отнесется к нему с сочувствием?

Посмотрим, как ведут себя в подобных ситуациях левые. Моше Негби в молодости заявил, что в определенных ситуациях (имеется в виду трансфер) гражданская война его не испугает. Негби никогда не извинялся за свои ужасные слова. В награду за это израильская пресса сделала ему имя, и сейчас уже никто не осмелится пошатнуть авторитет юридического "гуру" радиостанции "Коль Исраэль". Этот же принцип поняли и подхватили многочисленные левые "отказники" от службы в армии, которых в наше время, как грибов после дождя. Они называют себя "отказавшимися по идеологическим соображениям", получают за свое предательство смешное наказание (максимум – заключение в удобном, спокойном месте на время, соответствующее сроку службы) и сразу после этого превращаются в героев левой культуры. Поселенцы же страдают дважды – с одной стороны, получают тумаки за то, что они все-таки осмелились возражать, с другой стороны, примиряются в конце концов с выселением форпостов. Левые предатели оказываются в прямо противоположной ситуации: мало того, что плюют в колодец, из которого сами же и пьют, так еще и выставляют свое предательство как героизм, изображают себя святыми мучениками, принесшими себя в жертву убеждениям.

Как так получается, что именно положительные герои в этой истории все время проигрывают? Ответ на этот вопрос находится в позиции, которую изначально занял религиозный сионизм по отношению к левому лагерю. Левые видят себя господствующим классом. Тот факт, что на данный момент бразды правления не в их руках – это временное недоразумение. Они – настоящие правители, у них настоящая правда, только им решать, что этично, а что неэтично, что законно, а что незаконно. Простых людей влечет к себе тот, кто излучает уверенность в себе, в своей правоте.

В отличие от них, религиозный сионизм верит в правильность своего пути, но ему не приходит даже в голову повести за собой еврейский народ именем этой веры. Если одна из сторон уверена в своей идее и готова сесть за руль, чтобы держать курс на ее воплощение, а другая только сидит на задних сиденьях и покрикивает оттуда на водителя – кому поверит общество?!

Так и возникает то парадоксальное состояние, которое огорченный поселенец выразил своим вопросом на ферме "Гилад". Хотя общество видит, что левая идеология разлетелась в щепки, но единственная идеологическая альтернатива – религиозный сионизм не желает брать на себя ответственность и становиться к штурвалу. Поселенцы – острие идеологического копья религиозного сионизма – будут и дальше сидеть на оборонительных позициях, пока не решатся предложить собственную кандидатуру в качестве существенной альтернативы управления государством.

 

Однако проблема не в положении поселенцев, проблема в положении государства. Не о поселенцах нам нужно беспокоиться – на карту поставлено физическое существование Израиля. Без верящего в идеалы руководства, без лидеров, стремящихся к великой цели, – наша страна все больше теряет желание существовать...

"Только трансфер принесет мир"

15 июля 2002 г.

По обочинам дороги стоят патриоты Страны Израиля с плакатами: "Только трансфер принесет мир". Мне грустно. Эти прекрасные люди упорно воюют за старую мечту левых – воюют за мир. Они правы в том, что трансфер – это благо, и предположение, что он принесет мир (в узком понимании этого слова) разумно. Но неужели они не чувствуют, что участвуют в чужой войне?

Вот и внук Бен-Гуриона присоединился к тем, кто требует трансфера, и вслед за ним некоторые известные в прошлом леваки. Но разве они хотят того же, чего мы хотим? Разве они и в самом деле мечтают о том же, о чем мы мечтаем? Партией реального трансфера была МАПАЙ – прародительница Аводы. Там вырос Ганди. Там вырос Шарон. В отличие от Аводы с ее нынешней политикой, именно они верны исконной линии МАПАЙ. Только левые применяли трансфер на практике. Ну и в чем конечная цель? Мы хотим вернуться к веселеньким временам, когда властвовал МАПАЙ? Вернуть мапайское "благосостояние" пятидесятых годов? А если вдруг появится партнер по переговорам, то есть кто-то из арабов, с кем можно договориться, что тогда? Отступиться от практики изгнаний и от нашего права на страну? Ведь единственная цель, написанная на их плакатах – мир.

"Какой же ты, все–таки, зануда", – говорю я самому себе, умудренному горьким опытом. – "Ведь 80% народа с тобой, и они хотят трансфера. А ты вдруг решил выступать против".

Правильно! Я считаю, что занудой стоит быть именно сейчас, потому что мы снова и снова попадаем в одну и ту же западню.

Все наши прагматические аргументы, связанные с обеспечением безопасности, разбиваются о стену авторитета генералов, проводящих со времен Рабина "новую линию" в вопросах обороны – линию «необходимого» сотрудничества с Палестинской Автономией и отступления «ради безопасности Израиля». Все доводы о стратегической важности горного хребта Самарии в обеспечении всей страны водой не предотвратили "процесса Осло". Наоборот, они ускорили его! Ведь единственная цель левых – "достижение любой ценой мира и всеобщего экономического процветания". В первую очередь имеется в виду процветание арабов, которым так нужен самарийский хребет с его водными запасами.

Наша проблема в том, что мы не дерзаем заменить идеал мапайников своим идеалом. Мы не дерзаем вместо идеала «Миру – мир!» предложить идеал "исправить мир, сделав его Царством Всевышнего" (фраза из молитвы «Алейну лешабеах», повторяемой евреями три раза в день). "Нет и нет",- говорим мы. Все, что хотят они, хотим и мы, обладатели вязаных кип. Мы просто предлагаем улучшенную, с нашей точки зрения, технику достижения их идеала. "В этом государстве именно прагматики стали занудами. Во времена Рабина народ смотрел на нас и говорил себе: "Чего эти ненормальные хотят от нас? Ведь в конце концов для мира появился шанс. И они тоже говорят, что желают только этого. Раз так, почему они думают, что они умнее Переса, что пекутся о безопасности больше, чем начальник генштаба времен Шестидневной войны Рабин?". И что скажет нам народ завтра, если Арафат соизволит и согласится получить от Шарона палестинское государство взамен обещания полного мира? "Вы, что, умнее Биби? Или лучше разбираетесь в вопросах безопасности, чем Шарон?".

Когда нет идеала, народ разрушается, и первыми разлагаются те, у кого в сердце идеал был, но они подавили его, боясь действовать в соответствии с ним. Необходим трансфер всех арабов, которые не признают суверенитет Израиля и право еврейского народа на свою страну. С этой точки зрения, нет никакой разницы между Азми Бишарой и Джибрилем Раджубом. Более того, необходимо возмездие. Возмездие суровое и устрашающее, которое хоть в какой-то мере исправит ужасное осквернение имени Всевышнего, когда кровь его сыновей льется, как вода. Но ничего этого не будет, все останется лишь разговорами, если не провозгласить целью великий идеал. На пути к его достижению будет и трансфер, и возмездие тем, кто нас убивал. Но трансфер не может быть идеалом. Возмездие не может быть идеалом. Народ Израиля поднимется, как лев, и пойдет вперед, только если провозгласить идеалом "исправление мира под руководством Всевышнего".

Даешь размежевание!

Август 2005 г.

Что же будет через неделю? Будет "размежевание"? Не будет "размежевания"? Тот, кто не упорствует в самообмане, понимает, что "размежевание" уже происходит. Это полезное "размежевание". Размежевание со злодейством, с преступлением, с предательством. Размежевание с идолопоклонством.

Буря в Гуш Катифе срывает сегодня маски и обнажает истину. Нужно сберечь ее, эту истину, иначе пройдет время, и она снова будет для нас утеряна.

Это происходит сейчас! Сейчас на рынке распродажа. Товар разложен на прилавках, и все приглашены прийти и попробовать его, выбрать – что хорошо, что плохо. Скоро поезд тронется. С Божьей помощью, мы победим. Но тогда товар уже не будет на прилавках. Злодейство снова будет спрятано на мрачный склад, и его лицемерная этикетка снова будет нас привлекать. Сейчас товар у нас перед глазами, и каждый выбирает для себя. Без посредников, без советчиков, даже раввины уже не нужны, чтобы выбрать, что хорошо, а что плохо. Все перед глазами. И я должен решить – я с теми, кто в категории "хорошо", или с теми, кто в категории "плохо".

Не нужно заковыристых объяснений, чтобы понять, что перед нами не милая бабушка Красной Шапочки, а волк! (Эту сказку любят сейчас рассказывать в ешиве "Торат Хаим" в Неве-Дкалим). Сейчас нам ясно, что нынешнее государство Израиль – это не родная бабушка, которая иногда нечаянно кусает, сейчас оно сбросило с себя все маски, и все видят, что это волк. Но завтра мы это забудем, особенно, если, с Божьей помощью, победим.

Сейчас каждый обязан ответить сам себе на несколько вопросов и записать ответы в особый блокнот. Пишите ручкой, чтобы нельзя было стереть. Храните этот блокнотик хорошенько и поклянитесь, что будете просматривать эти записи в любой переломный момент в будущем.

Достаточно всего четырех страниц. Первую страницу обозначьте так: "Это волк", соответственно, вторую – "Это не волк" (или, если хотите – "это хорошо" и "это плохо"). На двух оставшихся страницах напишите: "Он волк" ("Он плохой"), и "Он не волк" ("Он хороший").

Сейчас мы соберем все те жемчужины, которые обнаружились для нас в песках Гуш Катифа.

·                  БАГАЦ, который отправляет за решетку 12-летнюю девочку и освобождает террористов-убийц – это "бабушка" или "волк"? Запишите ответ в блокнот!

·                  Полиция, объясняющая, что Нисо Шахам – один из лучших офицеров полиции, это "бабушка" или "волк"? Запишите ответ в блокнот!

·                  Армия, главная задача которой – разрушить дома Хани Барат и Тали Хатуэль, да отомстит Господь за их кровь, это "бабушка" или "волк"? Запишите ответ в блокнот! Завтра забудете! Запишите сейчас!

 

Несомненно, всегда найдется кто-то, кто продолжит объяснять, что все мерзости прошлого, настоящего и будущего – часть процесса Избавления.

БАГАЦ свят, и полиция Нисо Шахама и Эрана Наима – святая полиция, а армия, жестокая армия разрушения – это просто материализация Храма.

Но мы уже объяснили в начале этой статьи, что пишем ее для тех, кто не хочет упорствовать в самообмане. Ответ, ясный, как синее небо Гуш Катифа, гласит: судебная система и система безопасности Израиля – "волк".

Эти системы – судебная, внутренней и внешней безопасности – это и есть государство. Все остальное добавки. Так мы приходим к тяжелому, но единственно правильному выводу: государство Израиль, в том виде, в каком мы его сейчас имеем – "волк".

Запишите в вашем блокноте.

Тот, кто не размежевывается с "волком", кто дает ему себя использовать, рано или поздно станет его добычей. Поэтому нужно записать, чтобы помнить, чтобы размежеваться, чтобы выжить.

Уже в истории с Ямитом мы могли бы собрать эти жемчужины и понять, что необходимо размежевание. Но мы позволили иллюзиям вернуться на место и снова покрыть истину. "Это просто легкая задержка на пути к полному Избавлению", – объяснили мы сами себе. Мы оставили себе "волка", и он растерзал нас в Осло.

В Осло мы уже обязаны были понять, что это "волк".

Господь Всемогущий! Они отдают им эту землю! Они раздают им оружие!

Но мы остались с "волком", и он растерзал нас в "размежевании".

"50% солдат полевых частей носят вязаные кипы", – объясняет начальник штаба "размежевания".

То есть, если мы размежуемся с "волком", если наши сыновья просто оставят его, то выселения не будет!

Но многие из их раввинов не готовы, ментально не в состоянии указать им, что нужно отказаться выполнять приказ!

Так что давайте снова откроем наш дневник. Не те страницы, где мы писали про "что", а те, где написано – "кто".

Да, это неприятно. Неприятно нападать на людей. Но у волков есть такое свойство: если не растерзать их, то они растерзают тебя.

Поэтому берите ваш блокнот и отвечайте на следующие вопросы.

 

·                  Юноша или хрупкая девушка, которые по доброй воле пошли под полицейские палки, которые защищают Землю Израиля и сражаются за Гуш Катиф – это "добрая бабушка" или "волк"? "Плохие" они или "хорошие"? И даже если предположить, что кое в чем они ошиблись или запутались, где вы поместите их в своем блокноте?

·                  Известный раввин, который никогда не обвинял публично "волка". И вдруг он появился во всех средствах массовой информации с обвинениями против этих подростков – такой раввин, "в заслугу" которого прекратились перекрытия дорог, и все силы "размежевания" сосредоточены на блокаде Гуш Катифа и свободно издеваются над его жителями – этот раввин у вас будет в колонке "хороших" или в колонке "плохих"?

·                  Солдат, который отказался выполнять преступный приказ, отказался выгнать из дома своих братьев и разрушить их жилище – "плохой" или "хороший"?

·                  А раввин, который требует от солдата слепого подчинения приказу – "добрая бабушка" или "волк"?

 

Запишите сейчас. Есть множество "волков", от которых нужно отмежеваться – после "размежевания".

---

---

Моше Фейглин. Война идеалов. Часть 1. Прошлое
Арабы и палестинцы

Кто жил в Газе триста лет назад?

13 июля 2004 г.

Поздняя ночь. Я возвращаюсь домой с одной из многочисленных встреч, когда тишину нарушает звонок телефона в машине. Кто бы это мог быть в такое время?

На другом конце провода – ясный голос образованного человека. «Здравствуйте», – сказал он и представился. – «У вас есть несколько минут?»

«Я бизнесмен, – продолжает собеседник. – По делам бизнеса мне часто приходится бывать за границей. Мое хобби – старые книги. Я завсегдатай магазинов, где можно найти такие книги, в основном на территории Европы. У меня большая коллекция. Примерно месяц назад я наткнулся в одном из таких магазинов древностей на книгу, которая сразу привлекла мое внимание…»

Я получаю много странных звонков. Однажды мне позвонил человек, назвавший себя «представителем общества учителей», и попросил прочитать лекцию на тему "Гражданское неповиновение в демократическом государстве". Когда я пришел на выступление, то в зале собралось несколько сотен слушателей, но ни один из них не был учителем… В зале сидел в полном составе еврейский отдел ШАБАКа.

«Видите ли, – продолжает собеседник. – Я понимаю кое-что в старых книгах. Эта книга была написана по-латыни, с вкраплениями на иврите и на арабском. Я могу читать на этих языках. Книгу написал христианский священник, который побывал на Святой Земле по поручению одного из европейских монархов. Этот человек прожил здесь десять лет, было это триста лет назад, между 1695 и 1705 годами. Его книга – отчет о том, что он здесь увидел».

«Этот монах, – продолжает рассказывать коллекционер, – был не просто священником. Он был специалистом,  обладателем огромного багажа знаний в нескольких областях. Он прекрасно знал Талмуд и другие еврейские источники. Он побывал на развалинах древних еврейских построек, развалинах, пребывавших в запустении со времени ухода евреев из Святой Земли. Большинство этих мест сейчас уже невозможно опознать. Каждое из этих мест он умел соотнести с источниками, где о нем упоминается. Он начертил карты, поражающие своей точностью, если принять во внимание технологию тех дней, и сумел довольно точно определить расстояние между объектами по звездам. Но он не только описывает, как это принято в науке, в алфавитном порядке, все найденные им объекты, он описывает с такой же точностью и немногочисленных жителей, найденных им в малой части из этих мест. Возьмем, к примеру, Газу. Как вы думаете, кто жил в Газе триста лет назад?

Итак, в Газе проживало тогда всего несколько десятков человек. Большинство – евреи, некоторое количество христиан и… одна арабская семья».

Теперь я начал понимать, почему этот человек позвонил мне. Ему в руки попало неоспоримое доказательство нашего права на пребывание здесь, и он хочет с моей помощью сделать это доказательство достоянием гласности. Я уже не раз встречал прекрасных историков и юристов, которые думали, что единственное, чего недостает здесь для изменения ситуации в пользу евреев, это неоспоримые доказательства. Я люблю этих людей, люблю их профессионализм и, не менее этого, их наивность… Эта книга ничего не изменит. Я помню, как я сидел в кабинете Лимор Ливнат (еще в те времена, когда она надеялась получить мою поддержку, вследствие чего я был желанным гостем. Как только надежда пропала, я превратился в преступника и "враждебный элемент", пытающийся захватить власть в партии). Министр ожидала, что мы будем просить синекуры в Министерстве образования. Я же попросил всего одно: чтобы в учебную программу, рекомендуемую Министерством, была включена книга Джоан Питерс "Испокон веков", разбивающая вдребезги палестинские выдумки. Мы даже потратили тысячи шекелей из бюджета "Еврейского руководства", чтобы частично оплатить расходы на издание очередного выпуска этой книги. Ящики с книгами остались лежать в нашем офисе без пользы. Вместо того, чтобы учить книгу Марка Твена «Приятное путешествие по Святой Земле», написанную по впечатлениям автора, который был здесь примерно через 150 лет после того монаха и написал примерно то же, только в художественной, а не в научной форме, Йоси Сарид предпочел ввести в учебную программу игривый плод творчества Махмуда Дарауше ("Уходите отсюда, и заберите с собой своих мертвых").

«Таково было, более или менее, положение в Шхеме, в Хевроне и в других частях Земли Израиля, – продолжает мой телефонный собеседник. – Земля безлюдна и покрыта развалинами древних еврейских селений. Большинство населения – евреи, небольшое количество христиан и очень мало арабов. Я проверил в библиотеке Конгресса и в других местах, по-видимому, я обладатель единственного сохранившегося экземпляра. Кто-нибудь должен взять у меня эту книгу, кто-нибудь, кто читает по-латыни, хороший специалист. Нужно перевести книгу и сделать ее достоянием широкой общественности».

Я спросил у него, почему он не обращается со своей просьбой в официальные инстанции. Оказалось, что он достаточно хорошо понимает, что "официальный" Израиль ищет "палестинские" корни этой земли и не заинтересован в нахождении еврейских корней. «Я уже давно слежу за вашей деятельностью, – сказал он. – Я подумал, что вы найдете способ реализовать этот проект».

Сильное желание посмотреть уникальную книгу и необходимость познакомиться поближе с ее обладателем побудили меня назначить встречу с этим человеком у него дома. Мой хозяин не терял времени и к моему приезду собрал несколько десятков друзей, перед которыми я в этот вечер прочитал лекцию. Я прибыл за час до назначенной лекции. Дрожащей рукой я переворачивал древние листы, открывал старые карты, читал цитаты из еврейских источников. Я видел рисунки древних "ктубот" (брачных контрактов), выполненные с точностью, и арабские слова там, где рассказывалось о немногочисленных местах проживания арабов. Это было захватывающее путешествие по временному тоннелю. Эта книга – ценность национального масштаба. Для нее требуется отдельный музей. Речь идет о краеугольном камне для любого исторического исследования о Земле Израиля.

Придет день, и еврейское государство сумеет по достоинству оценить такую находку. Позаботится о том, чтобы каждый еврейский ребенок с ней познакомился. Но мы не можем ждать, пока этим займется государство. Кто-то должен взять на себя финансирование исследования и распространение этой книги. Слышит ли этот "кто-то"?

Тьма египетская

3 сентября 2003 года

Вопрос вовсе не в том, что сказала комиссия Ора [20]. Вопрос даже не в том, кто пострадал от ее резолюций, и очевидно, что все (вполне предвидимые) реакции политиков на эти резолюции сегодня ничего уже не изменят.

То, что действительно имеет значение – это не результаты расследования, а что именно  расследуют, кто следователь и кто подследственный. Комиссия Ора не вывела на свет истину, а напротив, добавила еще немного мрака к тьме египетской, в которой мы обретаемся на сегодняшний день.

В Шестидневной войне ЦАХАЛ устроил настоящую бойню отступающей египетской армии. Около пятнадцати тысяч панически бежавших египетских солдат были перебиты, как мухи, на просторах Синая. Ведь и тогда можно было создать следственную комиссию и написать отчет на тысячу страниц, расследовать поведение офицеров и солдат, устроивших "бойню" без необходимости… Эта идея кажется чересчур надуманной, так как каждому понятно, что тогда Израиль находился в состоянии войны, а «на войне – как на войне».

Мрак, распространяемый комиссией Ора, имеет свой источник – излюбленный израильтянами самообман. Любому ребенку понятно, что израильские арабы, по обе стороны "зеленой черты", хотят нас уничтожить. Их война против нас приобретает все более грозные очертания. "Война – это продолжение дипломатии другими средствами", – сказал Клаузевиц, а у арабов и обратное верно: дипломатия – это продолжение войны другими средствами. Арабская банда, поднявшая бунт в Вади Ара, продолжила при помощи насилия и убийства ту же самую войну – войну арабов против еврейского господства на Земле Израиля, тянущуюся уже 120 лет.

Мы находимся в состоянии войны с арабами, живущими на нашей земле. Тем не менее, Эхуд Барак, пытавшийся заполучить арабские голоса, создал комиссию с целью расследовать действия тех, кто защищался от погрома и пытался навести порядок – евреев и израильской полиции. Как у нас водится, очередной хилый вождь ради шанса на свое политическое выживание пожертвовал интересами собственного народа.

Даже если бы эта комиссия пришла к выводу, что израильская полиция действовала безупречно, сам факт ее создания узаконил ложь, что арабы – всего лишь равноправное национальное меньшинство, а не предательская "пятая колонна", стремящаяся уничтожить наше государство.

"Новый израильтянин", стесняющийся своего еврейства, видит в израильских арабах опору своей идеи нового «израильского народа». Арабы должны послужить ему живым доказательством того, что Израиль на самом деле не является еврейским государством, а израильтяне – это не евреи, а новая общность, безликая смесь живущих в этой стране народов. "Новое израильтянство" будет до смерти отталкивать от себя правду, ежедневно взрывающуюся ему в лицо.

Признание того, что арабы не могут быть лояльными израильтянами, это поражение основного постулата светского сионизма – «стать как все другие народы», то есть ассимилироваться на уровне государства. И пока этот постулат владеет помыслами, у Израиля нет возможности решить проблему "израильских арабов".

На благодатной почве израильского самообмана арабы быстро размножаются. Подобно сорной траве, получающей полив, окучивание и самоотверженный уход лучших садовников, разрастаются израильские арабы, и процент прироста этой части населения на сегодняшний день один из самых больших в мире (4,5% в год!). Щедрая социальная помощь, предоставляемая израильским арабам, постоянно притягивает в Израиль все новые слои арабского населения – из автономии, из Египта, из Иордании. На сегодняшний день 64% государственной земли внутри "зеленой черты" находится реально под арабским контролем.

Единственное решение – это перестать закрывать глаза на действительность. Нельзя вечно убегать от своей задачи – построения еврейского руководства в еврейском государстве. Что придет раньше – такое руководство или… объездное шоссе вокруг Яффо, разделительный забор посреди Галилеи, спецподразделения со спецзаданиями в Тайбе?

С ним можно иметь дело

1 января 2002 г.

Израиль не считал Арафата партнером с 1964 года, года основания Организации Освобождения Палестины, и до 1993 года, начала процесса Осло, когда ООП, под руководством Арафатом, была признана официально. Весь этот период Израиль заявлял, что Арафат как партнер для переговоров не релевантен. Помогло это кому-нибудь? Арафат преследовался Израилем, пока не был изгнан в Тунис, а оттуда с почетом привезен в Страну правительством Рабина. Тут-то и выяснилось, что Арафат очень даже релевантен – без этой релевантности никогда не было бы процесса Осло.

Теперь правительство Шарона предлагает повернуть время вспять и вновь не признавать Арафата как партнера. Но при этом не предлагается ничего, что могло бы заполнить возникающую пустоту. А ведь в политической жизни не бывает вакуума. Если Арафат нерелевантен, то возникает вопрос – а кто релевантен? Израиль не говорит однозначно, кто, по его мнению, является альтернативой Арафату. Но простое игнорирование Арафата как не было эффективным до 1993 года, так не будет эффективным и сейчас. Проблемы, существовавшее до 1993 года, раньше или позже снова приведут к тому, что израильское правительство попытается приобрести признание Израиля у Арафата (или его наследников – это не существенно) за счет отказа от части территории родины в пользу убийц.

И не следует впадать в головокружительный восторг по поводу временной поддержки, которой Израиль удостоился от Вашингтона. Арафат доставил головную боль американскому президенту, и Буш хочет заставить его немного попотеть. Возможно золотые деньки любовных отношений Израиля и США еще продлятся какое-то время, но суть конфликта не изменится. И в момент, когда Арафат сможет представить некий список "достижений в борьбе с террором", он сразу обретет поддержку Америки.

 

Внутренняя правота

 

Почему так происходит? Почему, для того, чтобы удостоиться симпатии мирового сообщества, Израиль должен отдавать, а Арафат должен "только" временно прекратить убивать евреев? Что за асимметричный компромисс? Ответ заключается в мотивации борющихся сторон. Израиль даже в собственных глазах не отстаивает праведное дело – он только стремится практически получить "место между другими народами", где можно было бы жить. Выжить, больше ничего не надо. Напротив, арабы в собственных глазах – борцы за торжество справедливости. Они требуют компенсации за обиды, нанесенные западным империализмом, прежде всего США, и его оплотом внутри арабской территории – Израилем. Против израильского прагматизма выступает арабская борьба за справедливость. Так ситуация воспринимается противоборствующими сторонами, и так она выглядит в глазах окружающего мира. Поэтому, когда они убивают нас – это часть войны за свободу, а когда мы защищаемся – это агрессивные действия оккупантов.

Империализм западных государств отказывается от всех своих классических методов удержания власти над другими народами и переходит к неоколониализму (зачастую связанному с подкупом продажных местных элит). Современная западная культура видит в старых колониальных методах нравственный порок, с которым сама она уже распрощалась. Израиль в ее глазах – это последний остров колониализма, ведь он противостоит "коренному" палестинскому населению. Поэтому, пока Израиль не уйдет из захваченной колонии, западные "деятели культуры" будут оправдывать применение против нас насилия. Вот ответ на вопрос, почему Израиль все время обязан отдавать, а Арафат рассматривается как идущий на уступки, когда хоть ненадолго перестает убивать нас.

 

Простой ответ

У этой проблемы есть простое решение. Достаточно было бы, если бы мы все время повторяли и подчеркивали известную истину: Страна Израиля принадлежит нам. Но это не делается потому, что Страна Израиля принадлежит еврейскому народу, а не некоему "новому израильскому народу", который пытались здесь создать. Новоизраильский народ не может вести полемику от имени нашего праотца Авраама, заключившего завет с Богом, такой подход нерелевантен для этого родившегося вчера "народа". Другими словами, все наши проблемы с арабами, и фактически со всем миром, проистекают из-за кризиса самоидентификации у евреев или, если угодно, из-за противоречия между самосознанием еврея и самосознанием израильтянина . 

Может ли Шарон справиться с этим кризисом? Понятно, что нет. Шарон – классический израильтянин, и поэтому раньше или позже Арафат (или тот, кто придет ему на смену) победит его. В конце концов побеждает справедливость, а пока единственный, кто апеллирует к этому понятию, это Арафат. Шарон, к сожалению, не может противостоять Арафату.

Но народ Израиля победит. Потому что раньше или позже он вернется к своей исторической идентичности и во имя ее выйдет на битву. И тогда не израильский прагматизм будет противостоять палестинской "справедливости". А еврейская справедливость будет противостоять арабскому бандитизму, стоящему на ее дороге. И тогда победа будет быстрой и легкой.

Почему не бывать палестинскому государству, и почему все-таки надо бояться его создания

28 августа 2002 г.

Нет ничего ужаснее для Арафата, чем создание палестинского государства. Он боится этого настолько, что когда, ему предложили все, абсолютно все – включая Иерусалим с Храмовой горой и территории в Негеве, он предпочел начать войну. Это звучит дико и нелогично – ведь он боролся за независимость все эти годы! Но простейший анализ его поведения, несомненно, приводит нас к такому выводу. Точно так же, как ословское соглашение – не мирное соглашение, а нечто совсем другое, также и борьба "палестинцев" – не освободительная борьба, а явление совсем иного порядка.

Государство – это в первую очередь инструмент созидания.

Оно обеспечивает безопасность, оно создает базу для воспитания и образования, экономики и здравоохранения и так далее. Кроме всего прочего, государство – это инструмент для созидания ценностей. Оно развивает самобытную культуру и символизирует те особые ценности, которые привносит данный народ в мировой порядок.

Государство – это что-то типа фабрики. Каждый работает на себя, но результат – производимый продукт – обеспечивает нужды гораздо более широких кругов, чем хозяева предприятия и его работники. У каждого государства – у каждой такой фабрики – есть особые области специализации, как в материальной сфере, так и в духовной, и она гармонично вписывается в мировую мозаику таких же "фабрик" при помощи экономических связей и культурного влияния.

Что произойдет, если в один прекрасный день в такую "промышленную зону" проникнет банда разбойников, которая никогда не имела дела с созиданием и не имеет никакого желания созидать? Банда, которая вот уже более тысячи лет (с момента создания ислама) живет за счет захватов, грабежей и террора? В этой ситуации перед производителями есть два пути – либо бороться с захватчиками, либо сдаться им и платить дань до следующего вторжения. 

Однако в нашем случае, впервые в истории, банда разбойников требует нечто другое – она настойчиво требует от одного из производительных предприятий освободить место, чтобы она, эта банда, могла его занять и начать созидать!

Что из этого выйдет?

Вначале соседи облегченно вздохнут: на этот раз их карман не пострадает, бандиты обещают превратиться в созидателей и прекратят третировать "промышленную зону". Поэтому все остальные "предприятия" обнаружат большое единодушие в этом вопросе и найдут множество аргументов, почему эта идея справедлива и этична (например, бандиты уже были там раньше...).

То "предприятие", которое бандиты облюбовали, сначала попробует обороняться, но когда оно обнаружит, что против него, кроме бандитов, ополчились и "предприятия" – соседи, что все вокруг обвиняют именно его в том, что бандиты третируют весь мир – оно начнет искать компромисс. Оно попробует предложить бандитам половину "фабрики", пригласит их в компаньоны, но, в конце концов, после продолжительного террора, вынуждено будет сдаться и отдать бандитам свою "фабрику" полностью.

А что же произойдет на этом этапе с бандитами? Ведь они не умеют и не желают созидать. Тора говорит об Ишмаэле: "Рука его на всем и рука всех – на нем" – это вся их культура и способ заработка. Ведь бандитам на самом деле не нужна эта "фабрика"! Прилагать усилия, рисковать, конкурировать, повышать эффективность, жертвовать, выполнять обязательства, воспитывать, брать на себя ответственность за здравоохранение, за безопасность – они бегут от этих обязанностей, как от огня...

Им не нужна ни сама "фабрика", ни владение ею, ни пользование ею – они всего лишь хотят паразитировать на ней, без какого бы то ни было участия в созидательном процессе.

В тот момент, когда им покажется, что их требования собираются выполнить, то есть передать "предприятие" в их владение, они обязательно найдут какое-нибудь дополнительное требование, чтобы продлить существующее положение вещей и получить возможность по-прежнему рвать живое мясо, кусок за куском. Заметим в скобках, что эти бандиты гораздо страшнее рэкетиров – они никогда не думают о далеких последствиях. Их не заботит то, что терроризируемое "предприятие" может развалиться, так скорпион жалит лягушку, которая перевозит его через реку. Ахмаду Тиби чихать, что он приближает конец государства, которое его кормит; разбойничья культура в такие тонкости не вникает.

Казалось бы, принимая это объяснение, можно спать спокойно – если дело обстоит так, то можно не опасаться создания "палестинского" государства. Но, увы, спокойствию нет места. Опасность создания такого государства существует, так как хозяева "предприятия" сошли с ума, и они еще могут заставить несчастных бандитов взять его в свои руки.

Этому есть прецеденты, бандитское государство "палестинцев" не будет первым бандитским государством, созданным против воли самих бандитов. Ужасы, творимые колониальными государствами, вызывали в начале двадцатого века справедливое возмущение общественности, и единственное справедливое решение, которое виделось после Первой мировой войны – это отдать страны-колонии во власть самого угнетенного народа. Так поступили как с представителями производительных культур, так и с обществом арабов-мусульман.

С момента своего создания арабские государства не произвели ничего, кроме нищеты, позора, страданий, войн и кланового обогащения правящей верхушки. Арабские государства не были созданы по желанию своих граждан, как закономерное следствие их освободительной борьбы и как средство выражения своих положительных ценностей с помощью национальной независимости. Государственная независимость была навязана арабам-мусульманам странами Европейского Союза без согласования с самим народом. Арабский народ разделили на отдельные страны произвольным образом – путем обещания личной выгоды для тонкой прослойки местных властителей. Прежним господином этих территорий была Турция, которая проиграла войну, и на эти земли просто не было других претендентов.

Европейцы были явно заинтересованы в происходящем. Берешь саудовского шейха, отдаешь ему всю нефть, делаешь его богатым, как Крез, и зависимым от тебя для поддержания своей власти – и ты гарантировал себе источник энергии и политическое влияние в регионе. Если этому бандиту плевать, что миллионы его соотечественников дохнут с голоду, и он не считает нужным поделиться с ними природными богатствами, которыми Господь наделил арабский народ – почему мне в моей Европе должно быть до этого дело? Так циничная западная мораль заменила явное иго колониального гнета новым игом – гораздо более тяжким...

Арафат не хочет государства. Ведь, в отличие от других лидеров арабских государств, у него уже есть все привилегии главы правительства – включая личное богатство – без какой бы то ни было ответственности, даже минимальной, каковая требуется от Мубарака или, скажем, от Асада.

Однако Израиль может, паче чаяния, еще заставить банду Арафата взять самое сердце Земли Израиля. Вследствие старинной еврейской душевной слабости – желания быть принятыми в семью народов и ощущения необходимости ради этой цели добиться мира любой ценой – Израиль может создать Арафату очередное бандитское государство.

По-видимому, ЦАХАЛу придется еще более углубиться в "территории" Иудеи и Самарии. На некотором этапе противостояние Израиля и "палестинцев" будет похоже на отношения западных стран, победивших во Второй мировой войне, к странам, потерпевшим поражение. На месте побежденных государств страны-союзницы вынудили их создать новые государства. Время покажет, было ли это решение правильным (по моему скромному мнению, оно обречено на провал). Однако сегодня Израиль обсуждает возможность отдать бандитам Иудею, Самарию и Газу, глава нашего правительства говорит о "справедливом желании палестинцев жить на своей земле", и Израиль пытается представить проблему арабского террора как "проблему создания палестинского правительства", а не как "проблему справедливости палестинского вопроса". Понятно, что при таком подходе, как только правительство Арафата будет сменено, Израиль, примет решение собственноручно создать разбойничье Палестинское государство.

Нам есть чего бояться: государство Фалястын может, не дай Бог, возникнуть. Его создадут евреи!

Закон об эвакуации-компенсации для арабов

18 сентября 2005 г.

Решение правительства о депортации жителей Гуш Катифа, несомненно, является черной вехой в истории государства Израиль. Мы сделали все для того, чтобы это закон не был принят, и будем бороться против его выполнения. Однако нам, евреям, должно быть ясно, что эти тяжелые события призваны чему-то нас научить. Мы должны снова и снова пытаться понять это и извлечь из этого урок. Когда был разрушен Ямит, мы потупили глаза и продолжили действовать как прежде, ничему не научившись. Из-за этого мы снова сталкиваемся с теми же разрушительными силами, что и тогда (тогда это тоже были Шарон и Ликуд), и с тем же разрушением – только на этот раз все неизмеримо хуже.

Похоже, урок состоит в том, что депортация целой группы населения рассматривается сегодня в Израиле как справедливое и моральное решение и что никто – ни слева, ни справа – не видит в этом моральную проблему. Правые не стали бы протестовать, если бы Шарон решил «отмежевать» Калькилию от автономии и присоединить к Кфар Сабе так же, как он «отмежевывает» Гуш Катиф от остальной страны и присоединяет к автономии. Никто из правых не стал бы сравнивать это с изгнанием евреев из Испании или с акциями прочих темных режимов. Ясно и то, что левые, которые всегда говорили о моральной недопустимости трансфера целых групп населения, кривили душой – иначе сегодня они должны были бы выступить с протестом против трансфера евреев.

Единственный вопрос, определяющий поведение и правых, и левых, – это вопрос: кому по справедливости принадлежит эта земля. Левые считают, что Земля Израиля принадлежит арабам, правые – что евреям. Ничего другого за их позициями нет. Обе стороны понимают, что решение проблемы – в размежевании. Разница лишь в том, что левые навязали правым правила игры, по которым трансфер целой группы населения считается морально неприемлемым. Сегодня понятно, что левые бессовестно лгали, говоря о «любой» группе, они имели в виду только арабов. Но они добились того, что трансфер арабов был поставлен вне границ легитимной дискуссии в государстве Израиль. Однако, поскольку единственное решение – это размежевание, а выселение арабов, как нам внушили левые, нелегитимно, выселение евреев приобрело легитимность, и его реализация стала лишь вопросом времени.

С вступлением в действие «Закона об эвакуации-компенсации» рухнули все барьеры. Этот закон фактически дал разрешение на трансфер любой группы населения. Из признания этого закона обществом должны быть сделаны следующие выводы:

а) Выход из ситуации в размежевании.

б) В трансфере целых групп населения нет моральной проблемы.

в) Вопрос не в том, допустимо ли депортировать целую группу населения, а в том, какую именно группу депортировать. Иными словами, кому принадлежит эта земля?

г) Ответ на предыдущий вопрос дается правительством, которое может легально провести соответствующее законодательное решение.

Следовательно, когда национальное правительство – правительство, которое верит в право евреев, а не их врагов, на эту землю – придет к власти, то у него будут подходящие юридические инструменты (уже одобренные прецедентными решениями Верховного Суда) для немедленного разрешения еврейско-арабского конфликта по поводу Земли Израиля – закон "об эвакуации-компенсации" для арабов.

---

---

Моше Фейглин. Война идеалов. Часть 1. Прошлое
Евреи и израильтяне

Плодоносное древо

2 февраля 2004 г.

В эти дни, предшествующие важной вехе еврейского календаря – началу года для плодовых деревьев (ту бе-шват), каждое еврейское сердце отзывается на скорбную дату – годовщину гибели первого израильского космонавта, Илана Рамона. Было в этом человеке что-то такое, что уводило от разногласий и склок современности: так ствол, берущий начало от питающих корней, от самого общего, что только есть у еврейского народа, соединяет их с побегами – несмелой надеждой на будущее[21].

Я не очень следил за восторженным освещением прессой взлета первого израильского космонавта. "Раскручивание" очередной сенсации отталкивает меня, независимо от темы, за которую на этот раз "взялись". Но, несмотря на это, в сознание проникло ощущение того, что на этот раз речь идет о чем-то особенном. Этот скромный человек, стеснительно улыбающийся с экранов, в прошлом – замечательный воин, на которого сейчас смотрит весь мир – он использует этот шанс, эту мировую трибуну, не для реализации собственного "эго", не для дежурных и вызывающих всеобщее одобрение фраз типа "Я буду призывать из космоса к миру с "палестинцами"' ("Си-эн-эн" были бы в восторге). Он даже не концентрирует внимание на государстве Израиль. Этим человеком владеет неординарное самоощущение – он понимает, что то, чем он на самом деле является, то, что он представляет прежде всего, ярче всего – это еврейский народ.

Мы уже привыкли к израильскому представительству в различных международных событиях. Как правило, эти представители видят свою задачу в умиротворении израильских и еврейских ненавистников, гостями которых они, в сущности, являются. Это может быть какая-нибудь группа Зеви Хотема на Евровидении, которая старательно машет сирийским флагом, или какой-нибудь дирижер с мировым именем, настойчиво включающий в свою программу (против желания администрации концертного зала) произведения духовного отца Третьего рейха[22]. Это может быть просто какой-нибудь изра­иль­ский "специалист", устраивающий в Швеции настоящий культ убийства евреев. Израильтяне растут в атмосфере отрицания своей особости, некоторые возвели это отрицание еврейства в ранг жизненного кредо. Если у евреев нет опоры в виде веры в свой народ, то ничто не может удержать их от ассимиляции. В тот момент, когда израильтяне попадают за границу, ими овладевает только одно стремление: раствориться. Ничем не отличаться от окружающих, представителей других народов. И это в лучшем случае; а бывают ситуации, когда они выражают солидарность с ненавистниками евреев, как бы доказывая: "Я – "настоящий" преуспевающий израильтянин. Вы не найдете на мне ни малейшего пятнышка еврейства. И вот доказательство: я понимаю и сочувствую тем, кто ненавидит евреев, я вообще на их стороне…"

Илан Рамон не был выходцем из религиозной среды. Он представлял именно среднестатистического преуспевающего израильтянина: светский, образованный, прошедший успешную военную службу, обладатель приятной внешности, отец прекрасных детей, добившийся удачи и мировой известности – короче, у него было все, что нужно образцовому израильтянину.

И вот этот человек достигает пика всеобщего внимания – и тут происходит нечто странное.

Он может взять с собой в космос весьма ограниченное количество вещей. Что же он выбирает? Книгу Торы, которая побывала в нацистском "лагере смерти". На дверь своей комнаты в космическом корабле он прикрепляет мезузу, требует кашерное питание, намеревается соблюдать шаббат – на виду у всего мира! Что здесь происходит?

Мы не знаем точно, что заставило Рамона поступить так нетривиально.

Может быть, сыграли свою роль годы тренировок в США – стране, где "религия отделена от государства", но при этом надежда на Создателя звучит в речах президента, упоминается на денежных знаках. По-видимому, обычный израильтянин только заграницей перестает бояться своей религии, демоническим обликом которой его постоянно пугает дома израильский политический режим. В Непале нам религию не навязывают, вот тысячи евреев и собираются на пасхальный "сэдер", устроенный движением "Хабад" в сердце джунглей…

Однако это объяснение не подходит для Илана. Он был, действительно, Личностью с большой буквы. И этот человек в судьбоносный миг сумел найти в себе "момент истины". Неважно, что конкретно подтолкнуло его к этому решению, важен сам факт принятия такого решения. Важно то, что так поступил "классический" израильтянин. И придет время, когда этот "момент истины" найдут в себе все израильтяне.

Нет, конечно не случится такого, что все "светские" в одночасье превратятся в "религиозных". Я очень надеюсь, что этого не случится, потому что я вовсе не хочу, чтобы они вдруг стали такими же, как я – я хочу, чтобы каждый из них нашел самого себя. Это – реально, это правдивый и всеобъемлющий процесс, который так хорошо отразил в своем поступке Илан Рамон. Этот поступок стал прецедентом, внушающим надежду всем тем израильтянам, в чьем сердце еще теплится огонек еврейства.

Против религиозных партий

13 мая 1998 г.

Когда, меня присудили к "исправительным работам" (по обвинению в "подстрекательстве к бунту" за участие в демонстрациях "Зо арцейну"), то мне довелось некоторое время работать в школе, преподавать новым репатриантам иврит. Впоследствии было решено, что я "дурно влияю на молодежь", и меня перевели в другое место. Но пока я работал в школе, я познакомился с одним учителем, который просто ненавидел религиозных.

"Когда-то, – говорил он, – я еще посещал синагогу… На сегодняшний день вы сделали для меня отвратительным все, что касается религии. Я уже не могу на вас смотреть. Даже в Йом Кипур я уже не хожу в синагогу".

Я немного побеседовал с ним, но его неприязненный тон только усиливался. Он слушал только себя, продолжал изливать злобу и ненависть, пока я не сказал нечто, во что я действительно верю…

Он еще говорил некоторое время, но вдруг воспринял мои слова и переспросил:

"Что ты сказал?"

- "Я против создания религиозных партий", – сказал я, радуясь, что он, наконец-то, начал слушать.

- "Кто же будет заботиться для тебя о соблюдении шаббата и других религиозных законов?"

- "Какая тебе разница? Мой сын, с Божьей помощью, останется евреем. Я надеюсь, что твой сын тоже останется евреем. Но мы оба согласны, что шансы твоего сына остаться евреем гораздо меньше, чем моего".

- "Верно".

- "Если это верно, то ты гораздо больше, чем я, заинтересован в сохранении религиозного характера государства Израиль".

Эта мысль его поразила. Он не нашел, что ответить.

-"Поэтому я предпочитаю, – продолжал я, – оставить охрану еврейского характера государства в руках тех, кто в этом больше заинтересован. Ведь именно ты хочешь, чтобы у тебя было еврейское государство, которое как-нибудь позаботится о еврейском самоопределении твоего сына, которого ты ему дать не можешь. Поэтому именно ты заинтересован в существовании религиозных партий. Ты получаешь от них двойную выгоду: есть на кого сбросить ответственность за еврейский характер государства и есть кого ненавидеть".

Хватит, мы больше не желаем играть в эту игру! Не нужны религиозные партии, потому что сохранение еврейского характера государства – это общий интерес всех его граждан, как минимум – в одинаковой мере. Мы должны вместе решать все технические проблемы по одну сторону баррикад!

Подведение итогов десяти лет Осло

14 сентября 2003 г.

Мы предупреждали, что по Ашкелону будут стрелять из "катюш". Мы ошиблись. Стреляют только ракетами "касам"…

Мы с доктором Моше Перецом из Реховота сидели на перекрестке "Ган а-Врадим" Вокруг нас собралось разношерстное общество. Пожарная машина, которую пригнала полиция, направила на нас рыло своего шланга, и тугая струя воды отшвырнула нас в сторону...

Мы были среди тех ста тысяч человек, которые в тот день месяца Ав 5755 года (август 1995) одновременно совершили одно и то же действие – вышли на примерно 80 основных перекрестков Израиля и перекрыли движение. Страна остановилась. Это была, видимо, самая крупная всенародная демонстрация за всю историю Израиля.

Анализируя последние десять лет, мы понимаем, что демонстранты "Зо арцейну" ошиблись только в одном. Мы предсказывали, что по Ашкелону будут стрелять из "катюш". На самом деле пока стреляют ракетами "касам".

Если сравнить десять лет, прошедших со дня соглашений Осло, с предшествующим десятилетием, не остается сомнений: "мирный процесс" явился для нас страшным бедствием. Мы уже не можем войти в магазин, в детский сад, в кафе без сопровождения охранника. Никто уже не прекращает заниматься своими повседневными делами, когда обугленные детские тела ряд за рядом вытаскивают из очередного взорвавшегося автобуса. Экономика раздавлена, система социальной помощи разваливается, а международное положение Израиля ухудшается день ото дня.

Такое впечатление, что процесс Осло высосал последние капли нашего стремления к национальному существованию. Повсюду царят равнодушие и отчаяние, возле иностранных посольств стоят очереди из молодых людей, желающих уехать из Израиля. Одновременно с этим глава правительства странным образом продолжает пользоваться популярностью. Положение воспринимается как предопределенное свыше. Уже и демонстраций не видно, против кого демонстрировать – непонятно, а ради какой цели – возможно, вообще никогда и не знали.

Арафат не получил святую землю ТАНАХа "в обмен на мир". Он помог нам сбросить ярмо этой земли. Земли праотцев, напоминающей нам о том, что мы – евреи.

Вопрос не в том, кто оказался прав – ответ на этот вопрос понятен. Вопрос в том, как демонстранты "Зо арцейну" поняли то, чего не поняли все эксперты, генералы, политические обозреватели и формирователи общественного мнения того периода. И как получается, что архитекторы Осло (Рабин, Перес и их сообщники) считаются национальными героями, а те, кто предупреждали и сделали все, что было в их силах, для предотвращения трагедии – до сих пор "за забором", забором общественного непонимания?

Что позволило ребенку, кричавшему: "А король-то голый!", правильно понять происходящее? И почему сегодня, вопреки всему, никто из окружающей толпы не готов услышать правду? И самое важное: возможно ли, что имеется простой и ясный ответ – как выйти из сегодняшнего кризиса? Да, ответ есть и он понятен любому ребенку. Вопрос в том, сколько горя мы еще переживем, убегая от самих себя, прежде чем прислушаемся к нему.

В интервью после поражения на выборах 1996 года Перес сказал: "Евреи победили израильтян". Вот, в общем, и вся история. Процесс Осло, безо всякой связи с декларированными в нем целями, был и остался ужасающим противоборством сил, проходящим целиком и полностью внутри израильского общества. Управляющие этим "процессом" мобилизовали наших главнейших врагов и их приспешников во всем мире, чтобы заставить израильское общество отказаться от своего национального еврейского характера.

Арафат не получил "в обмен на мир" святую землю ТАНАХа – Бейт-Эль, Шило, Хеврон – колыбель еврейского народа. Он помог нам сбросить, под предлогом мира, ярмо этой земли, давившее на нас тяжестью четырех тысяч лет национального самосознания – под предлогом мира .

***

У тех, кто кричал тогда: "Король – голый!", есть решение и для сегодняшних проблем. Потому, что мы не убегаем от своего еврейского самосознания, а, наоборот, вдохновленные им, пытаемся исправить положение и преобразить действительность. Вопрос не в том, чтобы доказать, что мы были правы. Вопрос: как тем, кто был прав, взять ответственность и руководство, чтобы поскорее покончить с нашими сегодняшними бедами.

Война "израильтян" против "евреев"

7 августа 2003 г.

Что-то странное произошло с израильскими левыми. После победы Нетаниягу на выборах в 1996-м году Перес сказал в интервью газете "Гаарец": "Евреи победили израильтян". Но Перес ошибся. Эта политическая победа была всего лишь отчаянным поиском "места под солнцем", поиском эфемерного укрытия в тени засохшего куста. Цели же, в направлении которых движется израильское общество, по-прежнему определяются настоящими правителями страны: теми, кто властвует в культуре и средствах массовой информации, в силовых ведомствах, судебно-прокурорском аппарате и в экономике.

Израильское общество делится на две части – "израильтян" и "евреев". Есть такие, что видят себя прежде всего израильтянами и только потом евреями, и есть другие, которые ощущают себя прежде всего евреями и только потом израильтянами. Позиция общества во всех вопросах, стоящих на повестке дня – мир, безопасность, экономика, образование, общественные и внешнеполитические отношения – решается в основном следующим вопросом: кто мы прежде всего – "израильтяне" или "евреи"?

"Евреев" – большинство. Все исследования свидетельствуют об этом однозначно. Поэтому у правого лагеря всегда было заметное большинство еврейских избирательских голосов, и этого большинства, как правило, хватало, чтобы перевесить естественную поддержку арабами "израильтян".

В малом бою на политическом фронте евреи, действительно, победили; но войну в целом они "израильтянам" проиграли. Процесс выживания евреев с их земли и выкорчевывания еврейского национального самосознания посредством Арафата и "палестинского народа" – то, что принято называть эвфемизмом "мирный процесс", – по-прежнему идет полным ходом.

"Израильтяне" победили "евреев"; однако победить действительность (то есть, Создателя) несколько труднее.  Еврейская кровь, проливаемая во имя "мирного процесса", вышла из берегов, и народ бросился прочь от левых, как от чумы. На последних выборах израильские левые превратились во второстепенную политическую силу.

Однако, пользуясь отсутствием политических целей у правых, левые умудряются стричь купоны со своих акций, потерявших всякую ценность. То, что правый лагерь не выставил настоящей альтернативы, позволило левым и дальше морочить людям голову. Изгнание евреев с их земли и изгнание национального самосознания из еврейских голов захлебнулось в еврейской крови, но правый лагерь продолжает безмолвствовать. В образовавшемся вакууме левые изобрели новое средство для достижения своей цели. Не удалось в партнерстве с Арафатом под предлогом "мира" отречься от нашей земли, бросающей нам в лицо наше еврейство? – Что ж, сделаем то же самое, только без Арафата и под девизом "безопасность". Так появилась на свет идея разделительного забора.

Казалось бы, замечательное решение. Блестящим независимым ходом можно попытаться, во-первых, избавиться от «проклятых территорий», во-вторых, отдать на съедение поселенцев, и в-третьих, создать «палестинское государство» там и прелестный ближневосточный Сингапур на обоих берегах Яркона[23] – здесь. Без Хеврона и могилы Рахели, без Иерусалима и Шхема, без поселенцев и без необходимости помнить каждую минуту, кто мы такие и что вообще тут делаем. Если это получится, то израильтяне окончательно положат евреев на обе лопатки.

И действительно, комплекс неполноценности правых перед левыми снова одержал верх. "Но ведь этот забор не имеет отношения к безопасности, это ведь чисто политическая акция!" – забеспокоились все-таки некоторые члены Кнессета от Ликуда… и поспешили присоединиться к этой инициативе. Ведь у израильских правых есть железный закон: "Если не можешь победить противника – присоединись к нему". Однако действительность – иначе говоря, Всевышнего – проигнорировать и на этот раз не удалось. Произошло нечто очень странное: сопротивления от правых почти не последовало, и даже Совет поселений пропел забору хвалебную песнь, как вдруг обнаружилось противостояние этой инициативе с самой неожиданной стороны, так сказать, с тыла: от самих арабов и от Соединенных Штатов.

Этого "израильтяне" не ожидали. Ведь арабы получают при этом ровно то, что хотят, и без малейших обязательств! Этот забор автоматически создает им вожделенное "палестинское" государство и отдает им на растерзание поселенцев. Это то, чего они беспрерывно требуют, и при этом они могут спокойно продолжать убивать евреев. Почему же они сопротивляются?!

Ответ заключается в том факте, что этот разделительный забор действительно создает «палестинское государство».

Да, этот забор делает «палестинское государство» реальностью, а это самый страшный сон так называемых "палестинцев". Когда Эхуд Барак попытался принудить их создать государство (помните, как он толкал Арафата и давил на него – в прямом и переносном смысле – в Кемп-Дэвиде?), они ответили войной. И это то, что произойдет сейчас, если Израиль будет настаивать на продолжении строительства забора. Видимо, американцы догадались, к чему клонится дело, и поэтому приняли сторону противников забора.

Арабская система ценностей основана на предпочтении грабежа перед созиданием. В 98% военных конфликтов, имеющих место в мире на момент написания этих строк, замешан ислам. Один мой друг, американский бизнесмен, однажды подвергся рэкету со стороны местной мафии. "Они пришли и объяснили мне, что с сегодняшнего дня мы с ними компаньоны", – рассказывал он. "А что бы произошло, если бы ты предложил им половину своего бизнеса в их полное владение и управление, чтобы тебя оставили в покое?" – спросил я его. "Они бы посмеялись и популярно объяснили бы мне правила игры", – ответил этот человек. "А если бы ты настаивал, чтобы они взяли все твое дело под свое управление?" "Они бы меня прирезали и пошли бы грабить кого-нибудь другого, – засмеялся мой друг. – К чему им мое дело без меня?"

Теперь понятно, почему арабы говорят о государстве (то есть, о партнерстве в бизнесе), но всегда поднимают цену, когда им это предлагают, и начинают взрывать весь регион, когда им навязывают это против их желания.

Интересно, какова будет следующая идея в войне "израильтян" против "евреев".

Угроза миру во всем мире

16 ноября 2003 г.

Тысячи европейцев однозначно заявили в проведенном опросе, что Израиль – главная угроза мировому спокойствию. И они правы.

Можно, конечно, цинично сказать, что если бы евреев не было в Стамбуле (или в Израиле), то арабы бы их не убивали, а заодно с ними и ни в чем не повинных турок. То есть, что евреи, коих представляет в мире государство Израиль, это бесконечная приманка, провоцирующая международное насилие. Если бы евреев не было, в мире царили бы тишина и спокойствие.

Есть доля цинизма в том, что изнасилованную девушку обвиняют в провоцировании насильника. Но это цинично только до определенной границы. Есть случаи, когда девушка действительно виновата. В случае с Израилем ситуация именно такова.

Давайте рассмотрим самый, пожалуй, яркий и известный пример международного насилия за последнее десятилетие – уничтожение Мирового Торгового Центра в Нью-Йорке. Тысячи несчастных американцев, погребенных под обломками небоскребов, погибли в результате теракта-самоубийства, совершенного исламскими террористами. А кто породил явление арабских террористов-самоубийц? Разумеется, израильтяне. Увы, это не шутка: эта сумасшедшая исламская мутация не имела места нигде в мире, пока не появились израильтяне со своим процессом Осло. Понятно, что в истории были случаи самоубийства солдат на поле боя, когда, жертвуя жизнью, солдат спасал своих товарищей или уничтожал крупные военные силы противника. Известны и самоубийства от отчаяния. Но террорист-самоубийца, который взрывается на детской площадке или в кафе, где школьники едят пиццу, мог бы добиться того же результата при помощи часовой бомбы, не получив при этом ни царапины! К тому же, эти дети с ним не воюют, и он не оказался из-за них в безвыходной ситуации. Тут имеет место невиданное в истории человечества вожделение смерти, тотальное отрицание всех человеческих ценностей, и невозможно закрыть глаза на тот факт, что это явление родилось именно тогда, когда израильтяне решили признать правоту арабов и отдать им то, на что те претендуют.

После Шестидневной войны евреи ходили гордо выпятив грудь, весь мир нас уважал. Антисемитизм заметно уменьшился, усилилась репатриация из стран со стабильной экономикой, евреи чувствовали себя хозяевами на своей земле и тем самым доказывали, что верят в свою правоту, готовы за нее сражаться и Всевышний на их стороне.

История соглашений Осло демонстрирует обратный процесс. Евреи признают, что правда на стороне врага. Они почти на коленях умоляют этого врага, чтобы он, по своему великому милосердию, несмотря на полное признание израильтянами его правоты, иначе говоря – признание того, что они живут на ворованной земле, чтобы он смилостивился над ними и оставил им клочок земли от Гедеры до Хадеры.

Чтобы понять, почему этот процесс довел арабов до безумия и породил явление "террорист-самоубийца", надо перейти на те уровни постижения реальности, которые, как правило, отсутствуют у представителей западной культуры, людей рациональных, каковыми они сами себя считают. Не уверен и я, что понимаю эту вещь до конца – и, тем не менее, осмелюсь высказать свои предположения. Чувство Справедливости, эту горячую картофелину, переданную народом ТАНАХа в руки арабам-мусульманам, можно сравнить с тикающей атомной бомбой в руках младенца. Справедливость сильнее самого изощренного оружия – недаром Арафат говорит исключительно о справедливости, в то время как нами все еще руководит прагматизм (тайну силы справедливости знали все диктаторы – все они объявляли, что право на их стороне). Однако арабская исламская культура не знает, что делать с этой вещью, со справедливостью, в нашем бренном мире. К слову сказать, не знает этого и христианство: ислам путает справедливость с правом силы, христианство же считает справедливость свойством слабости. Единственная культура, которая демонстрирует, как можно применить понятие справедливости к реальной жизни, это еврейская культура. И сейчас евреи отдали эту прерогативу – бросили, как ненужную вещь – арабам, чем и довели последних до полного сумасшествия. Арабы не способны нести груз справедливости в этом мире, им остается только умереть, стать "шахидами" – погибнуть "за веру".

Можно принимать то, что я сейчас написал, можно, разумеется, оспаривать – я буду рад услышать любые соображения, которые могли бы прояснить для меня этот вопрос. Однако невозможно отрицать тот факт, что явление "арабский террорист-самоубийца" пришло в нашу жизнь вместе с Осло.

Государство Израиль представляет еврейский народ. Народ, который должен был быть светочем справедливости и образцом поведения для всего человечества. И человечество, осознанно или неосознанно, от него этого ждет. А сейчас Израиль, представляющий еврейский народ, признает своими действиями полную справедливость претензий своих врагов.

Вся мировая общественность, большая часть которой верит в святость ТАНАХа, наблюдает, как евреи, впервые в истории, признают во всеуслышание, что они не являются и не желают быть носителями Божественного слова, что место Храма принадлежит арабам (так что, видимо, они и являются носителями Божественной истины – может ли Бин-Ладен мечтать о большем?), что нет объективной справедливости, нет добра и зла, кто сильнее хочет – тот и прав… Именно это поощряет мусульман действовать и оправдывает любые их действия.

Так что есть ли, действительно, что-либо более опасное для мирового спокойствия, чем Израиль, следующий наследию Рабина?!

Будет ли у моих детей государство?

27 ноября 2001 г.

На этой неделе я беседовал с человеком, которому сейчас 71 год. Он рассказывал, как однажды в шаббат в их синагоге в Венгрии появился человек, который бежал из Освенцима. Он шел шесть недель через леса, подвергаясь большим опасностям, чтобы предупредить евреев о том, что их ожидает. "Он был весь черный, от него плохо пахло. Он поднялся на возвышение и начал кричать: "Не теряйте ни секунды – убегайте в лес! Они жгут евреев!" Служители синагоги схватили его и вытолкнули наружу. Мне тогда было 13 лет. Когда его проводили мимо меня, я почувствовал запах гари..."

В этой истории есть нечто очень актуальное. Нынешнее поведение жителей Тель-Авива и примыкающих к нему городов до жути напоминает слепоту евреев Венгрии.

Оставим на минуту военную угрозу. Забудем на время, как легко простреливается современным оружием территория Израиля в границах 67-го года (или как ее еще называют «в границах Освенцима»). Забудем тот факт, что резервисты разбросаны по всей стране и в экстренной ситуации немногие из них успеют добраться до складов с оружием. Это все беспокоит меня меньше.

Парадоксально – я не столько боюсь войны, сколько того, что у врага даже не будет в ней необходимости.

По тому, как ведутся сегодня дела, наше государство не просуществует и двадцати лет. И дело не в войне! Даже если не будет сделано ни единого выстрела, в течение ближайшего исторического периода выяснится, что попытка установить власть евреев на Святой Земле была не более чем конвульсиями мертвого тела еврейского народа. Попросту говоря – тому, кто мог бы сделать что-то и не сделал, следует знать, что он не передаст своим детям еврейское государство, которое получил от своих родителей. Если все останется по-прежнему, у наших детей не будет собственного государства для пристанища, и я не уверен, что им найдется пристанище где бы то ни было.

Если ты, уважаемый читатель, дочитал до этого места, ты, должно быть, чувствуешь себя крайне неприятно. Ты сейчас, как один из посетителей синагоги в Венгрии. Ты, собственно, рассчитывал закончить привычную молитву и идти домой кушать чолнт – и вдруг такое нарушение привычного распорядка! Ну ничего, думаешь ты, у нас есть руководство общины, которое не видит повода для беспокойства. Зачем же нервничать? Прекрасно, только имей в виду, что руководству не известно ничего такого хорошего, что было бы неизвестно тебе. Если от тебя какую-то информацию скрывают, то только огорчительную – все хорошее ты уже знаешь. Имей в виду и то, что те, кто тобой правят, не умнее тебя. Наоборот! В отличие от тебя, у них есть своя личная заинтересованность, которая не дает им объективно оценить происходящее. Поэтому тебе приходится рассчитывать только на себя и на свое понимание. У тебя нет руководителей, ты остался один, и вся ответственность только на тебе.

А теперь подумай сам над следующими фактами:

- По демографическим прогнозам, в Израиле (т.е. внутри зеленой черты) через 20 лет будет арабское большинство

- Большая часть территории государства Израиль фактически находится под арабским контролем. Негев почти полностью населен бедуинами. Галилея – арабами. Про Иерусалим нечего и говорить...

- Большая часть нынешних призывников никогда не была в Иерусалиме

- Большая часть израильских детей не знают завершение фразы "Шма Исраэль"

- При нынешнем руководителе нашего Израильского гетто у нас убивают 200 евреев в год (убивают только за то, что они – евреи), в два раза больше, чем при Рабине – Пересе. На недельное количество убитых уже никто не обращает внимания, а глава гетто занят созданием для убийц собственного государства, идея которого очень популярна среди его сторонников

Один только этот неполный перечень должен прервать твой привычный образ жизни и заставить тебя беспокоиться за своих детей. Пора решать, кому верить – беженцу из Освенцима или служителям синагоги.

День Катастрофы и грядущая Катастрофа

День Катастрофы, 30 апреля 2003 г.

"Тот, кто пренебрегает уроками истории, присуждается пережить ее повторно".Джордж Сантиана  

"Я ненавижу историю – осточертела мне история!"
Шимон Перес.

События развивались так:

...

Машина террориста-самоубийцы, напичканная, кроме взрывчатки, тысячами гвоздей и мелких железных шариков (от старых подшипников), взорвалась в центре Манхеттена, убив на месте около сотни американцев, спустившихся в полдень к закусочным. Специалисты разошлись во мнениях, какое в точности количество взрывчатки было спрятано в машине: одни говорили – 50 килограммов, другие считали – 80... Водителя-самоубийцу опознать было невозможно, но последовавшее сразу заявление организации "Всемирный Джихад" не оставило места для сомнений.

Правительство Буша объявило, что временно откладывает вывод войск из Ирака, но всем было очевидно, что Белый Дом в растерянности. Один террорист выставил на посмешище все военные, политические и дипломатические усилия, предпринимаемые Америкой. Зачем нужно было терзать Афганистан, захватывать Ирак, если причина этих шагов – террор – продолжает бесноваться, как ни в чем не бывало, и грозит смертью мирным гражданам в самом сердце Соединенных Штатов!

Все больше голосов, выражающих скептицизм и недоверие, зазвучало в американском эфире. Официальный патриотизм американской прессы по окончании военных действий уступил место дружному хору левых "поборников справедливости". Американский президент – сильный человек, опирающийся на идеологию и религию – твердо выдерживал натиск поднимающего голову левого лагеря, но перед лицом неумолимой действительности даже ему осталось только развести руками. Вывод войск Соединенных Штатов из Ирака в существующем положении вещей послужил бы признанием того, что предпринятый Америкой ход постигла неудача. Оставить же армию в Ираке означает подвергнуть ее опасности террора, а США сделать объектом международного давления. Бушу становилось все более ясно, что, если он хочет предотвратить крах международного престижа Соединенных Штатов и конец своей собственной политической карьеры, он должен продолжить начатое – то есть, предпринять очередную серию военных действий.

Но против кого? Где здесь враг?!

Предполагалось, что враг – это террор. Однако это предположение было ошибочным: террор – не враг, террор – это способ борьбы, жестокий и злодейский, способ, порожденный культурой, ценности которой противоположны ценностям западной христианской культуры. Не с орудием сражались американцы, а с культурой, породившей это орудие – с исламом. Однако никто из советников Буша не посмел бы даже шепнуть ему это на ухо. Америка, с ее отделением религии от государства, не создана для религиозных войн. В американской армии служат люди разных вероисповеданий (включая мусульман), и объявление "крестового похода" против мусульманских стран просто не укладывается в сознание. Но ислам уже объявил "священную войну" против Америки, и, чтобы достойно ответить, Америке пришлось избрать себе врага в лице отдельно взятого национального государства (только с таким врагом США в состоянии воевать)...

...

Так Соединенные Штаты оказались в Сирии. Сирийский тоталитарный режим не многим отличался от иракского. Та же жестокость к собственным гражданам, та же поддержка террористических организаций, то же стремление заполучить оружие массового уничтожения... Сирия была захвачена быстро – на этом этапе к Соединенным Штатам и Англии присоединились также Россия, Франция, Германия, Испания и другие страны, которые легкая победа над Ираком убедила принять участие в следующем витке. Уже через неделю после начала войны израильские пограничники на Голанских высотах сообщили, что сирийские доты напротив них брошены, а еще через пару дней на израильско-сирийской границе уже развевались флаги стран-союзниц...

Миллионы мусульман вышли на демонстрации в Европе с требованием применить к обладающему неконвенциональным оружием Израилю те же санкции, что и к арабским странам. Антисемитизм нарастал, и европейские страны, которым их участие в "войне" дало право голоса, присоединились к требованию, чтобы задобрить местных мусульман. Израильское правительство к тому моменту уже приняло программу "Дорожная карта", оставляющую право принятия решений в руках других государств. Реакция израильского правительства на требование открыть границу для военных сил стран-союзниц, разрешить им дислоцироваться на территории Иудеи и Самарии и принести тем самым "мир и спокойствие" в регион, была вялой и невнятной... Шарон, правда, отметил, что Абу Мазен продолжает поддерживать все смертоносные механизмы арафатовского режима, которые только усилили свою деятельность с момента его избрания, и что невозможно допустить, чтобы он получил сейчас подарок в виде международного военного контингента, очевидно, собирающегося оказать ему поддержку. Но тут же начались массовые демонстрации израильских левых, израильская пресса быстро мобилизовала множество именитых профессоров и деятелей культуры, которые постарались не упустить открывшуюся историческую возможность. Амос Оз выступил с прочувствованным призывом к Шарону: "Только раз в тысячу лет перед политиком открывается такая судьбоносная возможность", "В твоих руках выбор – войти в историю как спаситель Израиля или как его губитель"...

Решение Шарона было очевидно...

...

Американские военные силы и толпы европейцев в военной форме пересекли израильскую границу в двух точках. Американский авангард вступил на Голанские высоты возле Кунейтры. Командир израильского гарнизона шагнул к спущенному бело-голубому флагу – и застыл на месте, когда сирийский флаг, сопровождаемый флагом американским, взвился тут же на месте снятого... Израильские населенные пункты этой области были спешно очищены от жителей за неделю до этого.

Арабские толпы встретили своих "освободителей"-европейцев у мостов через Иордан. Через короткое время на всей территории Иудеи, Самарии и Газы было провозглашено государство Фаластын. Развалины еврейских поселков остались единственными свидетелями безжалостного изгнания упрямых поселенцев, произведенного специальными частями, пущенными в ход для этой цели израильским правительством. Европейцы даже не потрудились придать смене власти характер церемонии, как это сделали американцы – арабский сброд просто получил полную свободу действий. Количество жертв со стороны израильтян превысило их число за все годы интифады. "Мы не можем заниматься вашими жалобами, пока вы не сдали неконвенциональное оружие – недопустимо, чтобы к вам применялись правила, отличные от требований к другим государствам региона", – таков был лаконичный ответ секретарей ООН на жалобы со стороны Израиля. Под международным давлением и под нажимом собственных левых Израиль сдал свое оружие, и группы международных наблюдателей получили свободный доступ на секретные военные объекты... Один французский наблюдатель счел целесообразным закрыть военный аэропорт в Телль Нофе, обосновав это тем, что нашел там, якобы, склад запрещенного оружия. Израиль представил данные, опровергающие обвинение, но специальная комиссия по расследованию этого дела постановила запретить до поры до времени любой взлет и приземление с этой базы.

Израильтяне все больше привыкали к военному присутствию международного сообщества, хозяйничающего в стране. Особые комиссии ООН начали решать, кому предоставлять право репатриации; израильтянам, проживающим в местах, где были когда-то арабские деревни, были посланы угрожающие предупреждения... Киббуцы движения "ХаШомер ХаЦаир" и зажиточное население Рамат-Авива (в прошлом – Шейх Мунис) изъявили готовность сотрудничать с международными организациями, чтобы прийти к взаимно справедливому решению проблемы.

Независимое государство Израиль, по сути, прекратило свое существование. Израильтяне усвоили, что гораздо легче обратиться напрямую к международным представителям в их регионе, чем пытаться найти официального израильского представителя...

...

Волны антисемитизма в Европе показались детской игрой в сравнении с погромом в Сдероте. От незащищенных границ к центру страны стекались тысячи арабов. Сдерот был первым случаем организованного погрома. Местный британский представитель ответил посланникам еврейского населения, что до вечера он даст арабам "немного выпустить пар", а потом будет стрелять в них без всякой жалости. А до этого, порекомендовал представитель Британии группе раввинов, прибывших к нему с мольбой о милосердии, – "запритесь в своих домах, и если у кого есть оружие – будет лучше, если вы его организованно сдадите. Мы не можем защищать тех, кто нарушает закон".

Как и в прошлой войне, так и на этот раз – американцы и англичане стыдливо отвели глаза, когда реализовывалось окончательное решение еврейского вопроса...

Память левых

5 мая 2005 г.

Не может быть памяти о Катастрофе без выводов из Катастрофы.

"Какие выводы вы предлагаете посетителям?" – спросил я экскурсовода в музее памяти Катастрофы "Яд ва-Шем". "Мы объясняем, что это может случиться с каждым. В каждом человеке прячется маленький нацист. Сами немцы, в принципе, тоже были жертвами…"

В этот момент я понял, что Яд ва-Шем – крупнейшее учреждение в мире, отрицающее Катастрофу. Яд ва-Шем собирает данные (и это, разумеется, очень важная и нужная деятельность), но делает выводы, противоположные разумным, выводы, смешивающие все, в которых нет больше разницы между добром и злом.  Именно такое смешение характерно для левых.

Никакой нацист во мне не прячется. Я – еврей, часть народа, свидетельствующего о том, что у мира есть Творец, что в мире есть Добро. Лучше всех это понял Гитлер, да сотрется память о злодее. Он был абсолютным злом, и обозначил, яснее некуда, противоположную точку отсчета. Гитлер понял, что любой, даже самый последний еврей – ультимативный враг злодейства, потому, что именно еврейский народ дал миру представление о существовании Абсолютного Добра.

Разумеется, еврей может сам грешить и предавать свою миссию, но даже тогда он остается частью еврейского народа. Еврейский народ может влачить жалкое существование, но он продолжает свидетельствовать о своем Отце Небесном, о Творце мира и о наличии в мире Добра. И как оборотная сторона этого Добра, и как необходимое условие нашей свободы выбора в мире существует зло, как бы ни старались игнорировать это весь мир и большинство самих евреев.

Тот, кто не различает добро и зло, кто смешивает их, тот в чистом виде потворствует злу. Если все – и заключенный концлагеря, и его охранник – всего только жертвы обстоятельств, то нет виноватых ни в одном преступлении. Гитлер не мог бы появиться на политической арене, если бы между мировыми войнами не было "движений за мир", уравнивающих агрессора и обороняющегося, палача и его жертву…

Гитлер и я, еврей, мы не находимся в равном положении. И не только потому, что он стал палачом, а я, окажись в его власти, стал бы его жертвой. Просто мы с ним сами выбрали разное отношение к справедливости. И сколько горькой иронии в том, что именно он понял и продемонстрировал это лучше всех. Не случайно он оказался на стороне зла, а я – на стороне добра. Так произошло не только потому, что мне повезло и меня любили родители, а его рисунки не покупали на улицах Вены…

Он плохой, а я хороший – и точка. Мы родились и свободно выбрали быть такими.

А сегодня нас пытаются привести к выводу, что выбор не важен и что нет добра и зла. Иначе говоря, нет никаких выводов – а поэтому нет и памяти. Нет ни выводов, ни памяти – и поэтому вновь над нами висит та же угроза…

Совершенно по-оруэлловски прозвучали слова Шарона в этот День Катастрофы, накануне разрушения и изгнания целых еврейских общин из Гуш Катифа и Самарии, что "больше не будет бездомного еврея"…

Как сказал Моше Даян ветерану ЭЦЕЛя, организации, которую Даян с товарищами подавили самым жесточайшим образом: "История нас не осудит, потому что писать ее будем мы". На сегодняшний день он совершенно прав…

История не судит – она просто возвращается.

Больнее всего то, что уже ничего не больно

16 февраля 2002 г.

Атмосфера конца субботы – запах свеч и благовоний, шум текущей воды и звуки мытья посуды после третьей трапезы. Звонит телефон, моя жена Ципи снимает трубку и тут же кричит: "Моше, теракт в торговом центре, беги!!!"

"Там террорист стреляет во все стороны" – думаю я и хватаю свое армейское снаряжение.

Понятно, почему у меня возникла такая мысль: три недели назад, когда я был на улице Яффо в Иерусалиме, я вдруг услышал очереди из автомата – стрелял террорист, стоявший сзади, неподалеку от меня…

Я хватаю оружие и бегу к машине. Я мчусь к торговому центру, расположенному у въезда в поселение. На центральной площади пробка. Я даже не пытаюсь прорваться через нее – ведь террорист стреляет и нужно его остановить – я еду по встречной полосе, сигналя что есть мочи – и вот я уже у каньона.

Оставляю машину на обочине, чтобы не мешать движению, и бегу внутрь, пытаясь получить по дороге ответы от остолбеневших людей, толпящихся вокруг.

Вдруг я вижу склонившихся над ранеными санитаров, медики уже прибыли и начали оказывать первую помощь. Я еще пытаюсь сообразить, откуда можно ожидать стрельбы, куда целиться – голова еще настроена на сценарий, которого я ожидал. Но это не стреляющий террорист, оказывается, был взрыв.

Реальность воспринимается медленнее, чем события сменяют друг друга.

Я чувствую, что иду по стеклу, я вижу кровь, которой вымазано все; стонут раненые, и вокруг каждого из них – преданные санитары и врачи. Мне нечего делать. "Закончились бинты!", кричит кто-то, и я бегу отдать ему свой личный перевязочный пакет. Напротив сидит молодой парень – тот самый, который молится напротив меня в нашей синагоге. Он держит за руку мертвого мальчика. Он понимает, что мальчик мертв, но не отпускает его руки.

Вокруг куски мяса и волос – видимо, террориста.

Начинают подносить носилки. Я помогаю уложить на них одного из раненых. Его свитер пропитан кровью. Несколько часов спустя, после того, как мы закончили патрулирование жилых кварталов, проверяя, нет ли еще опасности, мы собрались в одном из домов для обсуждения первых результатов. Когда немножко улеглась буря, у меня появилось время взглянуть на свои руки: они покрыты слоем засохшей крови, чужой крови.

Что со мной происходит? Не думал я, что так отреагирую, когда столкнусь с подобным зрелищем – не заплакал, не содрогнулся, не стошнило… Человек ли я вообще? Видимо, уже не совсем…

Им удалось убить в нас человеческую реакцию. Множество подобных зрелищ я уже видел по телевизору в предыдущих трагедиях, все эти звуки я уже слышал в радиотрансляциях, описания подобных ситуаций читал десятки раз в утренних газетах.

Просто сейчас я оказался в живой версии того же самого.

Все было в точности таким же.

"Завтра все забудут", – говорит моя старшая дочь Наама в два часа ночи, когда она наконец смогла сесть рядом с родителями и поговорить. Айелет – вторая дочь – ушла спать к подруге, которая боялась спать одна. Одна из одноклассниц Айелет, Ципи Блюмберг, была тяжело ранена несколько месяцев назад; сейчас была убита ее подруга, Керен Шацки, да отомстит Господь за ее кровь. Айелет побежала поддержать свою подругу.

Младшие – Арье и Давид – смотрят на меня с любопытством, когда я врываюсь домой в середине патрулирования, в армейском жилете. "Возьми", – говорю я Ципи, отдавая ей пистолет. – "У меня есть М-16, а ты пользуйся этим, если понадобится; не открывай никому, пока не выяснишь, кто это. Есть предупреждения о попытках террористов проникнуть в поселение". Наш дом – самый крайний. Сыновья изумленно наблюдают, как папа дает маме пистолет и выбегает наружу – все эти средства защиты, которые пытаются придумать годами, все эти попытки дать детям ощущение безопасности, теряют сейчас всякую значимость.

Самый маленький, Авраам, пошел спать еще до теракта. Смогут ли заснуть Арье и Давид?

У меня возникает чувство родительской вины. Когда я был ребенком, все было так ясно, так просто, так уверенно. Почему я не могу передать это по наследству своим детям…

В половине третьего ночи все закончилось. Сидим на кухне. Стеснение в груди – трудно говорить, только непрерывно переводим дыхание…

Больнее всего, что уже ничего по-настоящему не болит.

Гиллель Тратнер – он только пару месяцев назад женился – тяжело ранен в голову, потерял глаз и весь нашпигован осколками. Его жена легко ранена; еще и еще имена друзей и соседей… Может быть, в свое время так же привыкали к убийствам евреи Европы? Может это и есть синдром Освенцима?

Она права, моя дочь Наама – завтра все забудут. Будет очередной теракт, которым надо будет заниматься.

Я знаю, что нужно делать, вижу цель, вижу путь решения проблемы, с началом, серединой и концом. Я иду этим путем, и мне удается убедить пару человек здесь, пару там – но слишком медленно и слишком мало! Не так ли чувствовал себя Жаботинский, когда объезжал Европу и звал евреев бросить все и бежать в Эрец Исраэль, пока не разразилась трагедия?

Они спорят со мной так же, как спорили с ним. На краю могилы мелкие торгаши продолжают пререкаться, придумывают отговорки и оправдания, почему они не желают смотреть правде в глаза. Нет у них ответов, нет у них альтернативы, только отговорки: "наверняка произойдет то-то", "у тебя не получится, так как…", "если даже ты победишь, то…"

У них нет другого пути из этого ада, но они сделают все, чтобы избежать того пути, который предлагаю я. Ведь мой путь призван спасти евреев для правды, а не для новой лжи. Они же предпочитают умереть, но не обратиться к правде.

Господи! Я не хочу быть Иеремией, не хочу быть Жаботинским. Не хочу остаться в памяти людей как тот, кто предвидел катастрофу. Сделай так, чтобы ко мне начали прислушиваться сейчас, а не тогда, когда будет слишком поздно. Посей в них воодушевление – как тогда, когда десятки тысяч выходили на демонстрации против «Осло» и перекрывали дороги.

Господи, взгляни – вот на полу кровь – это кровь Твоих детей! Когда ничтожный подонок разбрызгивает ее во все стороны, и его кровь смешивается с кровью жертв – ведь это оскверняется Твое Имя! Это гибнут Твои дети, и Ты знаешь, что они уже ничего не услышат… Пожалуйста, Господи, сделай! Ради Себя, если не ради нас.

Стреляем и плачем

Шестьдесят лет освобождению Освенцима, шесть месяцев "программе одностороннего отделения"

29 января 2005 г.

На прошлой неделе состоялась памятная церемония ООН, посвященная шестидесятой годовщине остановки крупнейшего конвейера по убийству евреев, годовщине освобождения лагеря смерти Освенцим. Министр иностранных дел Израиля выступил на ней с чувствительной речью. "Это никогда больше не повторится!" – торжественно пообещал он, опьяненный международным порицанием проявлений антисемитизма. Потом руководители всего мира отправились в сам лагерь уничтожения, выслушали взволнованное выступление президента Кацава и приняли чествование от представителей еврейского народа.

Странно было слышать, как президент Франции с трибуны ООН клеймит антисемитизм. Вся эта насквозь пропитанная антисемитизмом организация ООН – что ей до освобождения этого лагеря, который должен был освободить нации, объединенные ненавистью к евреям, от нас…

По телевизору показали, как почтенный раввин надевает на шею российского президента Путина памятную медаль. Неделю назад этот самый Путин заявил о своем решении продать Сирии баллистические ракеты нового типа, от которых не помогает "Хец". Эти ракеты способны уничтожить всех евреев Тель-Авива нервно-паралитическим газом. Но зачем портить такими мелочами атмосферу международного праздника?

Почему именно в этот день все нас так полюбили? Зачем нам бросаться к ним в объятья, твердо зная, что завтра они опять будут против нас? И какое отношение все это имеет к изгнанию евреев из Гуш Катифа?

Чтобы объяснить причину, нужно понять отношение всего мира к евреям. В качестве "стандарта" в наше время принята культура западная, основанная на христианстве. Ненависть к иудаизму – основа христианства, но для того, чтобы отрицание иудаизма выражалось в практическом антисемитизме, необходим объект ненависти, нужен достаточно сильный еврей.

Христианство отказалось от попыток совместить материальное и духовное в этом мире. Земной мир объявлен у них полностью греховным. Чтобы духовно возвыситься, нужно отказаться от мира и его удовольствий. Праведность не достижима в этом мире, здесь к ней ведут страдания, а вершина праведности – распятый. Вместо четких критериев морали западная культура использует расплывчатый критерий обездоленности. Кто слабее (или, по крайней мере, выглядит несчастнее) – тот и прав. В Освенциме слишком уж очевидно было, кто сильный, а кто слабый. Правда, слабыми тогда оказались ненавистные евреи, так что никто особенно не мешал Освенциму продолжать свое дело. Христиане предоставили немцам сделать грязную работу по воплощению христианской мечты о том, что распявшие бога обречены на вечные страдания. Но явно свою солидарность с немцами христиане выказать не могли – уж слишком очевидно было, кто слаб.

Да, Освенцим представляет моральную проблему. Зато государство Израиль – это нечто совсем другое! Как только мы оказались не в крематориях, как только мы победили наших врагов и проявили себя как сильные, вот тут-то и проявилась наша уязвимость. Если мы примеряем на себя западную культуру, мы просто обязаны быть слабыми. На вопрос "почему все так нас полюбили?" ответ прост – нас любят слабыми, а лучше – мертвыми.

Но зачем нам бросаться в объятье этих лицемеров? Почему израильтяне так любят дружить с волками в овечьей шкуре?

В трагедиях подобного рода всегда присутствует общий интерес преступника и жертвы (или, по крайней мере, их руководителей). Сионисты решили создать на земле Израиля еврея "нового типа", израильтянина, который должен был по их представлению отказаться от всего, что традиционно ассоциируется с еврейством. Израильская культура должна была стать культурой западного типа, т.е. основанной на христианстве, а главная ее цель – влиться в семью народов мира. Но мир снова и снова отвергает нас и возвращает евреев "нового типа" к традиционному еврейству. Преодолеть это отвержение можно только одним способом – став несчастными, т.е. с помощью Освенцима.

Не случайно музей памяти Катастрофы "Яд Ва-шем" превратился в новый израильский храм. Все прибывающие важные персоны приглашаются в этот храм полюбоваться на трупы евреев и убедиться в нашей несчастности. Проблема только в том, что за 60 лет этот лимон был выжат до конца - даже новое поколение немцев уже не испытывает никакого стыда за происшедшее. Но тут представляется возможность выжать последнюю каплю из этого лимона – а мы ей не воспользуемся?! Разве ради этого не стоит сидеть в обнимку с волками в овечьей шкуре! Они хотя бы на несколько часов принимают нас в общемировую семью, а мы за это принимаем их взгляд на нас. Вот такая сделка.

После церемонии в Освенциме телевидение перешло к местным новостям, в частности, к программе выселения евреев из Гуш Катифа. Чтобы подготовить общественное сознание к совершению этого преступления, в новостях 2-го канала показали майора из "Голани", обладателя большой вязаной кипы, готовящего своих солдат к выполнению приказа о выселении. "Отказ от выполнения приказа – это разрушение Третьего Храма! – вещал религиозный майор. – Мы выполним приказ! Со слезами на глазах!".

Бедняга майор даже не понимает, какая мораль им движет. Он вполне достоин учить самого папу римского Новому Завету. Неважно, как велико преступление, неважно, как оно страшно – я плачу, и мои транслируемые на всю страну слезы смывают с меня всякую моральную ответственность, даже за разрушение целых общин. Отдельный вопрос – как майор своими красными от слез глазами не видит, что именно выполнение приказа – это разрушение Третьего Храма. Международное лицемерие в Освенциме, участие в нем глав еврейского государства и изгнание евреев из Гуш Катифа – все это означает усвоение нами христианского взгляда на еврейство, принятие нами роли жертвы. Мы признаем их правоту и подчиняемся требованиям христианства по отношению к евреям – мы имеем право только на страдания.

Чтобы выйти из ворот Освенцима, нужно выйти из плена этой морали на еврейскую свободу.

Последняя преграда

23 февраля 2004г.

Как-то так получается, что все эти разговоры о разрушении поселений не особенно меня беспокоят.

То, что действительно сводит меня с ума – это спокойствие, с которым воспринимаются все новые и новые известия о фактах арабского уничтожения евреев, геноцида, который у нас принято называть таким будничным словом – "теракт".

Сколько-бишь погибло в том теракте, в Освенциме? Три миллиона? А в теракте в Берген-Бельзене? А в теракте в Варшавском гетто?..

Когда погибло несколько пассажиров автобуса в Маале Акрабим, при нападении арабских федаюнов[24], проникших на израильскую территорию из Иордании, народ был так потрясен, что эту историю помнят до сих пор. Это убийство произвело впечатление даже на меня, хотя я на тот момент еще не родился. Но разорванные, сплющенные, растерзанные тела погибших в автобусе в Ган А-Паамон в Иерусалиме, в автобусе, взорвавшемся напротив дома главы правительства – я не помню; их быстренько убрали, все очистили, смыли кровь и вечером того дня уже транслировали футбольный матч, и все кривляки прямого эфира измеряли расстояние от места взрыва до нового божка – "разделительного забора", и каждый кривляка старательно смазывал кровью свою оголтелую скрипку, несущую все ту же какофонию, что и обычно…

Видимо, в пятидесятых годах, когда была национальная установка на аскетизм, когда люди приезжали в Землю Израиля в утлых челноках, здесь было государство. Сейчас уже нет, мы выросли. С шестисот тысяч до шести миллионов. Почти шесть миллионов. Это именно столько, сколько погибло тогда . Что ж, в смысле ментальности, мы готовы…

И все же, вернемся к поселениям Гуш Катифа.

Я не думаю, что с ними что-то случится – если только у самих жителей не сдадут нервы.

Нет, не потому, что нет опасности. Опасность есть, да еще какая – но не для них. Уже растоплены печи для всех ольмертов, и только поселенцы Гуш Катифа могут их спасти.

Сегодняшняя история сильно отличается от времен Ямита. Чтобы уничтожить поселения, требуется большая концентрация национальной энергии. Шарон не понимает, что сейчас у него этой энергии нет. Он все еще воображает себя народным вождем, воля которого проводит в жизнь судьбоносные решения – не важно, к чему они ведут, не важно, зачем. Как Дон Кихот, вместо доходяги-коня Росинанта он пытается оседлать доходягу-государство, свои шесть миллионов… Кфар Даром – подходящая мельница, и он еще покажет Дульсинее, на что только он способен…

Израиль сегодня – это уже не государство. Это все еще гордое дерево, даже излишне гордое, и может, даже несколько большего обхвата, чем раньше. Но оно изъедено червями. Здесь все уже ненастоящее. Вечером дня теракта транслировали футбольный матч, так же, как на "Титанике", после гибели людей, еще продолжало играть пианино…

Тогда, в истории с Ямитом, один польский еврейчик[25], поедаемый комплексом неполноценности перед партией МАПАЙ (за неимением поляков), удивил всех эсхатологическими видениями "спасения мира миром". Он привел Саддата и повел игру так, что стало возможным запутать народ. Было государство, был народ, была энергия единства, которую можно было направить на организацию разрушения Ямита.

Против были некоторые поселенцы – несомненное меньшинство, которые приехали из гор Иудеи и Самарии и взобрались на крыши пустых домов, жители которых уже покинули город и получили денежные компенсации.

Сегодня нет государства, нет народа. Есть шесть миллионов, с той же ментальностью, что и тогда . Рабиновичи из анекдотов. Откуда взять национальную энергию такой мощи, чтобы выгнать из домов второе и третье поколение поселенцев, в гораздо большем масштабе, с глубокими корнями, разрушить поселения с тридцатилетней историей – не трехлетней?..

Как грустно – вот они, шесть миллионов, с ментальностью тех шести миллионов, и – Всесильный Бог, который так желает нам добра…

Да, в армии достаточно манкуртов и настоящих неевреев, таких, которые принимали присягу на Евангелии, обеспеченном им казенным израильским раббанутом. Для них не будет никакой проблемы выгнать евреев из домов. "Приказ есть приказ!". Есть еще особые подразделения армейской полиции, которые специализируются именно на подобных акциях. Но этого не произойдет. Необходимо мобилизовать общенациональную энергию, а ее на сегодняшний день нет.

Но может произойти другое. Процесс распада может начаться изнутри, в нас самих. А для того, чтобы только нас добить, гоев и им подобных вполне достаточно.

Так что все зависит от самих поселенцев Гуш Катифа. Им нужно только держаться. Если очень хочется, можно устраивать демонстрации, но только при условии, что они не заберут у них силы, необходимые, чтобы держаться крепко.

Держитесь там! Вам ничего не угрожает, но здесь есть шесть миллионов, и вы – последняя преграда между ними и гибелью.

[17] Через некоторое время после этого радиостанция "Аруц 7" была окончательно закрыта, и запрет на ее вещание действует по сей день.

[18] Психологи и социологи описывают этот феномен социальной мимикрии, когда человек пытается разорвать связь со своей преследуемой социальной группой и перенимает взгляд на нее преследующего большинства. Чужое ярко выраженное еврейство – борода, шляпа, лапсердак пугают, так как они как бы выдают врагу и твою маскировку, не дают и тебе возможности спрятаться от вездесущего антисемита. На индивидуальном уровне самоотождествление жертвы с преследователем получило название «Стокгольмский синдром» или "синдром Патриции Херст", о котором говорилось выше, в сноске 11.

[19] Ешиват-эсдер –  ешива,  в которой учеба перемежается со службой в армии.

[20] Комиссия, разбиравшая жалобы арабов на действия израильской полиции во время арабского бунта 2000 года, когда полиция вынуждена была применить оружие против беснующейся толпы. Созданная комиссия под председательством судьи по фамилии Ор (что на иврите значит "свет") была предназначена успокоить возмущение арабов.

[21] Здесь использована игра слов: "Илан" на иврите – "плодовое дерево".

[22] В Израиле существует неформальное вето на исполнение музыки Вагнер. Тем не менее некоторые дирижеры (Даниэль Баренбойм, Зубин Мета) пытаются  нарушить это правило, что каждый раз вызывает широкое общественное недовольство.

[23] Яркон – река, протекающая в центре Телль Авива. Выражение "оба берега" пародирует строку из гимна Бейтара – молодежного движения Ликуда: "Два берега у Иордана и оба они наши".

[24] 17 марта 1954 – В районе Маале Акрабим террористы из Иордании обстреляли автобус, идущий из Эйлата в Тель Авив. Водитель был убит, многие пассажиры получили ранения. Затем террористы вошли в автобус и расстреляли пассажиров. Одиннадцать пассажиров были убиты. Выжившие рассказывали, что террористы плевали на трупы и надругались над ними.

[25] Имеется в виду Менахем Бегин, глава партии Ликуд, который продолжил курс партии МАПАЙ (Авода) на замирение с Египтом любой ценой, даже ценой выселения евреев и передачи территории. Бегин убедил большинство израильтян в необходимости отдачи Египту Синая и сломил немногочисленное сопротивление. Операцией по выселению и сносу еврейских поселков и города Ямит в Синае командовал министр обороны в правительстве Бегина Ариэль Шарон.